— Просто девочка пока не может прийти в себя от счастья, — елейным голосом произнесла Хеби, и в ее глазах сверкнуло торжество.
Женщина знала, с кем договорился о браке муж, и думала, что впору делать ставки, как долго падчерица продержится в той семье: неделю или чуть больше?
— Да, отец, я тебя слышу, — возвращение к реальности было болезненным, но необходимым.
Сейчас Наоми должна собраться и взять себя в руки. Поплакать и покричать она сможет потом. Не за этим столом, где ее отчаяние не тронуло бы никого, лишь развеселило бы да доставило удовольствие.
— Ты не заставишь меня выйти замуж, — тихо, но твердо сказала Наоми.
— Я, кажется, ослышался. Повтори, что ты сейчас сказала, — приказал господин Токугава, медленно поднимаясь с подушки и нависая над дочерью.
— Я не выйду замуж, — повторила Наоми, вставая навстречу отцу. В ее глазах решимость плескалась со страхом, и Такао, как никто, знал этот страх.
— Да? Ты, правда, так думаешь? — он усмехнулся, нехорошо прищурившись.
Щеки Наоми заалели, и в глазах мерзко защипало. Она сжала опущенные вдоль тела руки в кулаки и вздернула подбородок, борясь с унижением.
— Правда, — на выдохе ответила она.
Глаза Такао недобро сверкнули, и Хеби, было засмеявшаяся, замолчала, словно почуяв недоброе.
— Ты едва ли понимаешь, что сейчас говоришь, — отец медленно приблизился к Наоми, и его голос понизился до угрожающего шепота.
— Очень даже понимаю, — так же тихо ответила она, смотря на него с нарастающим испугом.
— Ты не смеешь противиться. Я разговариваю с тобой не как отец, но глава клана.
— Разумеется, Такао-сама! — ядовито огрызнулась Наоми.
— Довольно, — Токугава вскинул руку. — Довольно с меня твоей строптивости. Ты выходишь замуж. Согласие клана получено. А твое — уже ничего не значит.
— Когда-то меня учили другому, — вполголоса произнесла она.
— Глупые же у тебя были учителя, — заметила Хеби, хмыкнув. Она знала, что первых наставников ее падчерице выбирала родная мать.
— Не смейте так говорить, — гневно начала Наоми, но хлесткая пощечина обожгла щеку, заставив замолчать.
— Не смей дерзить матери, — ровным голосом велел ей Такао, поджав губы.
— Она мне не мать! — воскликнула Наоми, забывшись на мгновение.
— Замолчи, девчонка! — отец ударил ее второй раз, окончательно потеряв терпение. Он стиснул ее плечи и сказал, глядя прямо в глаза. — Ты выйдешь за Такеши Минамото через месяц, и это не обсуждается.
Услышав, Наоми вскинула на него гневный, полный ненависти взгляд. Она поморщилась от боли, чувствуя кровь в уголке разбитой губы. Неудивительно. Глупо было ей гадать, какой мужчина согласится взять ее в жены, наплевав на обычаи и заветы. На такое мог решиться лишь он один — наследник проклятого и забытого богами клана Минамото. Наоми сжалась в руках отца, сгорбилась под тяжестью обрушившегося на нее известия.
Удивленный Такао отпустил ее, разжав железную хватку пальцев.
— Так-то лучше, — произнес он ровным голосом. — Давно было пора тебе обуздать свой строптивый нрав.
Наоми мазнула по отцу тусклым взглядом. Гнев и злость покинули ее, словно их и не было. Она повернулась и вышла прочь, не спросив разрешения, и никто не одернул ее, не посулил скорое наказание. Едва переставляя ноги, она поднялась в свою комнату, где встретила встревоженную Неко. Та вопросительно смотрела на хозяйку, не решаясь заговорить первой.
— Ты ведь уже наверняка знаешь, — Наоми грустно усмехнулась. — Такие вещи слуги всегда узнают первыми.
— Я слышала сегодня разговор кухарки, — Неко кивнула, — но не думала, что это правда.
— Отцу, видимо, совсем уж не терпится избавиться от меня. Но я сама виновата: нужно было думать, прежде чем отказывать каждому жениху. По крайней мере, у меня была иллюзия выбора, а теперь…
Она мрачно замолчала, качая головой.
