— Вы шокировали моего дворецкого, — сухо заметил Дуглас, взяв Жанну за локоть. — Думаю, вам лучше войти, пока вы не опозорились на весь Эдинбург. — Прежде чем она успела возразить, он втащил ее внутрь и повернулся к молодому человеку:
— Спасибо. Вы отлично справились.
— Вы забыли ее сумку, сэр, — сказал тот, протянув саквояж.
Дуглас приподнял брови:
— И куда же вы направлялись?
— Не сюда, во всяком случае, — отрезала Жанна. — Не хотелось позорить вас на весь Эдинбург. — «Не говоря уже о вашей жене», — добавила она про себя. Кого она меньше всего хотела бы видеть сегодня вечером, так это жену Дугласа Макрея.
Снова прогремел гром, и Дуглас взглянул наверх.
— Почему бы вам не переждать грозу под крышей, мисс дю Маршан? Если, конечно, у вас нет срочных дел. — Судя по шутливому тону, ситуация казалась ему забавной.
Жанна не сочла нужным ответить.
— Что заставило вис покинуть Хартли? Он перешел к активным действиям?
Он повернулся к ней лицом, и она поняла, что ошиблась, полагая, что ему весело. Напротив, Дуглас выглядел рассерженным, и Жанна снова подумала, что ее юный любовник превратился в весьма импозантного мужчину.
Внезапно ей захотелось знать все, что произошло с ним за эти годы. Где он был? Чем занимался? Но больше всего она хотела знать, почему он так и не вернулся к ней.
Неужели он не знал, как отчаянно она его любила?
Как горюет без него? Годами она задавалась вопросом, не умер ли он, и молилась о его душе истовее, чем о своей собственной.
Она позволила Дугласу снять с нее шаль. Но когда его пальцы задержались на ее плечах, Жанна нерешительно шагнула вперед.
— Мне не следует находиться здесь, — сказала она.
— Тогда уходите, — отрывисто бросил он.
Жанна взглянула на дверь, затем снова на него.
— Или оставайтесь, — добавил Дуглас уже мягче.
И улыбнулся, глядя на нее с таким видом, словно бросал ей вызов.
— Пойдемте, — сказал Дуглас, не оставив ей выбора, и решительно направился в гостиную. Жанна последовала за ним.
— Вашей жены нет дома?
Вопрос удивил его. А также выражение лица Жанны, когда он обернулся и посмотрел на нее. Казалось, она приготовилась к ответу, которого не хочет слышать.
Досадуя на собственную глупость, Дуглас отозвался:
— Я не женат.
На лице Жанны отразилось явное облегчение.
Войдя в комнату, Дуглас подождал, пока она последует за ним, и закрыл дверь.
Гостиную обставляли жены его братьев. Риона, жена Джеймса, и Изабель, жена Алисдера, часто навещали его, хотя обе жили на расстоянии целого дня пути от Эдинбурга. Порой ему казалось, что целью этих визитов были не походы по магазинам, как уверяли они, а желание убедиться в его благополучии.
Розовый шелк, которым были обтянуты стены, гармонировал с зеленым узором на обивке дивана и кресел, стоявших перед камином. Дуглас руководил строительством дома, но именно его невестки привнесли в него домашний уют.
Оставив Жанну у двери, он проследовал к камину и зажег высокий канделябр. Каминную полку украшала скульптура, изображавшая его родителей. Это было творение Изабель, которое она повторила для всех трех братьев в качестве напоминания о Йене и Летиции.
Дуглас указал на мягкое кресло у камина:
— Не хотите ли присесть?
Жанна заколебалась, но в конечном итоге опустилась в кресло. Дуглас смотрел на нее, поражаясь иронии судьбы. Это было излюбленное место Маргарет. Она часто там сидела, нетерпеливо болтая ногами. Девочка унаследовала взрывной характер матери. Но женщина, давшая ей жизнь и бросившая ее на произвол судьбы, казалась теперь бледной тенью живого и неугомонного ребенка.
Дуглас подошел к серванту и налил себе бренди. Наверное, ему следует предложить ей стакан подогретого вина, чтобы прогнать вечернюю прохладу и согреть кровь.
Впрочем, он не был уверен, что ему хочется последнего, Холодная и отчужденная Жанна была предпочтительнее той, которая напомнила бы ему о событиях десятилетней давности.
Они по-прежнему вели себя так, словно их не связывает общее прошлое. «Не прошлое, — поправил себя Дуглас, — а всего лишь несколько месяцев». Восхитительное лето, когда он был наивен, доверчив и влюбчив. Жанна очаровала его с первого взгляда. Она была гордостью своего отца, пользовалась успехом в обществе, ее дружбы искали.
Но с их первой встречи она отказалась от большинства светских развлечений и встреч с друзьями, чтобы проводить больше времени с ним. Они были опьянены друг другом, влюблены так, что забыли об осторожности.
В те месяцы Жанна всегда улыбалась, глаза ее сверкали от энтузиазма и возбуждения, а позже от страсти. Не было темы, которую она не желала бы обсудить, ничего, чего она не хотела бы знать. Они проводили часы в спорах. Дуглас рассказывал ей о Новой Шотландии и своих братьях. Жанна рассказала ему о своей жизни. Она все еще горевала по матери, и он подозревал, что в детстве она часто чувствовала себя одинокой. У Жанны был настоящий талант подражания, и она развлекала его забавными историями из придворной жизни, изображая друзей и знакомых ее отца.
Странно, но он всегда представлял себе Жанну шестнадцатилетней девушкой, не задумываясь о женщине, которой она могла бы стать.
«Она выглядит усталой», — отрешенно отметил Дуглас. Под глазами Жанны залегли тени, на бледных щеках рдел слабый румянец, подчеркивая фарфоровую белизну кожи. Она казалась не более живой, чем скульптура на каминной полке.
Дуглас не желал сочувствовать ей. Если он позволит себе подобную роскошь, то снова подпадет под ее чары, а он не настолько глуп, чтобы попасться на ту же удочку.
Впрочем, женщина, сидевшая на диване в его гостиной, имела мало общего с Жанной из его юности. Прямая, со сложенными на коленях руками, она казалась олицетворением приличий. В лучшем случае она служила бесцветным напоминанием о девушке, которую он знал когда-то. Может, оно и к лучшему. Жанна, с ее звонким голосом, заразительным смехом и легко загорающейся страстью, не любила никого, кроме себя.
— Насколько я понимаю, у вас возникли проблемы с Хартли, — сказал Дуглас, досадуя на свою склонность к воспоминаниям. Если уж вспоминать, то тот день, когда он спас Маргарет.
— Я больше у него не работаю, — отозвалась Жанна спокойным тоном, но глаза ее при этом гневно сверкнули.
— А он знает об этом? — Дуглас улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд. — Слуги обычно не покидают своих хозяев под покровом ночи, Жанна, — сказал он, сознательно назвав ее по имени, и с удовлетворением отметил замешательство, промелькнувшее на ее лице. А ведь было время, когда она шептала его имя, шутливо растягивая гласные. — Вы подумали о моем предложении? — поинтересовался он, вернувшись к серванту. Жаль, что пьянство не относится к числу его пороков. В противном случае он мог бы напиться и положить конец безумию, в которое втягивал себя.
