Два года назад, когда весть о смерти Уильяма долетела до Уолнат-Хиллз, Агата тут же отправилась в путь по реке, дабы выразить свои соболезнования дорогой кузине. Она хотела даже перебраться в Хайвою насовсем — Мэри с большим трудом ее отговорила. Агата была убеждена, что и Мэри, и дети нуждаются в ее опеке, и очень обижалась, когда в трудную минуту все они бежали за помощью не к ней , а к юной Арабелле.
Разумеется, властные манеры Агаты раздражали Арабеллу. Она пыталась мысленно оправдать кузину своей мачехи, но это плохо ей удавалось. Арабелла не выносила деспотизма Агаты, а Агату возмущало то влияние, которое Арабелла имела в семье.
Поэтому Арабелла с радостью ухватилась за спасательный круг, который, сама того не подозревая, бросила ей Мэри. Изобразив смущение, она пролепетала:
— Ты прав, как раз сегодня утром я ломала голову, пытаясь найти предлог для отъезда в Гринли.
—Ничего, — ласково отозвалась Мэри. — Поезжай туда и проверь, хорошо ли мой старший сын выполняет твои поручения. Конечно, кузина агата огорчится, что Джереми ее не встретит. Ты же знаешь, как она его любит. Зато в твое отсутствие она сможет безраздельно хозяйничать в Хайвью.
Получив благословение Мэри, Арабелла готова была сквозь землю провалиться от стыда.
— А как же ты? — спросила она с сочувствием. — Ведь кузина Агата сживет тебя со свету, оставшись с тобой наедине!
— За меня не волнуйся, милочка. Если она будет требовать, чтобы я делала что-то не так, как я хочу, я скажу ей, что ты мне это категорически запретила. — Мэри лукаво подмигнула.
Арабелла хмыкнула:
— Хочешь спрятаться за мою спину?
— Хочу, — честно призналась Мэри, хитро поблескивая голубыми глазами. — Отправляйся в Гринли, Арабелла. Пусть кузина Агата указывает мне и моим детям на наши ошибки и учит нас жить. Ей надо выпустить пар. — Она ласково улыбнулась. — Ты же знаешь: она неплохая женщина, просто любит немножко покомандовать.
Арабелла хмуро кивнул:
— Да, но я ее не выношу. Мы с ней такие разные!
— Я бы не сказала, — возразила Мэри. — Вы обе желаете мне добра, только ты осторожно советуешь, как поступить, а Агата грубо навязывает свою точку зрения. Такой уж у нее характер.
Арабелла скривилась: ей не понравилось, что мачеха сравнила ее с кузиной Агатой. Но эту мысль она решила оставить на потом.
* * *
— Ну что ж, — решительно заявила она, ставя чашку на стол, — если ты не возражаешь , я пойду собирать вещи. Джереми вернется из Гринли через пару дней, а я, наверное, там еще задержусь — чтобы поменьше видеться с кузиной Агатой.
— Хорошо. Я скажу ей, что ты решила переустроить поместье и этот проект нельзя откладывать. — Мэри хитро улыбнулась. — А еще я скажу, как сильно ты огорчилась, узнав, что не сможешь ее встретить.
Сара и Джейн, которые слушали весь разговор, дружно расхохотались.
— Ох, мама! — воскликнула Сара. — Обманывать нехорошо!
— Это верно, — поспешно согласилась Мэри, — но лучше немножко схитрить, чем потом целыми днями видеть, как кузина Агата пилит бедную Арабеллу.
* * *
Спеша разминуться с Агатой, Арабелла быстро собралась и уже через два часа выехала из Хайвью на двуколке, запряженной гнедым жеребцом. Рядом с ней сидел чернокожий слуга, как того требовали приличия. Она велела горничной собрать остальные ее вещи и отвезти их в Гринли. Но, прежде чем отправиться к себе в поместье, ей предстояло уладить еще одно дело — отдать мистеру Хэйту документы.
Наученная горьким опытом, Арабелла спрятала папку с ценными бумагами под сиденье кареты, хоть и не думала, чтобы сейчас, среди бела дня, на нее опять могли напасть разбойники.
Визит к семейному адвокату занял немного времени. Войдя в кабинет мистера Хэйта, она тут же протянула ему папку и сказала:
— Видите, вы напрасно беспокоились. Возвращаю вам мои документы в целости и сохранности. Пусть они пока останутся в этой папке.
Мистер Хэйт положил папку на край стола и взглянул на посетительницу поверх очков:
— Вы, конечно, не скажете, зачем их брали?
Арабелла улыбнулась, на щеках ее проступили милые ямочки.
— Конечно, нет, иначе вы будете меня ругать.
— Несомненно, — отозвался адвокат.
Поднявшись, он подошел он подошел к большому железному сейфу в углу, открыл ключом тяжелую дверь, положил папку на одну из полок и снова запер сейф.
— Вот теперь ваши бумаги действительно в безопасности, — сказал он, с улыбкой оглянувшись на Арабеллу.
Отдав документы, Арабелла почувствовала, что с ее плеч свалился тяжелый груз, и весело покатила в Гринли по обсаженным ожаспином улицам Натчеза.
На дороге было весьма оживленно: навстречу ее двуколке, направляясь в город, шли пешеходы, ехали экипажи и конные всадники. Но через несколько миль движение уменьшилось. Арабелла отпустила поводья, предоставив свободу своему жеребцу, и откинулась назад, оглядывая окрестности и гоня прочь мысли о Тони Даггете.
Поместье Гринли находилось примерно в двух часах езды от Натчеза. За это время ей надо было продумать предстоящий разговор с братом. Впервые Арабеллу обрадовал ежегодный визит кузины Агаты: он послужил ей отличным поводом для бегства. Но ведь Джереми спросит, каким образом она забрала расписку. Что ему сказать?
Арабелла сморщила носик. Вообще-то она еще не забрала расписку, но ее семье уже не грозит выселение из Хайвью. Имущество Джереми спасено, как и будущее Мэри и ее детей.
Их проблемы закончились… вернее, закончатся, как только Тони отдаст ей расписку. Вдруг Арабеллу пронзила мысль: а если с Тони что-нибудь случится и он не успеет написать письмо? У нее засосало под ложечкой.
Откуда этот страх? Уж конечно, дело не в том, что она боится потерять этого подлеца Тони Даггета! Для нее главное — благополучие семьи. Нет, с ним ничего не случится — во всяком случае, в ближайшие дни. Пусть отдаст письмо, а потом отправляется хоть на виселицу — ей на него плевать!
Был уже полдень, когда Арабелла наконец повернула своего гнедого жеребца на длинную аллею, ведущую в Гринли. Как и в большинстве поместий Натчеза, главный дом стоял на крутом берегу над бурными водами Миссисипи.
Особняк Гринли был не слишком роскошным, но симпатичным и уютным, с широкими верандами, окруженными ароматной жимолостью, с изящными сводчатыми окнами. С трех сторон к дому примыкала просторная лужайка, на которой росло несколько кустов магнолий и больших раскидистых дубов. С парадной веранды открывался прекрасный вид на реку. За домом располагались многочисленные надворные постройки: контора, кухня, столовая, жилое помещение для рабов и конюшни. Дальше тянулись зеленые хлопковые поля, усеянные мелкими бело-розовыми цветами, а еще дальше, на горизонте, темнел лес.