— Я выхожу замуж за Такеши Минамото. Не могу отказать отцу в его изуверской находчивости.
* имя Наоми означает «красивая, приятная».
* Оби́ — несколько различных типов японских поясов, носимых как мужчинами, так и женщинами поверх кимоно. Женский оби достигает 30 сантиметров в ширину и 4 метров в длину, завязывается сложным большим декоративным бантом на спине, и обычно стоит дороже самого кимоно. Существуют сложные правила этикета о том, какие оби можно носить в каких ситуациях, и каким бантом их следует завязывать. На вязание некоторых сложных стилей может уйти до получаса.
* Оби-ита — тонкое полотно, размещённое под оби для придания ему формы.
* Хеби на японском означает "змея".
* Аната — дорогой. Вежливое обращение японской жены к мужу.
* Ками — в синтоизме духовная сущность, бог.
Глава 1. Смятение
Она проснулась задолго до восхода солнца. Наоми привыкла так вставать: ей нравилось раннее утро, нравилась особенная, предрассветная тишина и редкое чувство одиночества.
Она выскользнула из-под тонкого одеяла, поднялась с футона и подошла к окну. Туманная дымка стелилась по траве и возле самых корней могучих, старых деревьев. На стебельках еще лежала крупная, холодная роса, и улыбка тенью скользнула по губам Наоми. Она стянула волосы в высокий хвост, надела широкие штаны-хакама*, короткую куртку из грубой ткани и тихо вышла из комнаты. Она направлялась глубоко в сад, туда, где уже заросло травой место, где некогда тренировались наследники клана Токугава.
Ее дед отчего-то не стал учить ее отца воинскому искусству, а тот, в свою очередь, не обращал внимания на негодную дочь. Несколько лет назад неведомые пути занесли в их отдаленное поместье старого монаха-отшельника и, коротая долгие зимние вечера, он рассказывал Наоми о боевых искусствах. Он прожил у них три года и успел за это время обучить кое-чему юную наследницу клана Токугава. Она владела кинжалом и неплохо управлялась с нагинатой* — изогнутым клинком, закрепленным на длинной рукояти.
Наоми начала с легкой пробежки, потом плавно перешла к пока еще невысоким прыжкам и стелющимся по земле перекатам. Она кувыркалась, делала стойки и выпрыгивала, приземляясь на руки, вытягивалась в тугую струну, использовала махи и выпады ног.
Она остановилась, приземлившись на одно колено, и опустила голову вниз. Ее спина и грудь вздымались, у Наоми сильно перехватило дыхание, и ей недоставало воздуха, но она была довольна проделанным. Она не тренировалась достаточно долго: целых две недели, пока заживали следы очередного наказания. И сейчас она радовалась, что не растеряла навык за прошедшее время. Теперь это стало особенно важным: она должна быть сильной и готовой ко всему.
Наоми поднялась и ладонью смахнула капли пота со лба. Она взяла палку, имитирующую нагинату, взмахнула ею пару раз, перебросила из руки в руку, проверяя точку равновесия и провела серию легких, скользящих выпадов и уколов. Она не атаковала невидимого противника, но оборонялась, стелясь и скользя по земле, уходила от его ударов.
Вначале в тренировках Наоми двигало желание доказать отцу, что она хорошая, достойная дочь. Она вычитала, что всех наследников клана Токугава обучали воинскому искусству, и решила, что, если она тоже научится, то отец будет ее любить. Когда-то голову Наоми посещали столь нелепые фантазии… Довольно скоро она смирилась, что отцу все равно, умеет она драться или нет, достаточно ли она успешна в каллиграфии, хвалят ли ее наставники. Любви к дочери у него не прибавлялось, да и как может прибавиться что-то к тому, чего просто нет?
Суровый дед Наоми отец заставил ее отца заключить брак, чтобы скрепить военный союз двух кланов. Любимую отца выдали замуж за другого, и она погибла родами. Такао ненавидел свою жену, считая, что она виновата в случившемся, и также ненавидел рожденную ею дочь. Мать Наоми умерла, когда ей едва исполнилось три, а отец привел в поместье новую хозяйку уже спустя неделю.
Наоми резко мотнула головой, избавляясь от неприятных воспоминаний. К чему было забивать ими голову? Они несли лишь горечь детской обиды да боль утраты единственного родного человека.
