— Ну конечно.
Джордж отвесил ей изящный поклон.
— Тогда, миледи, спешу исполнить ваш приказ и отправиться на поиски моей разгневанной невесты.
— Тиш-ше! — зашипела Эльма, обращаясь к своим спутникам. Все трое стояли в густой тени между конюшнями и кладовой. — Кто-то идет.
Они застыли, и мимо них величественно проследовал сэр Томас. Герберт шумно вздохнул.
— У меня на душе будет спокойнее, когда он уберется прочь.
— Но доченька-то его останется, — напомнил ему Ричард.
— Полагаешь? Что-то вид у нее не больно счастливый, — задумчиво протянул Герберт. — К тому же, если сэр Джордж узнает о приданом…
— А что такое? — спросил Ричард.
— Где это видано, чтобы за девицей давали такие вещи…
— Да не томи ты! Что? — не выдержал Ричард.
— Оружие: мечи, копья и луки со стрелами.
— Пресвятые угодники! — тихо воскликнула Эльма. — Что же за хозяйка у нас будет?
— Может быть, кошечка разъярится настолько, что решит уехать, а он тогда женится на Марго де Понтипул.
— Нет, леди Элайя никуда не уедет, — сказала Эльма, качая головой. — Она в него влюблена по уши. Я следила за ней. Она уже успела приревновать его к леди Марго.
— И мне так показалось, — согласился с ней Ричард. — Собственно говоря, нам будет только на руку, если она почувствует себя лишней. А пока что нам надо действовать, как мы договорились, и добиваться ее полного доверия. Слышишь, Эльма? Это прежде всего касается тебя!
Эльма кивнула.
— А что, если жена сэра Джорджа пожелает ознакомиться с книгами учета доходов и расходов? — спросил Герберт.
— Ну и что? — презрительно фыркнул Ричард. — Пожелает — и ладно. Она ничего не заметит, если ты вел записи так, как надо. — Он угрожающе прищурился: — Ты же ничего не напутал, а?
— Разумеется, нет!
— Тогда нам нечего бояться. В конце концов, она всего лишь женщина. Самое главное — сохранять ясную голову и всегда знать, откуда ветер дует. Если этот брак окажется неудачным — тем лучше для нас.
— Я согласна, — ответила Эльма. — А теперь мне самое время вернуться, пока меня не хватились. Что-то подсказывает мне, что миледи захочет улечься в постель пораньше.
— А ее будет ждать приветливая, полная сочувствия служанка, — подсказал Ричард.
— Ясное дело! — Эльма приглушенно захихикала и выскользнула из тени, направляясь к замку.
Двое мужчин немного подождали, а затем разошлись в разные стороны.
Джордж не знал, где искать Элайю. Во всяком случае, перед дверями зала ее не было. Прошло несколько минут, прежде чем он обнаружил девушку возле замковой церкви.
— Элайя? — тихо окликнул он ее. — С вами все в порядке?
Она круто повернулась к нему. Грудь ее вздымалась.
— Что вам угодно? — потребовала она.
— Я беспокоился о вас и подумал, что вам, наверное, нехорошо. Это вино…
Она вздернула голову, и если бы взглядом можно было убивать, Джордж бездыханным упал бы на холодный булыжник.
— Вы решили, я напилась? От этого слабенького пойла у меня ни в одном глазу.
Джордж подумал, что другие женщины после такого количества бургундского давно оказались бы под столом.
— Прошу прощения, — ответил он с легким поклоном.
— Ну, теперь вы исполнили свой долг и можете спокойно возвращаться к вашей очаровательной собеседнице.
— Которая очень переживает из-за того, что вы без всякого повода вздумали ревновать, — мягко сказал Джордж и подошел ближе. — Боюсь, вы неправильно поняли мои отношения с кузиной.
— Нет-нет, милорд, я все поняла правильно, — хрипловато рассмеялась она.
Уловив намек, прозвучавший в ее словах, Джордж стиснул кулаки, пытаясь сдержать ярость.
— Нет, не поняли, — медленно произнес он, подчеркивая каждое слово.
— Скажите, сэр Джордж, почему… почему вы не женитесь на ней! — Элайя начала вопрос презрительно-вызывающим тоном, однако посреди фразы запнулась, и ему все стало ясно.
— Если бы я хотел взять в жены именно Марго, я бы давным-давно сделал это, — напомнил он ей. — Мне нужны вы.
— Но почему?
Ничего не говоря в ответ, он привлек ее к себе, заглядывая во встревоженные темные глаза, тут же потерял голову и поддался необоримому желанию поцеловать ее.
В первое мгновение ему почудилось, что она может ударить его, однако этого не случилось. Элайя отвечала на его поцелуй с горячей страстью, и Джордж почувствовал, что вот-вот на свободу вырвется нечто потаенное, казавшееся ему навсегда укрощенным и забытым.
Язык его вошел во влажную глубину ее рта, и Джордж задрожал от незнакомого ощущения. Тем временем ее сильные руки обвились вокруг него, она всем телом прижалась к нему, и слабый стон сорвался с ее губ.
Он принялся целовать нежную ямочку у основания ее шеи.
— Я хочу тебя, Элайя, — пробормотал он. — Господь свидетель, я хочу тебя.
Не сознавая, что делает, он вновь приник к ее губам и прижал к церковной стене.
Вдруг с решимостью, которая изумила его, Элайя просунула руку под его сорочку и принялась легонько водить пальцами по груди.
— О Боже, Элайя, — простонал он и, распустив шнуровку ее платья, наклонился, целуя шелковистую кожу и страстно желая подарить ей такое же наслаждение.
— Эй, вы, парочка! Вы что же, всякий стыд потеряли?
Элайя тихо ахнула, а Джордж повернулся и увидел сэра Томаса, застывшего в двух шагах от них. Старик несколько мгновений колебался, и лицо его приобретало все более грозное выражение.
— Стоять! — отрывисто приказал он двоим своим воинам, словно они были охотничьими псами, и приблизился к дочери.
Ужас от появления отца потряс девушку настолько, что она едва дышала. Разумеется, ей и раньше доводилось видеть его в гневе, однако ни разу он не выглядел столь неумолимо.
Что же происходит? Почему, стоит только Джорджу поцеловать ее, она не владеет собой?
— Дочь, что все это значит?
— Сэр, поверьте, я… — начал было Джордж.
— Как вы смеете обращаться с моей дочерью словно с уличной девкой? — зарычал сэр Томас. Подняв руку в перчатке, он с такой силой ударил сэра Джорджа по лицу, что тот зашатался, однако устоял.
Элайя испугалась, что Джордж может ответить ударом на удар и тогда отец, разумеется, обнажит меч и убьет его. Она быстро встала между мужчинами.
— Отец, прошу тебя! Все было совсем не так!
— Прошу простить мое усердие, сэр Томас, — весело произнес Джордж позади нее. — Однако вы должны быть снисходительны к вполне понятному нетерпению жениха.
Элайя обернулась — он стоял, прислонившись к стене церкви, как будто ничего не случилось.
