– «О, Господи, обрати свой милостивый взор на них с небес и благослови их, как Ты благословил Авраама и Сару…»
Король вдруг вздрогнул при этих словах. Он посмотрел на главную подружку невесты с такой тоской, почти умоляюще, словно просил у нее прощения. Шарлотта уловила этот взгляд. Она увидела, как эта красивая девушка отвернулась и посмотрела в другую сторону застывшим взглядом.
Что-то здесь кроется такое, о чем мне еще предстоит узнать, подумала Шарлотта. Впрочем, догадаться было не трудно.
Леди Сара Леннокс! «Авраам и Сара»! Им еще придется встречаться по разным поводам. Ведь эта девушка – сестра герцога, одного из самых влиятельных. Значит у нее будет много возможностей видеться с королем. А ведь она красива! У нее есть то, чем обделена Шарлотта. Но Шарлотта напомнила себе, что тем не менее у нее самой есть одно преимущество, которое заставляет короля отдать предпочтение ей. Она – принцесса.
Церемония завершилась, и свадебная процессия вышла из церкви. Шарлотта знала, что шлейф ее мантии несли руки Сары Леннокс. Это имя не выходило у нее из головы. Так значит он хотел жениться на Саре, этой девушке, которая даже красивее маркизы и герцогини, приехавших в Стейд встречать Шарлотту.
Ей казалось, что маленькие руки, поддерживавшие мантию, со злостью тянули ее назад, но это был лишь домысел. Просто мантия была слишком тяжела. Шарлотта почувствовала, что мантия сползла, немного оголив спину, и поймала на себе несколько насмешливых взглядов. Позже она узнала, что Хорас Уолпол, этот закоренелый сплетник, не преминул сказать, что «всем присутствующим предоставилась возможность узнать о верхней части королевы столько же, сколько знал сам король». Она подумала, что так и в самом деле с нее стащут всю одежду, прежде чем они достигнут банкетного зала.
Наконец, они добрались до зала, но оказалось, что в подготовке банкета произошла некоторая заминка. Шарлотте предложили сыграть на клавесине для собравшихся гостей, поскольку уже стало известно, что она музицировала во время морского путешествия. Шарлотта, игравшая и певшая всю свою жизнь, не оробела; она сыграла и спела так очаровательно, что все ей восторженно апплодировали.
Вскоре подали ужин. Король, сидя рядом со своей невестой, как все заметили, был очень внимателен к ней, словно хотел загладить ту свою оплошность в церкви, когда он так разволновался при упоминании имени Сары и не смог удержаться, чтобы не посмотреть на главную подружку невесты. Шарлотта, ободренная своим триумфом в игре на клавесине, была возбуждена, и ей льстило внимание короля. Чем больше она узнавала его, тем больше он ей нравился, а это очень обещающее начало, убеждала она себя.
Ужин окончился, король взял ее руку и сказал, что они должны присоединиться к гостям, которые жаждут быть представленными ей. Король, похоже, не спешил закончить прием гостей. Не спешила и Шарлотта, зная, что как только закончится званый вечер, они должны будут удалиться в свою спальню, и там останутся наедине.
Казалось, все понимали чувства молодой, только что вступившей в брак пары.
Было уже почти три часа ночи, и гости с надеждой смотрели на королевскую чету. Настало время для совершения брачного обряда, когда жених и невеста укладываются на брачное ложе.
Присутствовавшие должны были засвидетельствовать, что молодая пара вместе в постели, при этом высказывались разного рода двусмысленные шутки и намеки, шепотом предлагались советы.
Георг боялся всего этого и, подбодрив себя напоминанием о том, что он – король и может поступать, как пожелает, заявил о своем намерении отменить старинный обряд, который он находит крайне бестактным. Никакой церемонии не будет. Король сам проводит невесту в их спальню.
Присутствующие остались разочарованы, так как для всех, кроме главных действующих лиц, этот обряд был развлечением; тем не менее решительность короля вызвала одобрение, и никто не осмелился возразить ему.
Георг, взяв Шарлотту за руку, увел ее в спальню, приготовленную для брачного обряда.
– Мы сегодня встретились впервые, – говорил король извиняющимся тоном, – и я для вас, должно быть, совсем чужой человек.
– Вовсе нет, – ответила Шарлотта. – С тех пор как пришла весть о том, что вы просили моей руки, все разговоры были только о вас.
– Ну… тогда я рад.
– Надеюсь, что я тоже не кажусь вам незнакомкой.
– Нет… Как вы слышали обо мне, так и я слышал о вас. Они взволнованно смотрели друг на друга. Наконец, король решился сказать:
– Полагаю, вы согласитесь со мной, что оказавшись в подобной ситуации, мы должны выполнить свой долг.
– Это как раз то, что я всегда хотела… выполнять свой долг.
И пока двор строил предположения о том, что происходит в королевской спальне, Георг и Шарлотта со всей серьезностью выполняли свой долг.
На следующий день после свадьбы Шарлотта сидела перед зеркалом, а фрейлины готовили ее к утреннему приему. Они с любопытством наблюдали за ней, и она понимала почему. Им очень хотелось бы узнать ее впечатления о брачной ночи. Шарлотта отнюдь не оказалась разочарована. Правда, короля едва ли можно было назвать страстным любовником, но он был добр к ней. Именно это так порадовало ее. Она страшно боялась их первой интимной встречи, но все прошло без неожиданных неловкостей. И вот теперь Шарлотта вступила в супружескую жизнь и знала, чего от нее ждали: если она родит королю детей, то будет считаться удачливой королевой.
Проснувшись, она сразу же вспомнила о главной подружке невесты, и была уверена, что король тоже думал о Саре и, несомненно, желал видеть ее на месте Шарлотты. Но она достаточно хорошо знала придворные обычаи, ведь нередко принцессы-невесты, прибыв в свою новую страну, обнаруживали, что у их мужей есть любовницы, которых те не собираются оставлять. Она не верила в то, что Сара Леннокс была любовницей Георга и ощутила необычайный оптимизм после своей близости с королем. Теперь, полагала Шарлотта, став мужем, он перестанет стремиться к этой девушке.
Ее фрейлины перешептывались между собой. Среди них была одна, которой она не замечала раньше, красивая, с ярко-рыжими волосами, хотя и не очень молодая женщина.
– Милорд Хардуик встретил Его Величество, когда тот выходил из спальни, – рассказывала эта фрейлина, – и ему показалось, что Его Величество был в приподнятом настроении. Его Величество сказал, что это был прекрасный день, на что милорд лукаво заметил: «Да, сир, и прекрасная ночь тоже». Но эти слова почему-то не позабавили Его Величество.
Дамы прыснули от смеха, и Шарлотта поняла, какого рода шутками обмениваются фрейлины, хотя они говорили по-английски. Она уловила только «Его Величество», так как эти два слова были ей уже знакомы.
