Дрейтона едва не передернуло от досады.
Да уж… Не будь дед Джеффри мертв, он бы лично отправил его на тот свет!
– Могу ли я, – начал Дрейтон, намереваясь взять наконец ситуацию в свои руки, – рассчитывать на ваше полное внимание?
Кэролайн вздохнула и, захлопнув крышку корзины, обратила на него свой взор.
– Выкладывайте, – позволила она. – А затем отправляйтесь восвояси.
Она явно сердилась: глаза заметно потемнели, напоминая сейчас отверстия ружейных стволов.
Дрейтон тоже вздохнул и, не отводя взгляда, продолжил:
– Осознавая приближение смерти, ваш отец решил некоторым образом компенсировать то зло, которое он, по его мнению, причинил окружающим за свою долгую жизнь. И помимо щедрых отчислений, на благотворительность, он также выделил значительные суммы для надлежащего содержания своих детей.
Улыбка, появившаяся на лице Кэролайн, была отнюдь не любезной.
– Полагаю, они ему очень благодарны. Но какое отношение все это имеет ко мне?
– Вы тоже его дочь.
– Незаконнорожденная дочь, – ледяным тоном уточнила она.
– Из прямых законных потомков не осталось никого, кто мог бы принять титул.
– А-а, то есть они, как говорится, долго не протянули с таким папочкой и отправились на тот свет даже раньше его.
Что ж, подмечено, пожалуй, верно. Насколько Дрейтону было известно, требования Джеффри к другим были куда выше тех, что он предъявлял к самому себе.
– С вашим отцом меня связывает дальнее родство, – вымолвил Дрейтон, старательно подбирая слова. – И лично я с ним встречался только один раз в жизни. Но не могу сказать, что у меня сложилось о нем впечатление как о чудовищном, крайне жестокосердном человеке.
– Стало быть, вы встречались с ним ровно на один раз больше, чем я, – произнесла Кэролайн с каким-то странным напряжением в голосе. – Что касается меня, то я сформировала о нем впечатление, наблюдая за своей матерью, которая многие годы жила в его тени. Так что прошу меня извинить за то, что я не прыгаю от восторга от перспективы вести беззаботную жизнь где-нибудь на юге Франции, транжиря оставленные мне деньги. Я достаточно наслышана о своем достопочтенном родителе и его натуре, чтобы ясно, осознавать реальность. И эта реальность такова, что я предпочитаю идти по жизни собственной дорогой.
– Я, кажется, уже упомянул, что к концу жизни ваш отец несколько изменился и его нрав в определенной степени смягчился.
– Да, что-то такое вы говорили, – подтвердила Кэролайн и, подхватив корзину, снова направилась к портьере. – Ладно, можете оставить мешок с деньгами на столе и считать свою миссию выполненной.
Да, эта девица способна вывести из себя кого угодно! До чего же трудно иметь с ней дело!
Также проследовав в смежное помещение, Дрейтон сказал:
– Мадам, я был бы вам весьма признателен, если бы вы перестали сновать туда-сюда, пока я с вами разговариваю.
Кэролайн, стоявшая у стола, заваленного лоскутами ткани и рулонами веленевой бумаги, глянула на него через плечо и изогнула бровь.
– Если бы нужно было просто вручить вам мешок с деньгами, – продолжил Дрейтон, – я бы поручил это дело какому-нибудь стряпчему и не стал тратить время на то, чтобы самолично предстать перед вами. Но в качестве условия наследования ваш отец возложил на меня обязанность позаботиться о том, чтобы вы были официально признаны его дочерью, а затем выгодно выданы замуж.
Склонив голову набок, Кэролайн устремила на него удивленный взгляд и даже захлопала ресницами, что, по мнению Дрейтона, придало ей довольно милый, кокетливый вил.
– Что-о-о? – протянула она.
– Если бы было достаточно… – начал повторять он.
– Да слышала я, что высказали, – перебила она и, подняв голову, утратила свое мимолетное очарование. – Слышала вполне отчетливо. Меня поразили слова, касающиеся официального признания и устройства моей личной жизни. С чего это папочка вдруг озаботился подобными вещами?
– Могу только предположить, что им двигало жгучее чувство раскаяния.
Кэролайн вновь приподняла бровь и с явным сарказмом произнесла:
– Скорее всего, не последнюю роль тут сыграла необходимость отчитываться на небесах перед святым Петром.
– Возможно, – пожал плечами Дрейтон. – Я ничего не знаю о его религиозных убеждениях. Но какими бы ни были его мотивы, факт остается фактом: он хотел дать вам свое имя, обеспечив тем самым высокое положение в обществе и соответствующий материальный достаток.
Кэролайн хмыкнула:
– И много ли найдется состоятельных женихов, которые возгорят желанием жениться на двадцатитрехлетней внебрачной дочери почившего пэра?
– Вы просто поразитесь их количеству.
– На внебрачной дочери, которая последние пять лет… – Запрокинув голову, Кэролайн приложила тыльную сторону ладони ко лбу и притворно воскликнула: – Подумать только! – провела в труде?
– Вы не поверите, узнав, сколько мужчин из высшего света готовы закрыть глаза на неприглядные обстоятельства в жизни невесты, имеющей весомое приданое, – заверил Дрейтон. И мысленно добавил; «А также тех, которые пожертвуют многим, лишь бы попробовать тебя на вкус».
– Нет уж, спасибо, тогда я предпочту остаться одинокой.
– К сожалению, у нас обоих нет выбора.
Она какое-то время молча смотрела на него, и в уголках ее губ играла усмешка.
– Уж не собираетесь ли вы забрать меня отсюда силой, заковать в цепи и петом передать тому, кто предложит наивысшую цену?
– Ну, если возникнет такая необходимость…
Рассмеявшись, Кэролайн прошла мимо Дрейтона.
– И подумать только, а ведь вы мне казались цивилизованным человеком! Должно быть, вы отчаянно нуждаетесь в средствах.
Их в очередной раз разделила портьера, и Дрейтон, оставшийся за колышущейся занавесью, оказался перед выбором: следовать подобие собачонке за хозяйкой мастерской или же стоять на месте. Хорошо хоть, что у этого затянувшегося «спектакля» не было зрителей. Потерев подбородок, он все же принял решение и прошел в демонстрационную комнату.
– Мое финансовое положение к делу не относится, – соврал он. Затем приблизился к разделявшему их столу и, глядя Кэролайн прямо в глаза, продолжил: – Я обязан устроить вашу личную жизнь, удачно выдав замуж, и потому готов использовать любые средства для достижения этой цели.
– Неужели? Всего лишь одно слово, но сколько в нем презрения и насмешки!
Дрейтон сунул руку в карман сюртука и выложил на стол заготовленный козырь.
– Что это? – поинтересовалась Кэролайн, взяв предъявленный лист бумаги.
– Уведомление от владельца данного строения о том, что он его продал, – пояснил Дрейтон.
