Постепенно они пошли кругом назад и прибыли к уединенному пруду Меган. К этому времени Девлин чувствовал себя, мягко говоря, нехорошо. Примерно так же, как в предыдущее утро, когда споткнулся над этой плавательной ямой и вынужден был искупаться в ней. Он остановился и слез с лошади, но не помог Меган сделать то же самое. Ему хоть на время хотелось побыть на некотором расстоянии от нее. Молодой человек обошел пруд и оказался на противоположном берегу. Там он сунул руки в карманы и встал перед рощей белых дубов и вязов, на три четверти окружавших пруд. Он закрыл глаза и постарался забыть, что не один. Однако спутница не позволила ему сделать это.
— Вы настолько смелы, чтобы оставить меня сидеть на этом животном? — крикнула Меган.
Девлин безошибочно понял, что она имеет в виду.
— Это не боковое женское седло, Меган.
Девушка заметила, что конюх дважды назвал ее по имени без разрешения[1], но сделала вид, что не обратила на это никакого внимания. Кроме того, Меган заметила, что он грубо игнорирует и не замечает ее. А вот этого девушка решила не спускать.
— Эта мелочь не могла бы помешать мне, если бы я была настолько безумна, чтобы продолжать поездку без вас.
Это заставило молодого человека оглянуться, и его хмурый взгляд доставил Меган удовлетворение.
— Я готов держать пари, что ваш отец никогда вас не шлепал. Или нет?
Девушка не ошиблась в том, что он имел в виду.
— Вы не посмеете.
— Полагаю, вы знаете, что я посмею. Или хотите попробовать?
Поскольку между ними был пруд, а под ней жеребец, Меган подняла голову, чтобы кивнуть. Она не хотела звать его именно по этому поводу.
— Вы стараетесь быть неприятным, мистер Джеффриз, или у вас это происходит естественно?
— Единственное, что я стараюсь сделать, дитя мое, это держать свои руки подальше от вас[2].
Меган подумала, что он имеет в виду именно их разговор о том, чтобы отшлепать ее, пока не взглянула ему в глаза. И поняла, что Девлин снова желает ее. Осознание этого должно было оскорбить Меган, но она не оскорбилась. Вместо этого ее охватило теплое, трепетное чувство.
— Возможно, вам следует поплавать, — предложила она, вспоминая вчерашнее утро и причины, по которым молодой человек прибыл сюда.
— Может быть и следует. — После долгой паузы он спросил: — Будете смотреть?
— А вы меня поцелуете снова, если буду?
— Если вы проявите такое бесстыдство, я сделаю больше, чем поцелую, — пообещал он.
Меган вторглась в незнакомую ей область отношений. Здравый смысл подсказывал ей отступить. Однако, когда молодой человек начал медленно снимать через голову рубашку, она не отрывала от него глаз. Действительно он разденется догола прямо перед ней? Скандальное нарушение всех правил приличия. Да Девлин сам был скандальным, но… красивым, как произведение искусства. Будь он статуей, девушка с обожанием смотрела бы на него долгими часами. Но он был настоящим и наглым, и Меган инстинктивно понимала, что играет с огнем каждый раз, когда находится рядом.
Быть может, Меган сошла с ума? Но ей нравилось пробовать на нем свои силы, свои чары, играть с ним, кокетничать с ним. Каждый джентльмен знает, где предел. Девлин Джеффриз, однако, не знал. Это было так нехорошо, так неприлично, некрасиво, что ее любопытство не могло быть удовлетворено так легко. Девушка хотела смотреть на Девлина, и она смотрела. Если честно, то Меган хотела узнать, что же молодой человек понимает под «больше, чем поцелуй». Но она не посмела. Поэтому, когда Девлин начал расстегивать брюки, она быстро отвернулась.
— Трусиха, — послышался тихий шепот.
— Нет, благоразумная, — возразила девушка, — и во имя благопристойности, наденьте брюки, мистер Джеффриз.
— Я только принял ваше предложение, мисс Благоразумие.
— Я не имела в виду, что вы искупаетесь голым.
— Я не переношу мокрой одежды, — парировал он.
— Тогда не купайтесь.
— Предложишь что-нибудь другое, Меган? После того, как ты только что снова ласкала меня взглядом, следует ожидать чего-нибудь еще.
Эти сексуальные намеки возбуждали, но они далеко выходили за ограниченный опыт Меган. К счастью, парень не видел, как залились краской ее щеки, но больше всего девушку смущало то, что какой-то конюх мог так легко возбудить ее.
— Купайтесь, если хотите, — решила она, — но быстрей.
Меган услышала всплеск, сопровождавшийся злобным шипением, и улыбнулась. По утрам вода обычно ледяная, почему она никогда и не плавала до полудня.
— Я должна была сказать вам, что вода холодная, — рассмеялась девушка.
— Не будь столь самодовольной, детка. Охладиться — это как раз то, что мне было нужно. Помнишь?
— Разве я должна помнить все, что вы сказали, на что сослались и так далее?
— Наступит день, когда ты окажешься в том же положении, что и я, и когда это случится, ты не будешь себя чувствовать так, как будто обсуждаешь погоду, поверь мне.
— Надеюсь, что мне хватит ума не оказаться в таком положении, — чопорно ответила девица.
Девлин рассмеялся еще до того, как понял смысл ее слов.
— Ты хочешь сказать, что мне не хватает на это ума?
— Разве не очевидно?
— У меня новости для вас, мисс Невинность. Желание не разбирает места, времени или личности. Если вы думаете, что мне нравится, как вы возбуждаете меня, подумайте снова. Когда это произойдет с вами — а это когда-нибудь случится и случится неожиданно, — вы не сможете держать себя под контролем. Скорей всего вы будете любить или страдать.
Любопытство Меган заставило ее произнести:
— Означает ли это, что я должна буду окунуться в холодную воду?
— Вообще-то я не знаю, как это действует на женщину. Никогда не думал спросить. Не хотели бы вы провести некоторый эксперимент, чтобы узнать?
— Как?
— Я доведу вас до такого состояния, что вы возжелаете меня, а потом вы проверите, может ли пруд облегчить ваше состояние.
— Я не позволю, чтобы вы заставили меня возжелать вас. Но в любом случае у меня хватило бы ума на что-нибудь другое. Поэтому нет, спасибо.
— Умная девочка.
Участившиеся всплески в воде показывали, что он скоро выйдет из пруда. Меган продолжала сопротивляться своему желанию обернуться, но это было нелегко.
Когда плеск прекратился, девушка спросила:
— Вы со мной шутили, не так ли, мистер Джеффриз?
— Боюсь, что нет.
Меган решила не поверить ему. Ее любопытство было и так уже слишком велико.
Спустя некоторое время она требовательно спросила:
— Вы оделись наконец?
