— Откуда мне знать? — улыбнулась она и осторожно натянула простыню на его грудь. Он улыбнулся ей сонной улыбкой, довольный тем, что она суетится вокруг него, благодарный за внимание, как и подобает мужчине, чувствующему себя легко и свободно в компании женщины.
— Спасибо, — пробормотал он, закрывая глаза. — Надеюсь увидеть во сне… что-нибудь приятное.
Она покраснела, поняв, на что он намекает, и, не сказав больше ни слова, направилась к двери.
— И еще, мисс Пэйдж, — добавил он вслед, — в этом доме… довольно угнетающая атмосфера. Мне ли не знать, что за человек Люсьен и как одиноко вы себя, должно быть, чувствуете вдали от всех и всего, знакомого и любимого. Запомните, если вам вдруг станет здесь невыносимо и захочется бежать на край света от всего этого, вы знаете, где меня найти.
Его слова тронули ее до глубины души. Она поняла, что в этом странном чужом доме она нашла первого настоящего друга, и едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
— Спасибо, лорд Гарет.
— М-м… не стоит благодарности, мадам, — засыпая, пробормотал он.
Гарет проспал время ужина, но не только потому, что отдых требовался раненому для восстановления сил, а прежде всего потому, что он влил в себя такое количество виски, которое могло бы уложить наповал любого привычного к попойкам английского джентльмена.
Вечером, когда он наконец открыл глаза, в полумраке комнаты было тихо и только одинокая фигура человека вырисовывалась на фоне опускающихся за окном сумерек.
— Ага. Вот и наш доблестный рыцарь просыпается.
Гарет чертыхнулся и протер глаза.
— Люсьен!..
— Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше?
— Я чувствую себя хорошо. — Он зевнул, лениво потянулся, но вдруг, что-то вспомнив, резко спросил:
— Где она?
Люсьен театральным жестом обвел комнату, где, казалось, каждая плоская поверхность, словно клумба, расцвела цветами.
— Где кто?
— Не играй со мной в свои игры. Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, о ком я говорю.
— А-а, ты, наверное, имеешь в виду мисс Пэйдж. Она внизу, в Золотой гостиной с Нериссой и Эндрю. Они играют с Шарлоттой. Ай-ай-ай, Гарет! Неужели ты подумал, что я ее прогнал?
— Почему бы мне так не подумать? С тебя станется.
— Может быть, — кротко улыбнулся Люсьен.
— Что за дьявольскую игру ты затеял на сей раз? — пробормотал Гарет, садясь в постели и хватаясь руками за пульсирующие от боли виски. — Ты намерен напугать ее, чтобы она сама уехала? Чтобы она без оглядки бежала отсюда в Бостон? Или, может, ты задумал что-нибудь похуже?
Люсьен поднял брови, изобразив на физиономии святую невинность и удивление.
— Ах, Гарет, Гарет! Ты обижаешь меня недоверием.
Не такое уж я чудовище, как ты считаешь. Посмотри, я даже сам принес тебе чай.
— Ты играешь людьми, Люсьен. Я не позволю тебе проделать это с ней.
— Мой дорогой мальчик, я не планирую ничего подобного. — Герцог щелчком сбил пылинку с безупречно чистого черного бархата рукава. — К тому же эту девушку не так-то просто запугать. Ты это сам знаешь.
— Ты не можешь отослать ее отсюда.
— Если придется, я сделаю это.
— Я этого не допущу.
— У тебя не будет выбора. Я не слепой, Гарет. Я вижу, как ты бросаешься на ее защиту, и мне кажется, что ты уже наполовину влюблен в нее. Не пойми меня не правильно. Мне нравится эта девушка. Мисс Пэйдж природа одарила и красотой, и смелостью, но она провинциалка низкого происхождения, а ты — предполагаемый престолонаследник в герцогстве, хотя я и не перестаю горевать из-за этого. — Он испустил нарочито тяжелый вздох. — О, как бы было хорошо, если бы вместо тебя следующим претендентом на герцогский титул был Эндрю!
— Не читай мне нотаций, Люсьен. Я не в настроении их выслушивать.
— Ничего другого я и не ожидал. У тебя для этого никогда не бывает настроения. Но у тебя будет над чем поразмыслить, пока ты валяешься в постели со своей пустяковой царапиной и пожинаешь незаслуженные лавры героя, отличившегося на поле брани. — Он не обратил ни малейшего внимания на проклятия Гарета. — Отошлю ли я назад мисс Пэйдж, мой дорогой мальчик, зависит от тебя.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Тон Люсьена утратил свою насмешливость и стал более жестким:
— Тебе известно, как я относился к намерению Чарльза жениться на женщине значительно ниже его по происхождению, и можешь догадаться, что я чувствую, когда вижу, что ты тоже готов влюбиться в эту девушку. Я позволю остаться в Блэкхите ей и ребенку. Но если я замечу, что ты провожаешь ее взглядом, когда она выходит из комнаты, или бегаешь за ней по пятам, словно какой-нибудь молокосос, я отошлю ее прочь. — На его губах снова появилась кроткая улыбка. — Разумеется, я сделаю это ради твоего же блага.
— Пропади ты пропадом, Люсьен, какое ты имеешь право указывать, что я могу, а что не могу делать! Мне уже двадцать три года, а не пятнадцать лет!
— Как раз с этим связана вторая часть моего условия, — невозмутимо продолжил герцог.
— Разве не достаточно первой?
— Не достаточно. — Герцог встал — собранный, возмутительно спокойный. — Как ты сам только что изволил заметить, дорогой мальчик, тебе двадцать три года.
Пора бы тебе вести себя в соответствии со своим возрастом. Я хочу, чтобы отныне ты вел себя как подобает образованному молодому джентльмену, основному претенденту на герцогский титул, — вкрадчиво продолжал он. — Больше не должно быть никаких дурацких выходок, никаких ребяческих проказ, пьяных дебошей или прочего вздора.
Стоит тебе сделать один неверный шаг, Гарет, и девушка уедет. Я предупреждаю тебя. Ты меня понял?
Люсьен впился взглядом своих черных глаз в помрачневшие глаза Гарета.
— Иди ты к дьяволу, — угрюмо пробормотал Гарет.
— Хорошо. Вижу, ты все понял. В таком случае доброй ночи.
Подходила к концу первая неделя ее пребывания в замке, и Джульет чувствовала себя здесь все более одинокой. Она встречалась с членами семьи в столовой, но всякий раз обстановка была напряженной и за столом царило молчание. Эндрю большую часть времени пропадал в своей лаборатории, Нерисса вставала поздно и часто уезжала со светскими визитами в соседние поместья, а герцог Блэкхитский своим ледяным равнодушием заставлял Джульет чувствовать себя досадной помехой, отнимающей его драгоценное время и внимание. Он все еще не дал ответа относительно своего согласия стать опекуном Шарлотты.
«Я еще не принял окончательного решения, мисс Пэйдж, и не надоедайте мне своими вопросами», — сказал он.
Неудивительно, что Джульет все больше и больше времени проводила у постели Гарета, смеялась над его забавными историями, краснела, когда он делал игривые замечания, сидела в кресле, наблюдая, как он играет с Шарлоттой. Новый друг помогал ей отогреться после ледяной английской корректности окружающих и от гнетущей суровости герцога, которая, казалось, пронизывала даже стены замка.
