Джентльмен засмеялся:
– Так и должно быть. Полагаю, мне не следует винить вас за точное следование инструкциям. Доложите, что прибыл Сэвидж. Проводите меня. Да, еще я хотел бы поесть. Дорога была чертовски длинная.
Дворецкий поклонился и повел джентльмена в передний зал. Новоприбывший едва ли видел убранство дома, шагая по мозаичным полам сияющего мрамора. Не задержался он и перед греческими статуями в натуральную величину, не поднял глаз к высокому золоченому куполу потолка, чтобы полюбоваться розово-золотыми фресками. Едва ли бросил взгляд на две симметричные лестницы, которые вели на второй этаж. Он просто шел за дворецким через холл и дальше по коридору, холодный и невозмутимый, как и слуга, который его вел.
– Вас ожидают в Красной комнате, сэр, – пробормотал дворецкий. Он толкнул дверь в громадную комнату с обтянутыми красным шелком стенами, турецкими коврами, коричнево-красными креслами и кушетками. Огонь массивного камина играл на золоченых ободках мебели и на рамах многочисленных картин. На тех, кто сидел в этой комнате, огонь отбрасывал только мрачные красные тени.
– Мистер Сэвидж, – объявил дворецкий.
Все четверо уставились на него. Когда джентльмен, в свою очередь, стал их разглядывать, в его глазах сверкнуло веселье.
Перед ним был тучный лысый господин средних лет, с виду типичный деревенский сквайр; молодая блондинка, изящная и тщательно одетая, похожая на фарфоровую статуэтку; пожилая дама, явно ее мать, и молодой человек, широкоплечий, с квадратной челюстью и соломенно-желтыми волосами. Все таращились на непрошеного гостя.
Их первое впечатление было таково: темноволосый, элегантно одетый, вызывающе красивый юный джентльмен. Пляшущий огонь в камине высвечивал безупречно гладкое лицо – казалось, он только что выскочил из гардеробной самого черта. На нем были идеально сшитый черный сюртуке белым шейным платком, темные облегающие бриджи и сверкающие сапоги до колен. Лицо джентльмена было бесстрастно, черты лица, как и кожа, безупречны, глаза внимательны. В свете камина трудно было разобрать цвет больших, широко посаженных глаз, но они были светлые и кристально-ясные. Самым захватывающим в нем было холодное выражение, застывшее на гладком лице. Он выглядел так, будто человеческие эмоции ни разу не коснулись его.
Мужчина средних лет вскочил на ноги:
– Что это значит?! Вы не Джефри Сэвидж!
– Нет, – спокойно ответил джентльмен. – Джефри Сэвидж – это мой отец. Я Кристиан Гейбриел Питер Колинуорт Сэвидж, новый граф Эгремонт и хозяин этого дома. А вы, сэр?
Пожилой господин открыл и закрыл рот. Остальные тоже были в замешательстве. Наконец, встал и заговорил молодой человек:
– Я Хэммонд Сэвидж, – натянуто произнес он. – Это моя невеста Софи Уайли, ее отец сквайр Генри Уайли и его жена Марта. Поймите, нам трудно это сразу принять.
Кристиан кивнул:
– Я и не ожидал, что вы мне сразу поверите, кузен. Ведь вы мне кузен, не так ли?
Хэммонд кивнул.
– Но со временем поверите, – миролюбиво произнес Кристиан. Он подошел к камину. – Я замерз в пути. Если не возражаете, сяду к огню.
Сквайр вспыхнул, подавив желание высказаться по этому поводу. Новоприбывший сел и потер изящные руки.
– Я прибыл в страну всего несколько дней назад и сразу направился в Лондон. – Никто не произнес ни слова, и он продолжил: – Кстати, я просил принести еду, с удовольствием буду есть здесь, у огня. – Снова молчание. В ответ слышалось лишь потрескивание дров в камине. – Вас это оскорбляет? – дерзко спросил он. – Или оскорбляет только мое появление? Я не ждал, что меня встретят с радостью. Вам, видимо, все равно, голоден я или нет, я не виню вас в этом, и все же мне нужно поесть. Морить голодом – не самый эффективный способ отделаться от человека, не так ли?
Одна из женщин вздохнула.
– Согласен, неэффективный, – проскрипел, наконец, сквайр. – Падение со скалы более эффективно. Именно так и закончил свою жизнь шестой граф. – Он с вызовом уставился на визитера.
– Сквайр, – кротко возразил Кристиан, – вы можете верить всему, что говорят обо мне и моем отце, но будьте разумны. Какими бы злодеями вы нас ни считали, но, когда умер шестой граф, мне было всего двенадцать лет; в это время нас по приговору везли на край света. Зло повсюду протягивает свои щупальца, никто не знает этого лучше, чем я, но у нас не было никакой власти, мы не могли причинить вред никому здесь, в Англии. Не считая того факта, что я не имел причин желать зла этому человеку, пока он не отказался нам помочь; а потом единственное, что мне оставалось, это утешать отца. Это правда, – кивнул он, видя недоверие на лице сквайра. Улыбка Кристиана была такой же холодной, как и его слова. – Граф, не задумываясь, поверил обвинениям против нас. Но он не знал моего отца. Видите ли, Джефри Сэвидж всю жизнь прожил изгнанником даже по отношению к семье, хотя все могло бы быть иначе. Правда, кузен? – Он обратился к Хэммонду.
Хэммонд пожал плечами и сказал:
– Мы никогда не виделись, это правда. Не знаю почему.
Кристиан кивнул:
– Зато я знаю. Семья не хотела иметь с нами дела еще до ареста и приговора. Отец был образованным человеком, но зарабатывал на жизнь тем, что вел счета богатых людей. Это шокировало семью, они стыдились его. Им-то не приходилось пачкать руки чернилами или торговлей. А отец работал. Он был младшим сыном младшего сына в большой семье. Конечно, теперь она стала гораздо меньше, – пробормотал он с легкой улыбкой. – Здравствовали несколько наследников титула. Даже не будь их, нам все равно не на что было рассчитывать, я имею в виду прямую линию наследования. Некоторые мои родственники всю жизнь прожили в ожидании хотя бы отдаленной возможности унаследовать титул и состояние. Как насчет вас, кузен? Мы с отцом никогда на это не рассчитывали.
– Но ведь наследником должен был быть он, верно? – с горечью произнес сквайр. – Что с ним случилось? Мы ничего не знали о его смерти.
На лицо Кристиана набежала тень.
– Вы и о жизни его ничего не знали, – мягко произнес он. – Вы замечательно умеете сочувствовать. Пожалуйста, не извиняйтесь, – Сказал он, хотя никто и не собирался этого делать. – Никто ничего не слышал о моем отце потому, что нужно некоторое время, чтобы новости дошли сюда с другого конца земли – даже если их кто-то ждет. А поскольку мы знали, что таковых нет, мы и не писали. В сущности, даже о наследстве я узнал не сразу, хотя приехал, как только смог. Сожалею, если чьи-то ожидания не оправдались. Ведь это вы, Хэммонд, надеялись получить наследство, не так ли? Извините. А, вот и мой обед, – сказал он, прежде чем Хэммонд успел ответить.
Вошел дворецкий, за ним лакей внес складной столик и поднос с горячим блюдом, хлебом и сыром.
