— Весь к вашим услугам, фрейлин!
Дэлер поцеловал ее руку и поспешно удалился по тропинке, видневшейся в каштановом лесу.
Достопочтенный Джузеппе Скальца оказался поистине справочной книгой — он знал в этой местности всё и вся.
Меньше всего сведений имел он о немцах, как он называл советника и его дочь. Кое-что все-таки было ему известно. Например, что советник вдовец и что в Италии он оказался вследствие грудной болезни, и что Цецилия, его единственная дочь, заведовала хозяйством, и преданно ухаживала за одиноким отцом. Благодаря этому независимому положению, характер Цецилии рано приобрел самостоятельность, и, несмотря на молодость, держалась она почти так же свободно и уверенно, как замужняя женщина.
Хозяин остерии рассказывал новому гостю и о других семьях. О некоторых из них Дэлер уже что-то знал, о других — не имел ни малейшего представления. Наконец он сказал с шутливой улыбкой, лукаво прищурив один глаз:
— Но ведь принцессу К. вы, наверно, знаете?
— Нет.
— Но хотя бы слышали о ней?
— Тоже нет.
— Возможно ли! — Скальца взмахнул руками. — О, вам надо с ней познакомиться. Она любит артистов и все еще не против, чтобы за ней ухаживали, хотя она уже совсем немолода. У этой женщины вместо крови огонь в жилах.
Хозяин еще долго рассказывал, но романы, которые он приписывал принцессе, очень мало интересовали Дэлера.
Мысли его то и дело возвращались к милой даче, на которой жила очаровательная белокурая немецкая девушка.
Быстро увлекшись и быстро привязавшись, Дэлер в следующий вечер пошел к советнику с сердцем, переполненным смутными предчувствиями и надеждами, с головой, полной милых образов. Он пришел рано, задолго до ужина, который в Италии заменяет обед, и застал Цецилию в павильоне за роялем.
Она играла одну из его пьес, но, взглянув в окно и увидев приближающегося Дэлера, сразу прекратила играть.
Дэлер заметил этот невольный знак благоговения перед его талантом, и польщенное тщеславие добавило еще одну невидимую нить в ту волшебную паутину, которая уже успела протянуться между ним и очаровательной, милой девушкой. Она попросила его сыграть что-нибудь. Он сел за рояль и сыграл ту же пьесу, которую она сейчас играла. Когда он закончил, она вздохнула.
— О, это совсем, совсем другое… — пролепетала она. — Никогда я так не сумею, хотя и чувствую, как это должно быть.
— У вас, вероятно, просто не было настоящей школы, фрейлин.
— Да, и это тоже.
— Хотите взять меня учителем?
— Вы шутите, герр Дэлер! Вас раздражала бы неумелость невежественной бесталанной ученицы — такой, как я.
— Я предлагаю вам свои услуги не ради вас. Это было бы большим удовольствием для меня.
Цецилия молчала, глядя в пол.
— Когда же я могу приходить?
— Когда хотите, как вам удобно.
— В таком случае, я буду приходить ежедневно.
После обеда мужчины сидели на террасе, расположенной за домом, откуда открывался ослепительный вид на озеро и на уходящие за горизонт холмы. Солнце только что зашло и вокруг разлилось волшебное золотистое сияние. Старик курил свою трубку, Дэлер — сигару, а Цецилия варила черный кофе.
— Что это там за строение, — спросил Дэлер, указывая на какое-то здание, похожее на храм, казалось, вынырнувшее из самых волн маленького озера.
— Это владения принцессы Леониды К., — ответил советник.
— Берегитесь ее! — воскликнула Цецилия. — Это — дьяволица, — Венера, заковывающая в цепи всякого Тангейзера.
— В розовые цепи, надеюсь?
— Нет, в тяжелые цепи рабства.
Когда стемнело и из-за темных верхушек каштанов и кипарисов взошла луна, Дэлер напомнил Цецилии ее обещание покататься с ним по озеру.
— Вы меня опередили, — сказала Цецилия, — я только что хотела сама предложить вам это.
— У вас есть, наверное, искусный гондольер? Впрочем, еще довольно светло.
— Я сама гондольер, — воскликнула Цецилия.
Советник остался дома, а молодые люди пересекли сад и вышли к лодке, прикрепленной цепью к садовой калитке. Дэлер сел в лодку, Цецилия взялась за весло, и они поплыли навстречу лунному свету и серебристому блеску волн. Выехав на середину озера, Цецилия запела. У нее было звонкое обворожительное сопрано, отлично поставленное и дивно звучавшее над водой. Она пела задушевную «Хвалу слез» Шуберта.
Когда они снова подплыли к берегу и тихо двигались в густой тени нависших над водой серебристых тополей и ив, мимо них медленно проплыла другая лодка. В ней сидела дама, невольно привлекшая к себе внимание молодых людей своим фантастическим туалетом — красным плащом и белым кружевным вуалем.
Лодка проплыла совсем близко, и дама, точно сошедшая с библейской картины итальянской школы, повернула голову. Дэлер увидел бледное интересное лицо, с энергичным маленьким орлиным носом и большими черными горящими глазами.
— Это принцесса К., — шепнула Цецилия.
Когда лодка отплыла достаточно далеко, Дэлер заметил:
— В свое время она, по-видимому, была хороша.
— Она и теперь хороша! — воскликнула Цецилия. — Женщины сохраняют свою красоту до тех пор, пока не перестают одерживать победы.
— Мне кажется, в ней есть что-то зловещее.
— Именно это, демоническое, и приковывает к ней мужчин.
Дэлер лишь плечами пожал. Они умолкли. Слышны были только монотонные удары весел.
Дэлер был искренен, когда пожал плечами и то, что он сказал, была правда, но, тем не менее, принцесса то и дело вспоминалась ему помимо его воли, и моментами ему казалось, что на него все еще устремлен магический, властный взгляд. Однажды он увидел во сне ее глаза. А через несколько дней по этим же глазам он узнал женщину, о которой столько говорили.
Их встреча произошла в каштановом лесу, где Дэлер бродил, наслаждаясь ароматным воздухом и волшебной игрой солнечных лучей на листьях деревьев и на земле. Принцесса ехала верхом, шагом. По-видимому, она была погружена в мечты, так как глаза ее задумчиво устремились в золотистую даль.
На этот раз она была одета в плотно прилегающую амазонку из темно-зеленого бархата, рельефно обрисовывающую прекрасные линии ее стройной фигуры, а на красивой, черноволосой голове ее была надета бархатная шляпа вроде берета с развевающимся белым пером.
В ее манере держаться было что-то властное, повелительное. Проезжая мимо Дэлера, она вдруг пробудилась от своих грез и окинула его быстрым, холодным взглядом.
Странное чувство испытал Дэлер под этим взглядом. Он проник в самые глубокие затаенные уголки его души, взволновал его нервы, он был словно инструмент настройщика, натягивающий струны рояля. И в первый раз в жизни Дэлер опустил глаза под взглядом женских глаз и поспешил прочь, словно бежал от опасности.
