– Ты считаешь, что кто угодно, даже этот противный Хефлин, может возбудить во мне желание? – тихо спросила Мелисса, сама испугавшись этой мысли.
– Да, особенно если он сделает это неожиданно, – согласно кивнула Беатриса. – Если ты знаешь, что он хочет с тобой сделать, то раздражение и брезгливость отобьют у тебя все желание. Теперь ты понимаешь, почему тебе жизненно необходимо иметь об этом представление? Конечно, в случае с Хефлином тебе следует держаться от него как можно дальше, только так ты будешь в безопасности. Случись что, у тебя ведь просто не хватит силенок противостоять его насилию. Будь осторожна не только с Хефлином, но и со всеми остальными. Общество, конечно, встанет на твою защиту, но только если ты постоянно будешь со мной или еще с кем-нибудь. Знаешь, Тоби мало печется о приличиях, а значит, тебе придется рассчитывать только на себя. Не попадайся Хефлину на глаза, никому не позволяй к себе прикасаться, но если ты когда-нибудь попадешь в беду, то знай, что есть только два способа остановить мужчину: либо резко ударить его локтем или кулаком в висок, либо согнуть ногу в колене и пнуть его прямо в пах.
– А что ты имела в виду, сказав о разнице между наслаждением и любовью?
Чтобы скрыть пылающее лицо, Мелисса сделала вид, будто увлеченно разглядывает портрет своей прабабушки.
– Физическое удовольствие затуманивает твое сознание, и тебе кажется, что это и есть любовь. – Беатриса пожала плечами. – На самом деле эти прикосновения несут в себе куда большую опасность, ведь даже безобидные, на первый взгляд, ласки могут привести к недопустимым поступкам.
– А как же тогда узнать, настоящая это любовь или нет?
– О, это всегда очень сложно. Ну, во-первых, вы оба – ты и твой избранник – должны принадлежать к одному обществу и иметь какие-нибудь общие интересы. А во-вторых, ты должна испытывать к нему не только физическое влечение. Поцелуи, конечно, вещь хорошая, но все-таки большая часть нашей жизни уходит не только на это. Если ты действительно кого-то любишь, то близость с другими мужчинами для тебя просто невозможна. Тебе неприятно, когда они к тебе прикасаются, потому что ты думаешь только о нем.
– Неужели у вас с мистером Стоксом все было именно так? – спросила девушка.
– Милый мой, как мне тебе не хватает, – прошептала Беатриса так тихо, что Мелисса не поняла, слышала ли она это или ей показалось.
– Ты его любила.
– Я буду молиться, Мисси, чтобы ты встретила человека, который подарил бы тебе хотя бы половину той любви которой одарил меня мой муж. Тебе будет хорошо со многими мужчинами, но высшее наслаждение ты испытаешь только от близости с любимым человеком.
Погрустив немного, они вернулись к обсуждению Хефлина. С тех пор, как он появился в Дрэйтоне, Мелисса постоянно чувствовала себя в опасности. Даже его знаки внимания не льстили девушке. Видимо, этого негодяя привлекла ее невинность. Несмотря на то, что Мелиссе было уже восемнадцать лет, ее тело оставалось чистым и непорочным. На вид ей вообще нельзя было дать больше четырнадцати. После недавно перенесенного гриппа ее лицо приобрело желтоватый оттенок, скулы заострились, а вокруг глаз образовались темные круги.
Послышался новый взрыв смеха. Беатрисе пора было уже вернуться. Мелисса нервно кусала губы, пытаясь уловить голоса, доносящиеся из бильярдной, и убедиться, что все четверо были там.
Говорить с Тоби было бесполезно. Он так любил азарт и непрекращающееся веселье, а с приездом гостей вино полилось в их доме рекой. Он много играл, но Мелисса подозревала, что он больше теряет, чем выигрывает. Вообще-то ее не удивляло, от кого он получил такой характер. Их покойный отец разбирался одинаково плохо как в земледелии, так и в экономике. Он унаследовал небольшое поместье, но ко дню своей смерти довел его до наихудшего состояния. Тоби даже не пытался что-то изменить. Вместе с отцом умерла и последняя надежда Мелиссы бывать в обществе. Никто из соседей, живущих поблизости, не нравился девушке настолько, чтобы она захотела выйти за него замуж. Она уже была готова смириться с этим и провести в Дрэйтоне остаток жизни, заботясь о своем безответственном братце и прячась от его нахальных друзей.
Смех стал громким и хриплым, что свидетельствовало о том, что мужчины опорожнили уже немало бутылок. Слуги ходили по струнке, соблюдая негласное правило: только лакеи-мужчины могли выполнять приказания изрядно напившихся джентльменов.
Девушка уже решила было вернуться к своему вышиванию, как послышались шаги возвращающейся Беатрисы. Находиться все время вдвоем – это было их единственным спасением от домогательств развратных друзей Тоби. Но в комнату вошла не Беатриса, а мистер Кроуфорд. Нетвердой походкой шел он к двери и уже почти добрался до середины гостиной, как вдруг заметил затаившуюся в кресле Мелиссу. Натянутая улыбка заиграла на его губах, и он, казалось, пытался скрыть за этой гримасой свое недовольство.
– Ну и ну! Неужели эта малышка, сестренка Тоби, сидит здесь одна? – произнес Кроуфорд, пытаясь справиться с икотой. – Совсем одна, – подчеркнул он. – Как вульгарно!
Внезапно его лицо приняло насмешливое выражение.
– Моя кузина сейчас вернется, сэр, – холодно ответила Мелисса. – И мне кажется, вам следует вернуться в бильярдную. Ведь вам не хочется, чтобы нас застали тут вдвоем?
– Разумеется, – сказал Кроуфорд и развернулся, чтобы выйти из комнаты, но, поворачиваясь, потерял равновесие и тяжело рухнул прямо под ноги бедной девушке.
Мелисса пронзительно завизжала, не успев вовремя отскочить в сторону. И тут тошнотворный запах бренди и кислого лука ударил ей в лицо. Пулей вылетев из гостиной, она взбежала вверх по лестнице и поспешно скрылась у себя в комнате.
Привлеченная шумом, к ней заглянула Беатриса.
– Господи, да что стряслось? – воскликнула она, увидев белое, как полотно, лицо девушки.
– Мистер Кроуфорд, – только и смогла выговорить Мелисса, чувствуя тошноту, подступающую к горлу.
– А, ну так это неудивительно, – проворчала Беатриса. – Я давно заметила, что его организм слишком восприимчив к алкоголю. Непонятно только одно: почему он никак не хочет с этим смириться и не прекратит пить?
– Что ты имеешь в виду?
– Он выпивает всего два стакана вина, а чувствует себя, как Тоби после двух бутылок бренди, – пояснила Беатриса. – Стараясь пить наравне со всеми, он страдает больше всех.
– Что за неуважение к нашему дому, он ведь пачкает ковры!
– Обычно он делает это у себя, – объяснила Беатриса, с сожалением разглядывая испорченное платье кузины. – Но в этот раз, видимо, не успел, хотя его лакей строго за всем следит и напоминает мистеру Кроуфорду, когда пора удаляться в комнату. Почему же сегодня так получилось?
