– Лучше было бы потратить это время на то, чтобы научить их честной жизни.
– Каждой девушке дарим Библию, когда она покидает это заведение.
– Конечно, книгу можно продать. Но что она будет делать после того, как потратит вырученный шиллинг?
Доктор Малруни удивленно вскинул брови.
Пруденс чувствовала, что Дэмлер заходит слишком далеко, но что-либо изменить было невозможно.
– Мы не выпускаем их просто на улицу.
Каждая получает место прислуги в приличном доме.
– Как выбираются «приличные дома?
– Выбираются? Что вы имеете в виду? Не понимаю смысла вопроса, Ваша Светлость.
– Я имею в виду, что прислугой подобного рода могут интересоваться джентльмены определенного сорта. Они могут делать заявки на прислугу, зная ваш контингент.
– Мы отдаем девушек только в зажиточные семьи.
– Деньги не имеют к этому отношения, девушкам они не достанутся или они получат очень мало. Я говорю о моральной стороне проблемы.
– Не могу же я задавать джентльменам такие вопросы! – Малруни снова смущенно взглянул на Пруденс.
– Нет, конечно. Вопросы ничего не дадут. Но можно требовать рекомендации или характеристики.
– Что?! Требовать характеристику хозяина при найме прислуги, которая обходится городу в двадцать пять фунтов в год?! Клянусь, что ничего подобного не слышал за всю свою жизнь. Мы бываем счастливы сбыть их с рук любому, кто согласится их забрать.
– Но вы же не агентство по найму рабочей силы! Ваша задача вернуть заблудшие души к достойной жизни. Успех дела зависит от того, куда они попадут после исправительного дома.
– Могу сказать, что когда они попадают в дома со строгими правилами, то через месяц убегают. В массе своей они безнадежно испорчены, девять десятых из них, иначе не попадали бы к нам.
– И все без исключения доведены до отчаяния, иначе бы не оставались у вас на полгода, – произнес Дэмлер и резко поднялся. – Пойдемте, мисс Мэллоу, картина мне ясна.
Малруни проводил их до двери, стараясь сгладить углы, хотя и без особого успеха.
Визит поверг Дэмлера в глубокое раздумье. Чтобы вызвать его на разговор, Пруденс спросила, что он думает о Малруни.
– Сущий осел и совершенно не годится на эту должность. Послушать только, как он говорит о бедных заброшенных существах! Словно о закоренелых проститутках, а ведь они еще дети. Заметили, как они молоды? На этот пост нужен человек предприимчивый и с душой, такой, который в состоянии сочувствовать и искренне позаботится об их благе, а не расчетливый карьерист. Занят только одним, как бы меньше на них потратиться и скорее вытолкнуть, чтобы отчет получился гладким. Не сомневаюсь, что зарабатывает себе место епископа. Ничему не учит и сбывает в первый попавшийся дом. На днях слышал, как один распутник самого низкого пошиба, мот и развратник, говорил, что собирается нанять в этом доме новую служанку. При этом многозначительно ухмылялся, покручивая ус. Именно поэтому я поднял вопрос о рекомендации. Представьте, что одно из этих юных созданий, желающее начать новую жизнь, попадет в грязные лапы… неважно, как его зовут. Но я позабочусь, чтобы его план не осуществился.
– Как вы сможете помешать?
– Избавлюсь от Малруни.
– Вам это не удастся, Дэмлер. Вы не имеете надлежащих полномочий. Кто вы? Случайный визитер и только.
– Думаю, что удастся. Этим делом ведает Лукас. Поговорю с ним, он хороший человек, но так занят, что не знает, что происходит на его участке. Пусть Малруни возвращается к своим дурацким проповедям, это ему лучше удается. Во всяком случае, что мне нужно было узнать, я узнал.
– Вы поехали ради того, чтобы выяснить, что представляет собой Малруни?
– Малруни? Нет, конечно. Даже не знал, что ему поручен дом. Я выбирал поле для благотворительной деятельности. Теперь знаю, что нужно делать. Душевнобольные содержатся в ужасных условиях, а половина заключенных виновата не больше нас с вами. Но беда в том, я то я ленив и не очень мягок по натуре, боюсь, что не смогу довести свои начинания до конца.
– Вы не ленивы и не черствы.
– Мне лучше знать. Но эти девочки меня заинтересовали, прошу воздержаться от комментариев. Один их вид может лишить покоя. Сами дети и уже рожают детей. Не догадался спросить, что делают с новорожденными. Самое время заняться их воспитанием и не дать свернуть с истинного пути.
– Мне казалось, что во время проповеди вы готовы были взорваться. Я чувствовала то же самое.
– Все показуха, ничего кроме показухи. Было инсценировано, чтобы произвести на нас впечатление. Как будто пустой трескотней можно помочь. Складывается впечатление, что все девицы намеренно решили себя погубить. В действительности оказались, наверное, жертвами какого-нибудь сыночка из добропорядочного семейства. – Он внезапно замолчал. – Меня, кажется, опять заносит. Но не могу равнодушно думать об этом. Такое преступное расточительство. Сколько человеческих жизней и потенциального таланта загублено. Мы считаем себя передовой нацией. В самых отсталых странах не приходилось видеть ничего подобного. Да, этот проект меня захватил.
Двумя днями спустя Дэмлер спросил Пруденс, что она делает с деньгами, полученными в качестве гонорара за книги. В предшествующие дни они не виделись.
– Покупаю шляпки, – ответила она. На ней была темно-синяя шляпка с красной розой.
– Я спрашиваю серьезно. Вопрос не показался ей слишком бестактным, хотя таковым являлся.
– Оплачиваю счета. Что еще я должна делать с ними? Если удается, немного откладываю. Хочу съездить с мамой отдохнуть. Уже четыре года мы не выезжали из Лондона, если не считать одного двухнедельного визита в Кент к друзьям.
Дэмлер помолчал, но было видно, что ответ его ошеломил.
– Не хотите ли сказать, что пишете ради заработка? – спросил он.
– Вы имеете в виду, чтобы свести концы с концами? – переспросила Пруденс, не скрывая насмешки. – Нет, мы и до этого как-то существовали, но признаюсь, что деньги, которые мне удается заработать, для нас очень, важны. Отец не оставил нам состояния, имение было заложено. Я говорила, если помните.
– А дядя? Такое впечатление, что он вам ни в чем не отказывает.
– Он необычайно добр к нам. Если бы не он, мы бы сейчас прозябали где-нибудь на чердаке.
– Почему же вы не сказали мне?
– Я говорила об этом, правда, давно. Во время нашей первой прогулки или вскоре после нее. Не думаете же вы, что я буду постоянно проклинать судьбу? Нам очень повезло – с дядей мы не знаем нужды.
– Я-то думал, что у вас есть деньги. Глупо, конечно. О таких вещах я редко задумываюсь. А вы разрешили отвезти вас к Фанни и заплатили целое состояние за шляпки! К черту, Пруденс, нужно было мне сразу сказать.
