– Ничего, Кларисса. Она ничего не объясняет, – просто ответил он и хотел уже отойти, но та схватила его за руку.
– Так ничего и не отвечает?
Адам опустил глаза на маленькую ручку, унизанную кольцами, которая выглядела такой хрупкой и бледной на рукаве его черного фрака. Кларисса, несомненно, была красива и, что еще важнее, богата. У него мелькнула мысль: а не жениться ли на ней? Она воспользуется его благородным именем, а он – ее деньгами. Сделка может оказаться выгодной. С помощью этой женитьбы он решит свои проблемы. И все же Адам не мог представить себя женатым на Клариссе Уэбстер.
– Вы хотите сказать, что вечером она колотит в стену, а днем делает вид, будто ничего не произошло? – настойчиво допытывалась она.
Кто-то завел граммофон. Звучал он, конечно, не так впечатляюще, как оркестр, но зато куда тише, так что можно было не опасаться гнева вдовы Брэкстон.
– Делает вид, будто ничего не произошло? – Адам посмотрел на стену. – Возможно, да, а возможно, и нет. Понятия не имею. Я никогда не разговаривал с этой женщиной.
Кое-кто из гостей выразил свое недоверие. Большинство, потеряв интерес к разговорам, снова начали танцевать.
– Как это может быть? – полюбопытствовал низенький человечек, которого звали Уильям Генри.
– Но вы же продали ей свой дом? – недоуменно произнес Льюис. – Как же так получилось, что вы с ней даже не разговаривали?
– Скоро три месяца, как вы живете с ней рядом? Адам посмотрел на гостей, уделяя больше внимания медленно танцующим парам, нежели тем, кто досаждал ему вопросами.
– Не все ли равно, сколько времени прошло: три месяца или целая жизнь? Я никогда не встречал и не видел ее, а если и видел, то не знал, что это она. Эта женщина не хочет вступать в добрососедские отношения: когда я зашел извиниться за шум, вдова даже не приняла меня. – Он пожал своими широкими плечами. – В конце концов, не навязываться же мне!
– Очевидно, она еще не слышала о вашем прославленном обаянии? – насмешливо сказал Льюис.
– Как только вдова о нем узнает, сразу же начнет стучать в парадную дверь, а не в стену! – воскликнул Уильям.
Все, кроме Клариссы, рассмеялись.
– Стало быть, ее не видела ни одна живая душа, кроме моего агента? – спросила она.
– И моего тоже, – добавил Адам, осушая свой бокал.
– И что он говорит о ней? – спросил кто-то.
– Она старая и толстая?
– Старая и жадная?
– Старая и безобразная?
– Вообще-то, – ответил Адам, – он ни слова не сказал о ее внешности, хотя у меня и сложилось впечатление, что она не такая уж старая. Я только понял, что у нее полно денег, не знаю только, где она их хранит: в банке или матрасе. – Он поднял бокал, любуясь игрой света. – Должен сказать, что в то время я ничем иным и не интересовался.
– Она, должно быть, на редкость уродлива, раз никого не принимает? – заметила Кларисса. – Я совершенно точно знаю, что ее приглашали в лучшие дома. Похоже, самые достойные бостонцы, – сузив глаза, добавила она, – готовы принять ее с распростертыми объятиями.
– Многим денежным мешкам приходится долго добиваться доступа в аристократические гостиные и клубы. Не знаю, уродлива она или нет, – продолжил Льюис, – но, по всей видимости, богата, как Крез…
– И совершенно безумна! – сгоряча добавила Кларисса.
– О ком это вы говорите? – Простой вопрос, произнесенный низким, хорошо поставленным голосом, положил конец веселью.
Гости один за другим поворачивались к двери. Все застыли на месте, и только мягкие звуки граммофона нарушали повисшую тишину.
– Стивен! – растерянно выпалил Адам. У него разом пропала вся самоуверенность, бокал едва не выскользнул из пальцев. – Что ты здесь делаешь? – нервно спросил он.
В бальный зал вошел Стивен Сент-Джеймс, высокий, элегантный мужчина с зачесанными назад черными волосами и пытливыми черными глазами, которые внимательно изучали собравшихся. Единственным изъяном на его холодном, суровом лице был небольшой шрам в виде полумесяца, видневшийся под левым глазом.
Наконец он повернулся к Адаму:
– Мне помнится, я здесь живу…
В зале послышалось обеспокоенное перешептывание. Уильям смотрел то себе под ноги, то на хозяина, видимо, не зная, на что решиться. Даже Кларисса проявляла некоторую нервозность. Льюис, однако, стоял, скрестив руки на груди, насмешливо наблюдая за происходящим.
Стивен, сжимая черные лайковые перчатки, не сводил глаз с растерянного Адама.
– Уместнее, пожалуй, был бы вопрос: что здесь делаешь ты?
Медленно опуская бокал на стол, Адам старался вернуть себе самообладание:
– Ты удивляешься, что я здесь делаю? Я тебе объясню – в свое время, конечно, в свое время. Но почему ты так быстро вернулся из Лондона, брат? Я ожидал тебя не раньше чем через два-три месяца.
– Так, все ясно. – Стивен выудил бутылку с шампанским из ведерка со льдом.
Адам побледнел.
– Из моего погреба, разумеется, – констатировал Стивен, опуская бутылку обратно.
– Я куплю другую взамен. Завтра же.
Стивен повернулся к брату. Было заметно, что он едва сдерживается. Гости переминались с ноги на ногу, нервно поглядывая на дверь.
– Пора расходиться… – нарушил неловкое молчание Льюис.
Не успел он поставить свой бокал, как остальные последовали его примеру и поспешили к выходу. В Бостоне хорошо знали, что противоречить Стивену Сент-Джеймсу равносильно самоубийству. Это означало поставить на карту не только свое общественное, но и финансовое положение.
Адам провожал их задумчивым, чуть лукавым взглядом.
– Кто это совершенно безумен? – вновь спросил Стивен обманчиво мягким голосом.
Адам попытался подыскать отговорку. Не найдя ничего подходящего, он вынужден был признаться:
– Твоя новая соседка.
Стивену хватило одного мгновения, чтобы понять суть сказанного. Его и без того хмурая физиономия помрачнела еще сильнее.
Район Бэк-Бэй, в котором располагалась Арлингтон-стрит, был одним из наиболее респектабельных. Некогда особняк Сент-Джеймсов занимал собой целый квартал. Но потом глава семьи разделил его на два дома: один – поменьше, другой – побольше, где и жил Стивен. Его соседом должен был оставаться Адам.
– Если я тебя правильно понял, – сказал Стивен, – в нашем доме кто-то поселился? Вариантов не так уж много. – Несколько мгновений он стоял совершенно спокойно, не произнося ни слова. – Либо ты сдал свой дом, либо женился. – Отвернувшись, Стивен шагнул по направлению к стене. – Либо ты продал единственное ценное имущество, которым владел. – Он оглянулся. – Скажи мне, что ты женился. Отвечай же, Адам! – потребовал Стивен.
Выпятив губы, Адам пожал плечами и улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой:
