Ознакомительная версия.
Никто из тех господ, что стояли рядом с ним, спорить не стал. Все согласились: наша борзая самая красивая собака.
— Но вы еще не видели моего Графа! Уж он-то выделяется из любого букета, — закончил Кукушкин.
— Ну, Семен Семенович! Ды вы нас всех просто заинтриговали! Ждем-не дождемся, когда же вы нам представите свое сокровище. Пора уж из желающих приобрести салюки составлять очередь на будущих щенков… Запишите меня первым, уступите, голубчик, хоть одного! Уж очень хочется и самому завести такую породу…
Варвара Степановна подгадала так, чтобы все подруги были в сборе. И сообщая свою новость, с жадным любопытством вглядывалась в лица дам.
— Вы слышали? Воронцов собрался жениться. И на ком бы вы думали? — она ожидала какой-то особенной реакции на свои слова, но все эти дамы хорошо владели собой. Они лишь молча, внимательно смотрели на нее и ожидали продолжения: — На племяннице Кукушкина, — победно заявила она.
— А что у него за племянница? Что-то я не припомню, — лениво и равнодушно произнесла хозяйка.
— У Семена Семеновича умерла сестра прошлой зимой, он ездил на похороны и привез с собой девушку, дочь сестры покойной. Круглая сирота. Не с кем было оставить ее.
— Что же, очень хороша собой? Молода? — так же равнодушно спросила Ольга В.
— Говорят, что не красавица, но все же очаровательна, особенно когда развеселится: так шаловлива, забавна, всем становится радостно, глядя на нее.
Варвара Степановна подробно пересказывала все, что слышала о Варе: образованна, хорошо играет на рояле, прекрасно танцует, говорит по-французски. А лет ей всего семнадцать или восемнадцать. Тоненькая такая, глазки голубые, добрая, ну чисто ангелочек. «Ой, даже математику знает», — неуверенно добавила она, явно сомневаясь, хорошо ли или плохо для девицы иметь такие обширные познания в естественных науках.
Слушая эти откровения одна из дам непроизвольно глянула в сторону своей дочери, сидевшей на противоположном диване рядом с очень полной девицей. Возле них не было кавалеров, и девицы уныло о чем-то переговаривались. Мать подавила вздох.
— Да неужто в самом деле бывают такие ангелы? Голубушка, Варвара Степановна, расскажи лучше, какие у нее недостатки…
— Нету, нету. Вот истинный крест, — перекрестилась та, не поняв иронии.
— Лев Абрамович, голубчик, подойдите к нам, — окликнула Анна мужчину лет тридцати, среднего роста, плотного, с черными, слегка вьющимися волосами, зачесанными назад и открывающими уже появившиеся залысины, делавшими высокий лоб еще большим, — уж вы-то точно нам скажете, верно ли, что Воронцов собрался жениться?
— Да откуда же мне знать? Граф последнее время нигде не бывает, я с ним почти не вижусь вовсе. И о своих матримониальных планах он мне ничего не сообщал. Все разговоры у нас только о делах. — Лев Абрамович не хотел раскрывать тайну Воронцова. Тот и сам известит общество, когда пожелает. — Вот счастливчик наш Сергей Иванович — и не появляется в обществе, а дамы все только о нем и говорят.
— Лев Абрамович, не жалуйтесь, вы тоже занимаете наши умы. А будь вы с нами поприветливей, так и вовсе вам проходу бы не было. А то вон, все скрытничаете. Ну что вот скрывать? Ну женится Воронцов, так что тут тайного? Это же не сделка какая-нибудь. Мы у него невесту перебивать не станем.
Но Лев Абрамович был непреклонен.
— Я могу говорить лишь о своих личных делах.
— Так расскажите хотя бы о ваших личных делах? Уж не собрались ли и вы жениться? И на ком?
— Вот о себе я могу точно сказать — свободен, весь в вашем распоряжении.
Варвара Степановна испытывала блаженство: наконец-то она сообщила такую новость, которая интересна этим изысканным высокомерным дамам, и никто не может дать более подробных сведений. Ее очень благосклонно расспрашивали и просили обещать непременно быть у них в следующую среду. Варвара Степановна так таинственно все преподнесла, так всех заинтриговала, но она никогда бы не призналась, что источником информации была ее собственная горничная, навещавшая дальнюю родственницу Евдокию в доме Кукушкина.
К сожалению, Матрена не сразу рассказала обо всем хозяйке, не думала, что Варвару Степановну заинтересует какая-то Варя. Она опоздала с этой новостью недели на две, к этому времени Вари уж не было в Никольском.
Узнав о предполагаемой женитьбе графа, все подруги были поражены и невольно предались воспоминаниям. Причем, каждая, как и Варвара Степановна, считала остальных бывшими любовницами графа.
Марина тотчас вспомнила, какой он был замечательный любовник, но эти ее романтичные мысли были быстро оттеснены более практичными. Забыв о собственном романе, она сожалела о потере такого завидного жениха для дочери. Ведь со времен тайных встреч с Воронцовым прошло довольно много времени, дамы увядали, а их дети подросли. И теперь ее дочь сидела вон там, напротив, рядом с такой же, как она, неинтересной молодой особой.
Все смирились за эти годы, прошедшие после смерти Полины, со стойким желанием графа оставаться холостым. Но вдруг, как оказалось, и граф поддается чувствам, лед тронулся, и теперь можно было только сожалеть об упущенных возможностях. «Как же я была недальновидна! — думала Марина, — ведь можно было понять, сообразить, что граф не останется вечно одиноким. Надо было стать его близким другом и осторожно приручить. Если бы я оставалась рядом с ним! Насколько было бы проще тогда женить Воронцова на моей дочери». Ну и что, что был моим любовником, с тех пор уж столько времени прошло… Но вспомнить все равно приятно. Ах, как быстро уходят годы! И она повернулась к зеркалу: возможно, она преувеличивает? Но нет, зеркала не лгали.
А Вера с горечью вспоминала о быстром охлаждении графа. В то время, когда она влюблялась в него все больше и больше, он уж успел потерять всякий интерес к ней. Слушая рассказы Варвары Степановны, она одна испытывала очень сильное чувство — ненависть. Не зря говорят: от любви до ненависти один шаг. Правда, этот шаг она сделала после трех лет безответной любви. Теперь ей было жаль этих лет, потерянных безвозвратно, и ей было очень обидно, что на ее страсть Серж не ответил. И если раньше Веру как-то успокаивало непостоянство графа (не одна она такая), то теперь, слушая о намерении графа жениться, она все больше переполнялась ненавистью. Она так страдала, а граф, если тогда был спокоен, то теперь и вовсе весел и счастлив, и никто ему, кроме его Вари, теперь не нужен — наконец он стал верным! Это казалось ей ужасно несправедливым. И захотелось мести так же сильно, как раньше хотелось его любви. Ах, если бы эта Варя вышла замуж за другого, или … умерла.
Ознакомительная версия.
