– Благодарю вас, – нерешительно отвечала она. – Там должна быть табличка с надписью «мисс К. Энсон».
Через несколько секунд кресло было доставлено и расположено самым удобным образом.
– Вы позволите, я принесу сюда и свое? – осведомился молодой человек.
Это уж было слишком. Одно дело обменяться парой ничего не значащих слов, и совсем другое – разрешить усесться подле себя. «Проклятье», – подумала Кэтрин, разозлившись на весь свет. Но разве для нее самой эти условности имеют значение? Нет, ей приходится беспокоиться о том, что подумают другие люди, и в особенности дядя Седрик. Он терпеть не мог тех, кого именовал «ловцами удачи». И все же сейчас она сочла возможным на время позабыть о грозных предостережениях: разбитные волокиты, заинтересованные в ней лично, не так опасны, как те, кого привлекают ее деньги.
Проникшись мятежным духом, она кивнула в ответ, хотя и понимала прекрасно, что в глазах тех, кто знаком с правилами хорошего тона и привык проводить утренние часы, сплетничая по поводу других пассажиров, она совершает непростительную оплошность.
Она улыбнулась как можно дружелюбнее, и он ответил тем же.
– Меня зовут Уоррен Арнолд, – представился юноша. – А вы, как я понял, мисс Энсон. Мне позволено будет узнать, что означает инициал «К»?
– Кэтрин, – отвечала она и добавила: – Ведь вы американец, не так ли?
– Совершенно верно, мэм. Возвращаюсь домой, посмотрев на Старый Свет.
Она слышала, что американцы меньше привержены формальностям, чем европейцы. Это объясняло и его излишнюю общительность, и торопливое предложение помощи. Она скосила в его сторону глаза, пока он пододвигал свое кресло чуть-чуть ближе. Его бледно-голубые глаза контрастировали с загаром, покрывавшим мальчишеское лицо, а довольно длинная каштановая шевелюра завитками падала на уши. Во всем его облике ощущалось что-то искреннее и открытое: в улыбке, в глазах, в жестах. Она решила, что его вряд ли назовешь алчным охотником до чужих денег, так как его белый костюм хотя и носил следы небрежного обращения, был несомненно пошит каким-то дорогим портным.
Она обратила внимание на его пальцы: длинные и прямые, с тщательно наманикюренными ногтями правильной формы. Видимо, в отличие от костюма к своим рукам он относился с гораздо большим вниманием. Тяжелый труд этому человеку был явно незнаком. Придя к выводу, что она сделала правильный выбор, обзаводясь новым приятелем, Кэтрин выбросила из головы опасения насчет дяди Седрика.
Что за удивительная перемена! – думала девушка. – Сидеть на этой гладкой палубе в окружении незнакомых людей, обмениваться любезностями с приятным юношей, тоже незнакомым, наслаждаясь солнцем, ласкавшим ее руки и вытянутые ноги, ничего не делать и ни о чем не заботиться, кроме собственных развлечений. Неожиданно она рассмеялась, откинув голову на спинку кресла и уронив широкополую шляпу. Солнце вызолотило ее локоны и придало нежный оттенок ее чудесной коже.
– Не лучше ли будет открыть ваш зонтик, мэм? – оживленно предложил юноша. – Могут появиться веснушки.
– У меня всегда появляются веснушки от солнца, – отвечала она. – Это меня не тревожит.
– Вы совершенно необычная девушка. Я подумал об этом еще тогда, когда увидел вас за завтраком. Потому я и решился к вам подойти.
– Вы преследовали меня? – потупив взор, спросила она.
– Должен признаться – да. – Уоррен Арнольд тоже опустил глаза и уставился на свои крепко стиснутые руки.
Неожиданное признание привело ее в восторг, а его манеру говорить она сочла завораживающей. Если у Кэтрин и оставались какие-то сомнения, они тут же рассеялись. Никогда в своей жизни ей не приходилось флиртовать, и вот теперь она ощутила такую возможность. Все эти чудесные новые наряды должны же быть оценены кем-то еще, кроме дяди Седрика! У нее появилось чувство, словно она, распростившись со старыми идеями, выходит на яркий солнечный свет из душной темницы, думая: «Может быть, в конце концов я стала чуть-чуть более привлекательной…»
Кэтрин отложила в сторону книжку, поудобнее расположилась в кресле и спросила:
– Почему же вы преследовали меня?
– Вы не обидитесь, если я скажу, что делал это потому, что вы очень милы и выглядите очень одиноко? – Его глаза блестели из-под пушистых каштановых ресниц.
– Нет, не обижусь. Не знаю, как насчет моей внешности, но я вовсе не одинока. Я путешествую со своим дядей и служанкой.
– В Новый Орлеан?
– Да.
– И это ваш первый визит?
– Да.
– Я многие годы прожил там. Может быть, вы позволите мне показать вам город? – Он подался вперед в кресле, беззаботно бросив панаму на палубу, весь светясь от оживления и веселья. – Там есть масса интересных мест. Вы просто путешествуете?
– Пожалуй, что так, как получится. – В Кэтрин снова проснулась осторожность. Она уверяла себя, что он задает так много вопросов оттого, что он не англичанин. «Наша нация всегда чересчур скрытна. И я должна к этому привыкнуть».
Он принялся рассказывать ей о городе, не скрывая гордости родиной и своим положением.
– Мои родные многие годы назад перебрались на Юг из Бостона, – пояснил он. – Понимаете, мы занимаемся торговлей, и поначалу креолы не очень-то величали янки, но теперь все это в прошлом – где-то через поколение нас уже приняли за своих. Мои родители умерли, и вскоре я стал работать на дядю, который владеет отелем. Но по окончании колледжа я решил, что должен посетить Англию, чтобы лучше узнать свои корни – ведь мы были англичанами, – и совершить паломничество на родину предков.
– И вас послали в Большое Путешествие, как это было принято у молодых джентльменов в восемнадцатом веке? – спросила она, радуясь, как легко беседовать с таким занимательным человеком.
– Вроде того. С той только разницей, что со мной поехала моя сестра, – с очаровательной открытой улыбкой отвечал он.
Ваша сестра? А, так это та леди, что сидела с вами за завтраком?
– Совершенно верно. – И он неожиданно развернулся в кресле, оживленно замахав рукой кому-то, только что поднявшемуся на палубу. – А вот и она сама. Сюда, Элиза! – громко окликнул он.
Кэтрин проследила за его взглядом и увидела направлявшуюся к ним даму, одетую в платье из розового муслина, отделанное более насыщенными по цвету оборками. Подойдя ближе, дама улыбнулась. Уоррен вскочил с кресла и протянул ей руку.
– А я гадала, куда ты пропал, – лукаво упрекнула она брата, пряча усмешку фиалково-синих глаз под шелковистыми ресницами.
– Поджидал тебя, конечно, – в тон ей ответил он, и Кэтрин позавидовала их явной близости. – Она часто сожалела, что у нее нет ни сестер, ни братьев. Уоррен немедленно ввел сестру в их маленькое общество, сказав: – Я хочу познакомить тебя с мисс Кэтрин Энсон. Наш долг помочь ей почувствовать себя как дома, когда она приедет в Новый Орлеан.
