объяснено религиозными мотивами, но почему его жена не вступилась за свою любимицу? Мало того, Рене отказалась вернуть ей ранее подаренные платья, которые остались во дворце. Учитывая обычную щедрость герцогини, кажется просто невероятным, что она могла забрать назад собственные дары! Историки называют это необъяснимой тайной. Но вот что написала своему мужу по этому поводу сама Олимпия:
— …она (Лавиния делла Ровера) выпросила для меня только одно платье, которое она (Рене) не отдаст мне до её (Лавинии) возвращения. Я думаю, она ответила так, чтобы я поняла, что она делала это не ради меня, а ради Лавинии; и чтобы доставить удовольствие Лисиппе, которая, я полагаю, была с ней в то время. Но лучше промолчать о том, что очевидно всем. В любом случае, я вряд ли получу платья.
В древнегреческой мифологии Лисиппа — это амазонка, сверх меры обожавшая собственного сына. Может, речь идёт о молодом человеке, влюбившемся в юную Олимпию, что вызвало гнев его матери? Кто же он? Отец Олимпии, как известно, был учителем сыновей Лауры Дианти. По моим предположениям, за девушкой ухаживал старший, Альфонсо д’Эсте, почти её ровесник. По завещанию своего отца-герцога он получил титул маркграфа и феод Монтеккьо, старый дворец в Ферраре с 7 000 золотых скудо на его ремонт и ренту в 60 скудо. В этом самом дворце предполагаемый возлюбленный Олимпии воспитывался вместе с младшим братом Альфонсино под присмотром матери и показал особенные успехи в области математики. Правда, Эрколе II, несмотря на то, что его единокровные братья были узаконены, относился к ним с презрением. Хотя герцог называл Альфонсо «славным ублюдком», однако не допускал к управлению государством.
Конечно, я могу ошибаться, но если моя версия верна, тогда поведение Рене вполне объяснимо. Наверняка, Лаура Дианти возложила всю вину на Олимпию, которая, дескать, соблазнила её сына. Но, если верить одному из стихотворений девушки, её отношения с Альфонсо остались платоническими:
Девственница, которая не такова в своей душе, Небольшую похвалу своей девственности может иметь,
Если только Христос не владеет целостностью её существа, Она всего лишь рабыня Венеры.
В 1546 году Эрколе II неожиданно даровал своему сводному брату чин капитана кавалерии и отправил его в имперскую армию. В Феррару Альфонсо вернулся только спустя три года, уже после «позора» Олимпии. Кстати, это слово в ту эпоху обычно применяли по отношению к девицам, которые позволили усомниться в своей добродетели.
Возможно, герцогиня и простила бы Олимпию, если бы речь шла не о сыне Лауры Дианти. Что же касается платьев, то, в глазах Рене, они были символом «суеты сует», то есть предметом, с помощью которого её любимица прельстила молодого человека и, таким образом, сбилась с праведного пути.
Вскоре Олимпия уехала с мужем в Германию. Забегая вперёд, скажу, что смертельная болезнь унесла её 7 ноября 1556 года на двадцать девятом году жизни. Спустя три года после её смерти в Базеле был издан большой сборник ряда её греческих писем и латинских диалогов, которые она доверила своему другу и писателю Курионе.
Однако «позор» Олимпии Морато был, так сказать, «началом печалей», которые вскоре обрушились на саму Рене. Уже в 1548 году папа изменил свою позицию по отношению к ней:
— Герцогиня привечает еретиков, которые стекаются к её двору! По протоколам допросов святой инквизиции не было ни одного арестованного, который не признался бы, что был встречен и спасён ею!
В общем, Павел III призвал Эрколе покончить с этим, на что герцог вяло ответил:
— Попрошу Ваше Святейшество предоставить мне более весомые доказательства…
В условиях политической нестабильности из-за присутствия имперских и французских войск на Апеннинском полуострове главной целью герцога Феррары было не столько противодействие ереси, сколько использование этой проблемы для балансирования и обеспечения собственного суверенитета. Терпимость Эрколе II, кстати, не ограничивалась реформаторами: еще в 1538 году он предоставил убежище евреям (естественно, не без выгоды для себя), изгнанным с земель Габсбургов в результате репрессивной политики Карла V. Например, в письме к зятю, герцогу де Гизу, Рене упомянула о португалке Беатрис Мендес, известной как донья Грасиа Наси, которая проживала с 1549 по 1553 год в Ферраре, где она публично вернулась к иудаизму и организовала переправку своих единоверцев из Португалии в Константинополь.
Но, чтобы его самого не обвинили в ереси, муж Рене обратился к папе с просьбой прислать в Феррару проповедника-иезуита. Выбор Игнатия Лойолы, генерала ордена, пал на некоего Джаджо:
— Его частично французское происхождение может снискать ему расположение герцогини и обеспечить более внимательное отношение к его теологическим наставлениям.
Но Рене никогда не допускала Джаджо к себе, хотя он прожил в Ферраре два года. Вероятно, герцогиня догадалась о цели его миссии и решила её расстроить. В 1550 году в Феррару прибыл также знаменитый Франческо Борджиа, родственник Эрколе II, один из самых выдающихся членов ордена. Результатом чего стало учреждение иезуитского колледжа в Ферраре.
В это время один из реформаторов, пекарь Фавентино Фаннио из Фаэнцы, был отправлен в цепях в тюрьму за свои взгляды. Рене смело выступила против смертного приговора, вынесенного ему феррарской инквизицией 25 сентября 1549 года, призывая мужа спасти его. Однако угрозы инквизитора, кардинала Джованни Караффа, будущего папы Павла IV, сделали всякое вмешательство напрасным. Фаннио просидел в тюрьме около двух лет, где его навещали не только Олимпия Морато и Лавиния де ла Ровере, но и сама герцогиня. Тем не менее, ранним утром 22 августа 1551 года пекаря повесили на площади, его тело впоследствии было сожжено, а пепел развеян по реке
Литераторы, которые были главным украшением двора Рене, начали покидать Феррару. В числе первых были Челио Курионе и Иоанн Синапи, учителя и друзья Олимпии.
В 1552 году принц Альфонсо, старший сын Рене, узнав о войне между Генрихом II и императором, проявил желание принять в ней участие. Но он напрасно просил разрешения у своего отца. Поэтому, взяв взаймы у различных лиц сумму в девять тысяч скудо, принц тайно отправился в Париж. Альфонсо был с большим почётом встречен своим кузеном Генрихом II, который наградил его Орденом Святого Михаила и дал ему отряд из ста человек, заранее выплатив пенсию, чтобы обеспечить его потребности. Этот шаг со стороны его сына и наследника вызвал сильное огорчение Эрколе, чьим главным желанием было избежать последствий гнева грозного императора. Потерпев неудачу в своих попытках поймать принца и доставить его обратно в Феррару, герцог приказал повесить за одну ногу перед окнами Палаццо делла Раджоне чучело Джио Томмазо Лавеццуоло, который посоветовал Альфонсо бежать
