Женевьева почувствовала, что её щёки горят. И горят по делу. С того момента как он поцеловал её, она потеряла саму себя, саму способность контролировать хоть что-то, она сгорела в пламени желания. Что он с ней делал! Женевьева не могла даже предположить, что мужчина может прикасаться к груди женщины точно младенец, лаская губами каждую её часть. И, возможно, она воспротивилась бы этому, если бы это был не Бэрен, если бы это не он касался её, если бы это не он проникал в неё и двигался в ней, пока она не забилась в экстазе.
Женевьева крепче прижала ладони к горящим щекам, тихий стон рвался из её груди, когда воспоминания о ночи вновь нахлынули на неё. Как она могла защитить своё сердце, когда он был так близко? И утром было не легче, когда она проснулась в его руках, чувствуя себя в безопасности, в тепле и наполненной такого блаженства, эти чувства жили в ней пару мгновений, пока реальность не вторглась в мир снов. Тогда она попросту сбежала, сбежала от обнажённого мужского тела, которое прижималось к ней, подальше от кровати, где ночью она отдала свою девственность, из комнаты, которая больше не казалась ей её собственной.
Но она не могла никуда деться от своего тела, которое предало её, и Женевьева беспокойно бродила по замку, не желая позволить кому-либо видеть её в таком состоянии, пока не зашла в небольшую комнату, прячась от тех, кто мог потревожить её. Поднос с не съеденной едой лежал рядом, но она, не обратив на него внимания, подошла к окну, и невидящим взглядом впилась в пейзаж за окном.
Вчера вечером она поддалась удовольствию, от которого не могла отказаться и которого не могла отрицать, но не зависимо оттого насколько её тело откликалось на это, она не могла позволить себе полностью потонуть в муках страсти. Поскольку рано или поздно, но Бэрен снова уедет, и в этот раз навсегда, уедет к его прекрасным землям и к королевскому двору, в то время как её место было тут. И она снова станет для него не более чем воспоминанием о прошлом.
Женевьева уже однажды пережила это, так или иначе найдя в себе силы и мудрость, чтобы выжить, но она не может позволить себе вновь рисковать своим сердцем. По правде говоря, она очень сильно сомневалась, что смогла бы вновь вынести боль от разбитого сердца. Но как же, во имя господа бога, ей защитить себя? Женевьева безнадёжно пыталась найти ответ на этот вопрос. Как она сможет отдалиться от человека, который вторгся в её мир, в её разум, в её кровать!
И будто её мысли смогли призвать его, Женевьева услышала громкие шаги Бэрена, который шёл в её комнату. Медленно повернувшись, чтобы поприветствовать его, она болезненно и резко втянула в себя воздух, после той близости, что они разделили ночью, он казался ей совсем другим. Более высоким. Более широким в плечах. Более сильным, но всё же и более нежным. И настолько щедрым, что ей захотелось расплакаться. Она с трудом сглотнула.
— Миледи, — сказал он; его голос был тихим и будто бы севшим, что напомнило ей о шепоте в темноте, и Женевьева услышала как она издала тихий звук в ответ. Кто знает, что возможно случилось бы позже, упала бы она в его руки, несмотря на все её клятвы или сбежала бы от него точно напуганный заяц? К счастью для Женевьевы ей не пришлось делать выбор, поскольку вслед за Бэреном в комнату ворвался мальчишка, точно нетерпеливый щенок.
— Мой лорд, мой лорд! — сказал он.
Женевьева постаралась побороть охватившую её дрожь, когда Бэрен обратил красивое лицо к юноше.
— Да, Фарман, что случилось? — спросил он, послав мальчугану улыбку, от которой коленки Женевьевы ослабели настолько, что она судорожно поискала место, куда бы присесть. Сев на стул, она сложила руки на коленях, чтобы как-то сдержать дрожь в них.
— Милорд, приехал посыльный с ваших земель.
— Что? Кто? — спросил Бэрен, его улыбка моментально сменилась мрачным выражением.
Мальчик покачал головой.
— Я не знаю его, лорд. Он не задержался, но попросил меня передать вам сообщение и быстро уехал.
Тёмные брови Бэрена сошлись на переносице.
— И каково же сообщение?
— Он сказал, что вы нужны в своих землях и должны немедля туда ехать, — сказал мальчик.
Женевьеву охватила дрожь, когда что-то среднее между смехом и рыданием заклокотало у неё в груди. Даже, несмотря на то, что всё утро она подготавливала себя к мысли о том, что Бэрен уедет, она не ожидала, что это случится так скоро. После всего одной ночи. Она нервно сглотнула и сплела свои пальцы на коленях, чтобы сохранить хоть остатки самообладания.
— Он сказал, в чём суть проблемы? — спросил Бэрен.
Женевьева слышала его голос, хотя и не вдавалась в суть проблемы. Все её мысли и желания были направлены на то, чтобы держать себя в руках и не уронить своё достоинство, она подняла подбородок повыше и сделала глубокий вдох.
— Нет. Только то, что это очень срочно, и чтобы вы немедленно вернулись. Возможно, вас там ожидает король?
— Я сомневаюсь в этом, — сказал Бэрен. Женевьева видела, что он поднёс руку к лицу, и ей показалось, что он произнёс проклятье. — Мне жаль, что я не могу точно понять, зачем я там нужен, иначе я бы смог судить насколько это и вправду важно.
Для самой Женевьевы было не настолько важно почему уезжает Бэрен, ее убивала сама мысль о том, что он уезжает. И постепенно, как ей удавалось побеждать обуревающие её эмоции, она говорила себе, что это даже хорошо, что он уезжает теперь, а не позже, когда она вновь отдаст ему своё сердце.
После ещё какой-то фразы, что он прошептал, он произнёс:
— Ладно. Скажи моим людям, чтобы они готовились уезжать, — сказал Бэрен. Он стоял, наблюдая как юноша уходит, и когда за ним закрылась дверь, он повернул к Женевьеве своё мрачное лицо. Что теперь? Изобразит ли он сожаление? Она почти что рассмеялась над этой мыслью.
— Насколько вы видите, я необходим в моих владениях, — сказал он, довольно неуклюже взмахнув рукой.
— Да, хотя я нахожу странным, что человек, принесший такую срочную новость, не остался для того, чтобы обсудить ее с вами, — сказала Женевьева, внезапно поражённая тёмным подозрением, зародившимся в ней. А было ли и вправду это сообщение? Или Бэрен настолько быстро устал от Брандета, что искусственно изобрёл для себя предлог, чтобы уехать?
— Я допускаю, что это странно, но также себя повел и посыльный из Брандета, — сказал Бэрен хмуро. — Я могу или послать туда человека, или поехать самому, но если это и вправду важный вопрос, я не должен ждать. — Он сделал паузу, чтобы пристально посмотреть на нее. — Как скоро вы сможете быть готовы?
Женевьева удивленно дернулась:
— Что?
