— Леди Бленкеншип?
— Да? — чуть слышно прошептала она.
— Тут котенок в корзине.
Она энергично закивала:
— Набросок котенка в корзине.
В круглой корзинке уютно пристроился пушистый глазастый котенок, перевесив лапки через край.
— Вам нравится? — Миллисент от волнения чуть не кусала костяшки пальцев.
— Это же котенок в корзинке, — медленно повторил герцог, словно другого ответа нельзя было и ожидать.
— Посмотрите другой набросок, — взволнованно попросила Миллисент.
Герцог медленно перевернул страницу и замер.
— Котята, играющие с клубком пряжи.
В голосе герцога проскользнули истерические нотки.
— Джинджер, Том и Молли! — объявила Миллисент, указывая на страницу рукой в коричневой перчатке. Звонко зазвенели янтарные камни на ее браслете. — Разве они не прелестны?
Герцог принялся медленно листать альбом. Котята, играющие с веревкой. Котята, лакающие молоко. Котята, нюхающие цветы.
— Леди Бленкеншйп?
— Да?
— Вы любите котят?
— О да! — восторженным шепотом призналась она.
Герцог вздохнул, передал ей альбом и, к огромному удивлению Миллисент, поднялся с места и исчез среди гостей.
Нельзя сказать, чтобы он не любил котят. Просто жизнь слишком коротка, и нет смысла продолжать этот разговор.
Герцогу хотелось выпить коньяку. Джейкоб Эверси пригласил его наверх, чтобы обсудить возможности вложения средств в предприятие по производству газовых ламп.
Если не удастся выпить коньяку, три бокала наливки тоже вполне подойдут.
Герцог свернул за угол в поисках выпивки и тут же увидел неторопливо идущего ему навстречу Йена Эверси. Они замерли на месте у маленького изящного мраморного столиках огромным зеркалом, в котором теперь отражались они оба и толпа людей в комнате: Йен застыл, бросил взгляд на зеркало и испытал видимое облегчение. Монкрифф почти угадывал его мысли. Остальные гости видели их двоих, и если, к примеру, герцог задумал бы вонзить Йену в бок кинжал, кто-нибудь обязательно это заметил бы.
Мужчины молча смотрели друг на друга. Монкриффа охватили ярость, смущение, и воспоминания вновь нахлынули на него.
В зеркале же и Йен Эверси, и остальные гости видели лишь ледяную опасную грацию.
— Мистер Эверси, — протянул герцог, — нам так и не удалось поговорить наедине. Я едва узнал вас в одежде.
— Что вы собираетесь делать, Монкрифф?
Эверси выглядел очень плохо.
— Что я собираюсь делать? Приятно проводить время или выпить бокальчик наливки или лучше коньяку, если удастся его найти. Потом мы с вашим отцом вкратце обсудим возможности вложения средств в его кабинете. Затем я немного облегчу карманы ваших соседей и гостей в карточной игре. Но все это позже. А сейчас я собираюсь танцевать с вашей сестрой.
Улыбка Монкриффа и тон, которым он произнес последние слова, заставили Йена непроизвольно схватиться за бок, где в старые времена висел бы его меч. Он с усилием опустил руку.
От Монкриффа не укрылось его движение, и он небрежно сунул руку за борт сюртука. Револьвер всегда был при нем.
— Это я оскорбил вас, Монкрифф, а не моя семья. Мое предложение о встрече лицом к лицу остается в силе. Выбирайте оружие, время и секундантов. Я буду очень благодарен, если вы оставите моих сестер и отца в покое.
Монкрифф вздохнул со скучающим видом.
— Благодарен… — Он покачал головой с преувеличенным недоверием. — Я выбрал свое оружие, Эверси, и время. Для осуществления моего плана секундант не понадобится.
Йен уставился на него с точно таким же выражением, какое было у его сестры. Немигающий, пронизывающий взгляд. У него были голубые глаза, волосы красновато-каштанового цвета, еще более рыжие на солнце, длинные и волнистые, а прическа была необычайно модной благодаря Байрону.
Итак, у некоторых Эверси были вьющиеся волосы, а Женевьеве приходилось мириться с прямыми. Герцог с трудом сдержал улыбку.
— Пристальный взгляд не поможет вам разгадать мои намерения, Эверси, — спокойно произнес он. — Если вы тут задержитесь, то вас, без сомнения, хватятся гости. Я желаю выпить перед танцами, уже слышу, как музыканты настраивают свои инструменты, не могу дождаться этого момента. Ваша сестра Женевьева обещала мне вальс.
Йен стоял молча, охваченный подозрениями. Внезапно по его лицу пробежала волна облегчения.
— Только не Женевьева. Я ее знаю. Она никогда не взглянет в вашу сторону, когда рядом есть Осборн или другой более молодой поклонник. Она станет относиться к вам как к отцу. И она умнее любой другой женщины.
— Хотите поспорить?
— Я не желаю спорить с вами.
— Жаль. Кроме мести, я люблю умножать свое состояние. И кроме того, вы не знаете, что я задумал, Эверси. Могу я теперь пройти?
— Я буду приглядывать за вами, Монкрифф.
— Разумное решение, — согласился герцог. — Но это ни к чему не приведет.
— Мне действительно очень жаль.
На мгновение Монкрифф поверил ему. Он знал, что Йен отличился на войне, и знал, что многие мужчины вернулись домой потерявшими голову, страдая из-за отсутствия опасности. Ведь теперь им уже не надо было сражаться.
Однако все эти размышления относились к области философии. Герцогу было все равно, почему Эверси сделал его рогоносцем.
— Удивительно, как это вы не поняли, что у каждого поступка имеются последствия, Эверси. Вы ведь были на войне? Подходящее место, чтобы усвоить урок.
Эверси промолчал. Рассеянно коснулся своего красивого лица, где виднелся чуть заметный след от порохового ожога.
— Я ожидаю от вас оригинальности, Эверси, каковой отличается вся ваша семья, а вы меня всякий раз разочаровываете. Конечно же, вам жаль. Первые слова всякого, кого застали врасплох. Если бы не случай, этот человек был бы рад продолжить начатое. Все та же старая скучная история. А теперь прошу меня извинить…
— Вы могли бы защитить ее честь. Я имею в виду леди Абигейл.
Рискованное предложение.
— Она охотно позабыла о своей чести, разве не так? Больше я не желаю об этом говорить. Возможно, вашему отцу будет интересно узнать о вашем поступке. И если вы помешаете мне приятно проводить время, я ему все расскажу. Тем не менее вы вольны думать, будто я приехал сюда, чтобы нанести визит вежливости и помучить вас неопределенностью.
— Я думал об этом, — заявил Йен таким тоном, что стадо ясно: эту возможность он рассмотрел и решительно отбросил. — Что именно вы имели в виду, говоря о наказании, соответствующем преступлению?
Монкрифф вздохнул:
— Не понимаю, с чего вы взяли, будто я отвечу на этот вопрос?
