и сосредоточенными. Обрывки тревожных мыслей носились в их головах, словно стая взбудораженных пчел.
– Анна! Анна!
Визгливые чайки носились над берегом, собирая оставшуюся после отлива рыбу. Заплывая на отмель в прибрежные впадины и ямы, глупые рыбешки становились вскоре добычей прожорливых птиц.
Отец Анны шел впереди. Иногда у него сдавливало в груди и перехватывало дыхание. От отчаяния и бессилия подкашивались ноги
«Как же так?» – думал он. Чувствовал себя столетним стариком, не способным передвигаться.
Внезапно океан словно распахнулся перед ними. Люди обогнули скальный мыс, где в самом его конце утес делал резкий поворот и совершал свой плавный спуск к воде, чтобы слиться с береговой линией. Еще двести шагов и перед ними вновь возникнет лесная чаща. Вот и погода снова начала портиться.
Пока они шли, солнце, словно устав светить все утро, стало готовиться к обеденному отдыху. Уже собрались пухлые молочно-серые облака, а вскоре упали первые капли дождя.
Отец Анны внезапно резко остановился, как-то безумно и обреченно поглядел на следовавших за ним людей. Ком в горле мешал ему. Наконец он справился с ним.
– Эй, Мартин, – сказал один из мужчин, – скала кончается. Сейчас выйдем к просеке. Мы как раз еще не смотрели у торфяных болот.
– Да, вижу, – обронил тот глухо.
Стараясь не замечать исполненных жалости взглядов, обращенных на него, он пошел дальше, чувствуя, как неожиданная ярость закипает в нем.
«Что они так смотрят? Надежда еще есть!»
Злясь на них и на себя, он прекрасно осознавал причину этой злости. Ему было страшно так, как никогда прежде. Еще и проклятый дождь усиливался, низвергаясь из серых облаков. Морось смешивалась с океанской поверхностью, становясь новым прохладным клубком тумана, мешавшим видеть.
У подножия скалы, где обнажился песок и камни, вдруг открылось углубление, словно странная ухмылка на базальтовой плите, зиявшая как беззубый рот. А потом события завертелись, словно представление на рыночной ярмарке.
В темном проеме из ниоткуда возникла маленькая девичья фигурка, будто по мановению волшебной палочки перед смертными предстало мифическое морское создание.
Длинные темные волосы облепили ее плечи, падая на грудь, платье было мокрым, а подол грязным. На ножках ни башмачков, ни чулочков. Лицо казалось бледным, застывшим, но глаза на этом лице были живыми, черными и огромными.
Все остолбенели от неожиданности, замерли, как вкопанные, ведь у каждого мелькнула мысль о том, что это невозможно! Она – не настоящая! Это видение!
Они слишком долго ее искали, вглядываясь во тьму, в воды океана. И теперь проклятая усталость дает о себе знать! Но все это прошло через секунду, а затем у всех одновременно вырвался не то вздох, не то крик.
Все к ней бросились, заговорив разом, принялись растирать холодные ручки и ножки, закутывать в теплую шаль. А Мартин подхватил девочку, как перышко, прижимая к плечу, задыхаясь от переполняющих его чувств, не переставал повторять ее имя и уже не отпускал до самого дома, неся на дрожащих от волнения руках.
Вот так маленькая Анна и нашлась.
Сперва никого не смутило, что она молчала. Слишком много пережил ребенок, и всем была понятна ее неразговорчивость.
Но она продолжала хранить молчание и на второй день, и на третий. Когда ей заглядывали в глаза, то казалось, будто она смотрит не на человека, а сквозь него. Тут уж родители снова забеспокоились.
Решили позвать священника.
Он прочел несколько молитв, окропил святой водой весь дом и саму Анну. Девочка никак не реагировала на это действо, но как только священник ушел, она подняла голову и зрачки ее расширились. Голубые глаза снова стали черными. Совсем как тогда в пещере! Плотно сомкнутые губы разжались. И тут малышка медленно, но четко произнесла каким-то чужим, низким и спокойным голосом:
– Он умрет, как только увидит яркий свет.
Кристина, невзирая на бесконечное счастье от того, что дочь нашлась живой и невредимой, ощутила, как по спине внезапно пробежал противный холодок. Куда делся нежный голосок ее дочурки?
– Что ты сказала, милая?
Лицо Анны напряглось, по телу прошла сильная дрожь. Ее широко распахнутые глаза были прикованы к двери, через которую только что вышел священник.
– Он скоро умрет.
Мать так и залилась слезами. Глаза девочки казались стеклянными, холодными, а голос был страшным, словно доносился из подземелья. С тех пор как малютка появилась в доме после своего исчезновения, она ни разу не улыбнулась, а тут еще и это.
Мартин поехал в город и привез лучших врачей, которых смог отыскать.
Те осмотрели Анну по очереди и ничего опасного не нашли. Физически она казалась абсолютно здоровой. К тому же, девочка вновь заговорила своим обычным детским голоском, поэтому врачи вынесли вердикт: ребенок пробыл сутки в холодной пещере и ни с кем не разговаривал. Изменение тембра голоса связано именно с этим. Волноваться было не о чем.
Она и в самом деле стала такой, как прежде. Румянец вновь заиграл на ее щеках. Вернулся аппетит. Но родители никак не могли взять в толк, что же с ней приключилось. Расспросы ни к чему не привели. Анна повторяла одно и то же. Она заигралась на берегу, а когда стемнело и вода начала подниматься, испугалась и спряталась в пещере. Было темно и страшно, а больше она ничего не помнит.
Все успокоились.
Жизнь неспешно потекла своим чередом. Только как-то утром зашла соседка навестить Кристину и рассказала последнюю новость: священник, что приходил к Анне, скончался накануне от удара молнии.
Эту историю Анна слышала множество раз.
Странное, загадочное происшествие из детства. Когда-то ее исчезновение взбудоражило Скальную Гряду. Но еще больше, чем счастливое спасение, жителей городка потрясла другая, более пугающая новость: малютка Анна начала предсказывать будущее и видеть больше, чем доступно простым смертным.
С тех пор ни она, ни ее семья не знали покоя.
Соседка, охая и вздыхая, поведала историю со священником на городской площади торговке грушами. Та поделилась новостью с товарками, и к вечеру Скальная Гряда гудела, как растревоженный улей.
Всем было страсть как интересно выяснить главное: это дар небесный или же, что гораздо хуже, бесовский? Кто знает, что произошло с девочкой во тьме? И какие силы смогли защитить ее, одинокого, заблудившегося ребенка, от холода и смерти?
В каждом доме с пылом обсуждали столь волнующее событие. Во-первых, в здешних местах редко случалось подобное, а это значит, что любое происшествие было похоже на то, как если бы в тихий пруд забросили гигантский камень. Во-вторых, не каждый день сообщают, что обычная, веселая прежде девочка начинает впадать в оцепенение и говорить мужским голосом о гибели служителя Господа. И что еще интереснее, говорить правду.
После предсказания смерти священника Анна поведала одной бездетной паре, безуспешно пытавшейся завести ребенка вот уже много лет, скорое рождение малыша.
– Это будет мальчик с родинкой на лбу, – предрекла она.
И вот,
