– Вы слишком предусмотрительны, – сказала она, протянув руку за серьгами. Он обронил их в ее руку, словно они обжигали его. – Как они прекрасны, благодарю вас, лорд Эшдон.
– Что дальше, леди Каролина? – коротко спросил он. – Мне запрещено бывать в вашем доме, а вам запрещено выходить. Как же вы будете заниматься своим делом, если не можете покинуть семью?
– Я молода, лорд Эшдон. Но я не глупа. Без необходимых сбережений я не могу уйти. Без…
– Необходимых мужчин, – прервал он ее хриплым голосом, – вы не сможете собрать нужную сумму. Совершенно вас понимаю.
– Я догадывалась, что вы поймете, – прошептала она, глядя на его губы и чувствуя, как колотится сердце.
– Что вам нужно от меня, Каро? – спросил он.
– Ожерелье к этим серьгам. Будет смотреться совершенно прелестно. Вы согласны?
– А что я получу за нитку жемчуга? Простой поцелуй кажется недостаточным за такой солидный подарок.
– Принесите мне ожерелье и узнаете, – пообещала она, глядя ему в глаза.
– Недостаточно, леди Каролина, – повторил он – Я прошу нечто более определенное.
– Более чем поцелуй.
– Насколько более? – прошептал он, поедая ее глазами.
Каролина облизала губы и сказала:
– Сколько жемчужин в ожерелье? Я не обману вас, лорд Эшдон.
– Леди, вы этого не сделаете, – зарычал он, резко развернувшись и выходя вон.
Дверь за ним захлопнулась, и дом содрогнулся.
Фредерикс открыл дверь белой гостиной, а София открыла дверь желтой гостиной. Они в ожидании смотрели на нее, стоявшую в одиночестве посреди прихожей.
Каролина кивнула, пытаясь сдержать дыхание перед тем, как заговорить.
– Все прошло, как ты сказала, до последнего момента.
София улыбнулась и произнесла:
– Фредди, вели подать кофе, пожалуйста. Надо продумать следующую атаку.
Его действительно атаковали. Другого слова для этого не было. Он был атакован ее красотой, ее смелыми планами и ее губами. Господи, эти губы! Эшдон был в полумиле от дома на Парк-лейн, когда опомнился, справился со своей страстью и гневом. Он не мог понять, что было сильнее: его страсть или гнев. Но ему казалось, что это не имеет значения, если только удастся раздобыть красивое жемчужное ожерелье и задушить им Каролину Тревелиан.
О том, чтобы вернуться домой и увидеться с отцом, не шло и речи. В его состоянии единственным подходящим местом был боксерский клуб «Джентльмен Джексон». Решить его проблему можно было, только хорошенько поколотив кого-нибудь. Но он подозревал, что это решение временное.
Маркиз Руанский стоял в углу боксерского зала «Джентльмен Джексон». Он с нарастающим интересом наблюдал за поведением лорда Эшдона. Естественно, он знал о слухах, как и все в Лондоне. Разница была лишь в том, что он узнал о них от графа Уэстлина, отца лорда Эшдона, в темном углу клуба «Уайтс». Они с Уэстлином не были друзьями. Маркиз подозревал, что у Уэстлина друзей было немного, при его-то характере и темпераменте. Руан ничего не имел против Уэстлина, поскольку был человеком, не любившим праздную и поверхностную дружбу. Его очень устраивало собственное общество, оно его не утомляло, как это бывало с остальными. Уединение становится удовольствием, когда приятен сам себе.
Что заставило Уэстлина довериться ему, молено было только догадываться,. и первая догадка весьма поэтично привела его к ногам Софии, графине Дэлби. Он один из немногих, кто не был с ней знаком, но знал о ней. Прошло больше двадцати лет с того момента, как она приехала Лондон, и город до сих пор не насытился ею. Правда это или вымысел, не имело значения. Она была одной из тех, кто вызывает разговоры и слухи, всего лишь пройдя по комнате. Ярким примером этого стал Уэстлин. Из того, что знал Руан, Уэстлин не общался с леди Дэлби в течение многих лет, тем не менее все еще страдал по ней.
Хотелось бы увидеть женщину, которая могла сотворить с мужчиной такое.
Из того, что рассказал ему Уэстлин, похоже, что дочь обладала таким же талантом. Внимательно посмотрев на Эшдона, можно было убедиться в этом. По всем признакам Эшдон был совершенно нормальным человеком, пока не встретился с Каролиной Тревелиан. Хорошо бы встретиться с ней тоже.
Наблюдая, как Эшдон вдохновенно колотит одного из боксеров клуба, можно было поучиться проявлению бешеных эмоций, спровоцированного либо Софией, либо Каролиной, а возможно, ими обеими. Ему действительно надо найти способ повидаться с этими леди, чтобы составить собственное суждение. Уэстлин казался весьма сомнительным свидетелем, поскольку был непостоянен и мстителен. Хотя неудовлетворенная страсть способна сделать с мужчиной и не такое.
Зная слухи о Софии, графе Дэлби и графе Уэстлине, как и все в Лондоне, Руан удивился, когда заметил, что Уэстлин как будто хочет, чтобы его сын преуспел с дочерью Дэлби.
Но в жизни редко бывало, чтобы дела шли так, как хотелось, и Руан знал это, как никто другой.
Эшдон нанес особенно сильный удар, и его партнер свалился на мат. Что бы ни говорили об Эшдоне, он вполне способен управлять собой в кулачном бою, хотя это умение едва ли поможет ему с леди Каролиной. К рингу подошел маркиз Даттон и вызвал лорда Эшдона.
– Вы ждали нашей встречи более часа, лорд Эшдон. С кем теперь мне драться? Вы едва ли в лучшей форме.
– Уверяю, что даже не в лучшей своей форме я вполне готов к бою с вами, лорд Даттон, – ответил Эшдон, убирая со лба темные волосы боксерской перчаткой. – Ставлю пять фунтов, что вы будете в нокауте через пять минут.
– Вы знамениты как плохой спорщик, Эшдон, – презрительно улыбнулся Даттон в ответ. – Можете присовокупить еще одну неудачу к своему общему счету.
– Только если я удвою ставку. – Эшдон хрипло засмеялся. – Десять фунтов. Пять минут. Договорились?
– Договорились, – обрадовался Даттон.
Эшдон сделал первый увесистый удар в красивую челюсть Даттона, и было видно, что это доставило ему наслаждение. Что произошло между ними? Волочился ли Даттон за леди Каролиной? Руан ничего об этом не слышал.
– Полагаю, он отыгрывается за прошлую ночь, – приятным голосом произнес лорд Генри Блейксли.
Руан обернулся, услышав эти слова, кивнул в знак приветствия и спросил:
– Эшдон?
– А вы ничего не слышали? – удивился Блейксли. В голосе его прозвучали циничные нотки. – Леди Каролина, дочь леди Дэлби, дала ему пощечину прошлой ночью в гостиной своей матери.
Лорд Руан подумал над этим минуту.
– Возможно, ее спровоцировали.
Блейксли кивнул.
– Полагаю, это зависит от того, кого вы спрашиваете. Суть истории – в том, что леди Каролина вбила себе в голову идею стать «ночной бабочкой». Трудно представить, что обидного можно сказать ей после этого, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне довелось быть свидетелем милой сцены, и, по моему мнению, все выглядело так, словно Эшдон предложил ей покровительство, а она отказалась. Весьма резко. А вы об этом не слышали?
