занимается. Я в ее причитаниях не нуждаюсь и прямо об этом сказал. Я мужчина.
— Ну, ты понимаешь, — осторожно проговорила Армель, — ты пока еще не совсем взрослый мужчина, а у Беренис нет своих детей, она нянчила твоих братьев и тебя и, по-моему, сильно привязана и боится, как бы тебя не обидели…
Амори своенравно тряхнул белокурой головой, как обычно, когда речь заходила о бывшей няньке.
Спорить он не хотел. Лишь отвернулся и тихо сказал, ни к кому не обращаясь:
— А я ее не люблю!
Армель тоже не хотела спорить и ничего не ответила.
Беренис наблюдала за детьми барона, пока они не скрылись из вида.
Потом тяжко вздохнула и побрела в ту же сторону.
Как и всем, ей хотелось получить благословение аббата.
Но там, в замковом дворе, толпа воинов и челядинцев уже отхлынула и расступилась, пропуская барона, за которым следовали Амори, Армель и капеллан замка. И еще один человек, увидеть которого бывшая нянька совсем не ожидала.
Она испуганно отпрянула назад, чтобы укрыться за спинами слуг, но было уже поздно.
Она была уверена, что мессир Эврар ее заметил.
— Беренис, а ты что тут забыла? — налетел на нее управитель. — На завтра нужны куры, много кур, да и сегодня на ужин — тоже! А твои птичницы все отираются здесь вместо того, чтобы заниматься делом! Собирай всех и работать, живо!
— Не сердитесь, Бенуа, — проговорила она испуганно. — Ведь не каждый день здесь бывает его высокопреподобие…
— Да, не каждый, но он уже проследовал с господином в дом! И я по-прежнему не понимаю, почему никто не работает! Через пять минут в кухню должны принести корзину яиц!
Беренис поклонилась, хотя больше всего ей хотелось задушить Бенуа.
Прежде он не посмел бы так разговаривать с нею, да еще при других служанках.
Но время Беренис прошло, и все понимали, что только из милости мессир барон дал бывшей няньке должность, которая была совершенно не нужна в замке.
Птичницы и так исправно работали под присмотром управителя и повара, появление еще одного начальствующего лица приняли с молчаливой враждебностью.
Беренис в замке не любили из-за ее сварливого нрава, и никто не посочувствовал, когда она впала в немилость у хозяина.
Казалось, и управитель, и повар, и все эти женщины ждут малейшего ее промаха, чтобы выжить из замка.
Она могла, конечно, поселиться в деревне, барон был согласен дать денег на постройку дома. Но Беренис привыкла жить в замке. Привыкла к мысли, что пребывание там поднимает ее на недосягаемую высоту над теми, кто жил вне замковых стен. Ведь все они, даже по крестьянским меркам зажиточные, были не более чем земляными червяками. Одна лишь мысль о том, чтобы оказаться одной из них, была для бывшей няньки невыносима.
Здесь, в замке, она могла наблюдать за своим врагом и защищать маленького господина. Пусть даже против его воли!
Странным образом в душе этой женщины тщеславие и расчет переплетались с сентиментальностью. Господские дети и положение няньки при них давали ей особое положение в замке, но она и любила этих детей, по-настоящему сроднившись с ними. Будь у нее собственные сыновья, она не любила бы их так, уверяла Беренис, и это не было ложью. Ведь ее дети не могли бы быть так красивы и умны, как эти мальчики!
Она обожала всех троих, но после смерти старших братьев перенесла это чувство на Амори.
А он гонит ее. С тех пор, как в замок переселилась ненавистная ей бастардка, все перевернулось с ног на голову, и милый маленький Амори, еще недавно семенивший маленькими ножками, держась за руку Беренис, гонит ее от себя! И ходить он теперь не может. Конечно, это все проклятое колдовство и порча, но мессир Жильбер уже ясно дал понять, что не желает об этом слышать.
Но вот мессир Эврар… Беренис была почти уверена, что брат покойной госпожи назначит встречу. Страх, который она испытала при виде этого опасного человека, вдруг сменился надеждой. Ведь ей, простой служанке, не изменить решение хозяина, а Эврар — дело иное. Она будет неустанно следить, будет глазами и ушами Эврара здесь, в замке… Ведь не захочет же он допустить, чтобы проклятая дочь ведьмы прибрала здесь все к рукам.
А уж Беренис ему поможет.
Ведь помогла же она госпоже, когда перехватила то письмо.
Перехватила, потому что хотела быть первой среди прислужниц баронессы. Возможно, та даже сделала бы ее компаньонкой, но на пути стояла камеристка Клара, щеголиха и очень бойкая девушка, которую госпожа выделяла среди прочих.
Клара всегда все и обо всех знала, но вот с письмом у нее получилась промашка.
Его перехватила и отдала госпоже именно Беренис.
С тех пор баронесса Гизелла и впрямь приблизила ее к себе. В молчании няньки она не сомневалась, ведь за пособничество в таком деле барон просто повесил бы Беренис.
Камеристка Клара через некоторое время вышла замуж за торговца и уехала. О ее дальнейшей судьбе никто не знал.
Бывшая нянька была уверена, что барон считает виновной в краже письма Клару, и только это спасло от его гнева саму Беренис.
Но что, если об ее участии в этом проклятом деле знает мессир Эврар?
Глава 6
Баронесса де Ренар сидела на скамье в замковом саду. Жаркие лучи Солнца даже в полуденный час не проникали сюда, ибо деревья сильно разрослись, и их специально не подрезали. Образовавшийся из переплетенных ветвей и листвы естественный навес давал хорошую защиту от зноя.
— Готово, мадам, — проговорила служанка, слегка отступая назад, чтобы полюбоваться своей работой.
Она только что уложила прекрасные волосы дамы Сибиллы в сложную высокую прическу, которая только недавно вошла в моду — две косы заплетены от висков и уложены петлями вдоль щек, а основная масса волос собрана сзади в высокий жгут и закреплена в виде восьмерки при помощи золотых шпилек. Не каждая женщина могла носить такую прическу, тут
