Однако он — необычайно смелый человек, с восхищением думала Вернита. Другой не решился бы прерывать императора в такой момент — тем более, что у него к Наполеону просьба, и для него важно сохранять хорошие отношения с императором.
Однако своим интересам граф предпочёл интересы Верниты — и за это девушка любила его ещё сильнее.
Растрёпанная, раскрасневшаяся, с сильно бьющимся сердцем девушка вернулась в спальню принцессы.
— Вы нашли серьгу? — спросила Полина, не поворачивая головы.
— Н-нет, Ваше Высочество… Я увидела, что Его Императорское Величество внизу, и подумала, что он ищет вас.
— Император? — воскликнула Полина. — Pardi, вот не ожидала! Что ему нужно в такой час?
На мгновение её гладкий лоб перерезала морщинка. Затем принцесса нетерпеливо обратилась к горничным:
— Чего вы ждёте? Скорее принесите мне неглиже! Вы же слышали — император приехал!
Горничные поспешно вынесли из гардероба неглиже. Нагая принцесса накинула его, поспешно застегнулась, бросила на себя последний взгляд в зеркало и побежала вниз.
Однако, войдя в салон, она не увидела там никого.
Из соседней комнаты — главной спальни — до принцессы доносились голоса императора и графа Акселя.
— Вы уверены, что эта модель будет работать? — спрашивал Наполеон.
— Мы проводили испытания, сир, и получили великолепные результаты. Могу сказать твёрдо, что у вашей армии нет на вооружении ничего подобного.
— Кто вам об этом сказал? — резко спросил Наполеон.
— Маршал Ней, сир, и генерал Жюно убеждены, что моя модель превышает все ваши технические возможности.
Наполеон потёр рукой подбородок — обычный для него жест раздумья. Воспользовавшись паузой, Полина шагнула вперёд.
— Дорогой мой, я тебя совсем не ждала! — радостно воскликнула она, горячо обнимая брата.
Наполеон поцеловал её в щеку и ответил:
— Мне нужно поговорить с тобой наедине.
— Я ухожу, — произнёс граф, прежде чем Полина успела попросить его остаться, — но перед этим хочу поблагодарить Ваше Величество за то, что вы меня выслушали.
Он наклонил голову, повернулся и вышел, даже не взглянув на Полину.
— Вижу, Аксель совсем замучил тебя своим ружьём! — обратилась к брату Полина. — С тех пор, как он появился в Париже, я ничего другого от него и не слышала! Моп Dieu! Что может быть скучнее всех этих ружей, пушек, пистолетов?
Наполеон рассмеялся.
— Разумеется, сестрёнка. Тебя сейчас интересует только одно: зачем я пришёл.
Полина наморщила носик.
— Могу предположить, — произнесла она. — Жозефина предложила тебе «призвать меня к порядку» — Боже, какое отвратительное выражение!
Она сердито топнула ножкой и бросила на Наполеона тревожный взгляд из-под длинных ресниц, чтобы определить, как встретил он её слова.
В полупрозрачном неглиже, стоя спиной к окну, где полыхал закат, принцесса казалась обнажённой.
Несколько секунд Наполеон задумчиво смотрел на неё, затем заговорил:
— Ты не хуже меня знаешь, что, пока твой супруг находится в Булони, ты должна вести себя прилично — иначе немедленно отправишься в Италию!
Полина широко развела руками, и неглиже распахнулось, обнажив её наготу.
— Pardi! — в который раз за день повторила она своё любимое ругательство. — Что я делаю дурного? Только то, что дышу! Все эти женщины — и твоя старая ведьма-жена тоже — просто мне завидуют! Стоит им взглянуть мне в лицо, и они уже готовы обвинить меня во всех смертных грехах!
— Ну, сейчас разговоры идут не только о твоём лице, — ответил Наполеон.
Однако он улыбался — а это значило, что Полина наполовину выиграла.
Желая укрепить свою победу, принцесса бросилась ему на шею и прижалась щекой к щеке.
— Милый мой Наполеон, зачем ты их слушаешь? — неясно ворковала она. — Я веду себя как ангел, честное слово! А если мне хочется сделать что-нибудь неприличное, я крепко запираю дверь и задёргиваю шторы!
Наполеон снова расхохотался.
— Малышка, ты безнадёжна и неисправима — но я не могу на тебя сердиться!
Полина отпустила его шею и поправила на себе неглиже.
— Иди сюда, на диван, и поговорим, — промурлыкала она. — Мы с тобой так давно не болтали вдвоём!
— Я не могу остаться, — ответил Наполеон. — Расскажи-ка мне лучше об этом молодом шведе. Что он значит для тебя?
— О чем это ты? — переспросила Полина. — «Что значит?» Да ничего не значит, просто с ним приятно проводить время — и потом, он божественно красив!
— Я не об этом, — ответил Наполеон. — Ты не хуже меня знаешь, что королевские дворы Европы смотрят на мой двор с плохо скрытым отвращением. Любой скандал в моей семье они подхватят и используют как оружие против меня! Моя репутация погибнет — так же верно, как если бы в неё попал наряд!
В его голосе Полина услышала горечь и в приливе нежности уткнулась лицом ему в плечо.
— Милый мой брат, обещаю, я буду очень, очень осторожна — ради тебя! — поклялась она.
— Если ты нарушишь слово, я очень рассержусь.
— Клянусь жизнью! Теперь я буду не только дверь запирать, но и ставни!
Наполеон снова не мог сдержать смеха. Отсмеявшись, он поднялся и заговорил уже другим тоном:
— Здесь, в спальне, я видел очень милую девушку, милашка сказала, что она твоя новая швея.
— Да, она приехала только сегодня.
Наполеон не ответил.
— Она тебе понравилась? — осторожно спросила Полина.
— Да, пожалуй. Удивительно привлекательная девушка! Ты заметила, что глаза у неё цвета фиалок?
— Вот как? Может быть, я её не разглядывала.
— Что, если я приеду сюда завтра вечером и зайду через садовую калитку? Ты скажешь ей, чтобы на меня встретила?
— Хорошо, скажу.
— Вот и отлично!
Наполеон вынул из жилетного кармана усыпанные бриллиантами часы.
— Пора уходить, у меня назначена встреча.
Полина поцеловала брата в щеку и, взяв под руку, проводила до дверей.
— Не забывай о хорошем поведении, — напомнил он ей у выхода, — и скажи маленькой Фиалочке, чтобы ждала меня завтра в девять часов. Я приглашён на ужин, но постараюсь освободиться пораньше.
— Не забуду, — пообещала Полина.
Император прошёл через холл — лакеи выстроились в ряд и склонились перед ним в низком поклоне, — вышел на улицу и сел в экипаж.
Полина поспешила наверх.
— Отлично! — говорила она себе. — Лучше ничего и быть не может!
Хорошенькая швея отвлечёт Наполеона от Жозефины — а значит, и от тех мерзостей, что нашёптывает ему жена про принцессу. Полина была уверена, что атака исходит именно от Жозефины.
— Что бы она там ни говорила, — сказала себе Полина, входя в спальню, — а Акселя я не брошу! По крайней мере, пока он мне самой не надоест!
