— Итак? — спросила она, подавая ему чашку чая.
— Нет ничего утешительного, к сожалению. Новый способ лечения не помог совершенно, я крайне огорчен!
— Не помог?
— Абсолютно не помог.
— Но лечение не причиняло боли Клоду. Вы обещали, что ему не будет больно. Почему вы так огорчены?
— Я огорчен и разочарован неудачей. Вот и все.
Наступило небольшое молчание. Через раскрытое окно доносилось щебетание птиц.
— Значит, — тихо спросила Сара, — теперь нет уже никакого средства?
— Боюсь, что нет.
Он наблюдал за ней с напряженным выражением.
— Я хотел бы, чтобы вы уехали, — сказал он внезапно, прерывая молчание, — уехали немедленно.
— Я не могу.
— Вы хотите сказать, что не желаете.
— Да.
— Ну, конечно. Но послушайте, графиня, я буду откровенен с вами. Ваш муж не понимает и никогда не поймет, что вы не оставляете его. Даже если бы вы не отходили от его постели до последней минуты, держа его руку в своих, он никогда не узнал и не почувствовал бы этого. Какой смысл имеет ваше присутствие здесь?
Сара медленно вертела на пальце великолепное кольцо с сапфиром. Она внезапно подняла голову и ее взор встретился со взором Лукана.
— Даже вы, несмотря на все ваши знания, не могли бы поклясться, что Клод абсолютно ничего не сознает из окружающей жизни и никогда не придет в себя. Или, может быть, вы уверены в этом?
Она подождала ответа.
— Я поклялся бы, если был бы уверен, что смогу уговорить вас, графиня. В жизни никогда нельзя быть абсолютно уверенным в чем бы то ни было. Но в одном я могу убедить вас. При такой болезни, как у вашего мужа, мозги человека погружены в такой мрак, что он не может сознавать окружающего, никого не может узнать, ничего не может вспомнить. Он умер для жизни.
— Но сознание может вернуться? — спросила Сара.
— Я никогда не верил в чудеса, — с раздражением ответил Лукан.
Он нагнулся вперед, чтобы зажечь папиросу. Когда вспыхнула спичка, освещая на мгновение их лица, он быстро спросил:
— Почему вы, при вашей молодости и с вашим темпераментом, приносите такую ненужную жертву, прекрасно сознавая, что эта жертва излишня и бесполезна.
Сара посмотрела на него:
— Есть вещи, которые трудно объяснить.
— Но почему вы поступаете таким образом? — настаивал Лукан.
— Наверно вам, как и всему обществу, известна история моего замужества с Клодом?
— Всегда существуют какие-нибудь слухи, — презрительно ответил доктор.
Сара улыбнулась и улыбка преобразила ее лицо, которое стало совсем юным, прелестным и немного печальным.
— Это очень любезно с вашей стороны, но в таких случаях всегда есть какая-нибудь доля правды. Вы хотите выслушать меня?
— Я всегда любил слушать, — ответил Лукан, — а кроме того, я всегда интересовался вами.
Лукан откровенно сказал ей правду. Как всякий мужчина, он не мог не заинтересоваться красивой женщиной, а графиня Дезанж была очень красивой и обаятельной.
Холодным проницательным взором Лукан посмотрел на нее, невольно любуясь ее белоснежной кожей. У нее были глубокие темно-голубые глаза с длинными черными ресницами, придававшими им странное необычное выражение, и темные блестящие волосы бронзового цвета. Золотистые искорки зажигались в них, когда на них падал луч света. Она не красилась, несмотря на установившуюся в Париже моду красить губы. Доктор Лукан восторгался ее внешностью и ее умением одеваться. Он очень хотел услышать ее историю, испытывая легкое любопытство, которое всегда испытывает мужчина, выслушивая признание красивой женщины.
И он добавил:
— Я очень благодарен вам, что вы удостаиваете меня своим доверием.
— Я хочу вам разъяснить положение вещей. Начнем с того, что я по происхождению англичанка. Как это ни странно, но я не вышла замуж за Клода из-за его богатства. Если бы я поступила таким образом, я наверно имела бы любовника, давно оставила бы Клода и устроила свою жизнь по собственному желанию. Вы хорошо знали Клода, вы помните его смешные костюмы с яркими галстуками и ярко-желтыми перчатками, его доброе некрасивое лицо, его любовь к лошадям и увлечение хорошими винами. И вы наверно не подумали бы, что такой человек может жениться из благородства. Однако, это так. Клод женился на мне из чувства благородства и заботливости ко мне. Моя мать (я уверена, что вы слышали о ней… Она очень красива и знаменита) никогда не заботилась обо мне. Когда я влюбилась первый раз в жизни, влюбилась страстно, слепо и безрассудно, она не нашла нужным предостеречь меня. Кажется, она рассмеялась, когда потом узнала об этом, и сердилась на меня только оттого, что я была в таком отчаянии и так страдала. Она не придавала никакого значения тому обстоятельству, что мой возлюбленный изменил мне. Но мысль о скандале выводила ее из себя.
Тогда появился Клод. Он явился, чтобы преподнести ей жемчуг или чек или что-то в этом роде, и увидел меня. Я была озлоблена, желая отомстить всему свету за перенесенное страдание. Клод сразу сознался, что ему нравились хорошенькие молодые девушки, вроде меня. Потом он рассказал мне, что в то время глубоко страдал из-за женщины, покинувшей его. Он обожал ее, она заполняла всю его душу. Она была очень красивой, а Клод поклонялся всему прекрасному. Он обставил для нее этот дом, построил для нее дворец в своем имении Дезанж. Кажется, ради Клер Форой он начал лучше одеваться, бедняга! Он говорил мне потом, что обожал Клер из-за ее красоты. Я думаю, Клод и я были очень несчастны тогда, и это сблизило нас. Во всяком случае, Клод стал моим другом и однажды, когда жизнь показалась ему особенно пустой и ужасной, он сделал мне предложение. Я сказала ему, что не люблю его и что, несмотря на все происшедшее, по-прежнему люблю того человека, который изменил мне. Клод сознался, что тоже не любит, но очень жалеет меня. Он хотел лишь окружить меня заботой и вниманием, желая избежать собственного одиночества.
Весь свет считал, что я вышла за него замуж из-за денег, и Клод знал это. Мы оба смеялись над мнением общества. Ничего не изменилось в его жизни после нашей женитьбы. Мы вернулись в Париж и он по-прежнему продолжал бывать на бегах и много пить. Но он был необыкновенно добр ко мне. Я же со своей стороны старалась отплатить ему тем же. Я поселилась в приготовленных для Клер Форой комнатах, где всюду висели ее большие портреты, нарисованные самыми знаменитыми художниками Европы. Клод хотел навеки воплотить ее красоту. Он часто сидел перед ее портретом, мечтая о ней. Казалось, он даже не мог сердиться на нее за то, что она бросила его и сбежала с каким-то русским. Это был большой, светловолосый грубый человек и Клер любила его, а не Клода. Клод часто говорил о ней, а я вспоминала о Чарльзе Картоне. Мы оба знали печали и горести друг друга и у меня не было тайны от Клода, а он ничего не скрывал от меня. Вы не можете себе представить, как он был благороден и великодушен по отношению ко мне, и я не могу всего этого выразить словами. Он давал мне все. Я не говорю о деньгах и драгоценностях. Но несмотря на скандал, он заставил все общество признать меня. Он трогательно заботился обо мне и оберегал от всего.
