Теперь Джастина совсем не удивляло, что старый адмирал ненавидел его отца, и ему было интересно, что Ивона чувствует по отношению к нему самому.
Маркиз был почти уверен, что она скорее боится его, чем ненавидит или презирает.
Увидев священнослужителя, идущего по деревенской улице, он подъехал к нему и придержал коня.
— Вы викарий этого прихода? — спросил Джастин.
Викарий посмотрел на него с недоумением, но через мгновение на его лице появилось приветливое выражение.
— Да, — ответил он, — а вы, я полагаю, маркиз де Верьен?
— Да, это так, — сказал маркиз, — хотя я удивлен, что вы узнали меня.
Викарий улыбнулся.
— Вас было бы трудно не узнать, — объяснил он. — Во-первых, я слышал о вашем приезде в Хертклиф, а во-вторых, вы очень напоминаете вашего отца.
— Вы знали моего отца?
— Только в последние годы жизни его светлости, — ответил викарий. — Я очень рад, что в Хертклифе снова появился законный владелец.
Благодарю вас за добрые слова, — сказал маркиз. — Я понимаю, что отсутствовал слишком долго. В данный момент я хотел бы заехать к Бэйтмену, который, как я узнал, покинул службу и ушел на покой. Не подскажете ли вы мне, в каком коттедже он живет?
— Коттедж Хэйтоп, — показал священник, — но вы найдете его в плохом состоянии, беднягу.
— Жаль это слышать, — искренне огорчился Джастин. — Наверное, болезнь заставила его уйти со службы?
Викарий с недоумением взглянул на него. Затем, поколебавшись недолго, спросил:
— Разве мистер Маркхэм не информировал вашу светлость о действительных обстоятельствах?
— Нет, — ответил маркиз, — и я буду признателен, если вы это сделаете.
Во время беседы он спешился и стоял рядом с викарием, человеком среднего возраста с начинающими седеть волосами.
— Я думал, мистер Маркхэм рассказал вам, милорд, — начал священник с некоторым смущением, — что Бэйтмен слишком много пил и из-за этого был не способен выполнять свои обязанности.
— Пил! — удивился Джастин.
Я надеюсь, что ваша светлость не подумает, что я кого-то осуждаю, — сказал викарий, — но, если говорить откровенно, у него почти не было занятий, а так как у Бэйтмена в руках оказались ключи от погреба, испытание оказалось ему не по силам.
— Как жаль, — заметил маркиз. — Я всегда считал его хорошим человеком.
— Он таким и был, но сатана, милорд, всегда находит дело для праздных рук.
Джастин нахмурился.
— Вы сказали, коттедж Хэйтоп? Спасибо, викарий, рад был встрече с вами.
— Я также, милорд, — ответил священник.
Держа коня под уздцы, Джастин направился к указанному священником коттеджу.
Дойдя до цели, он оглянулся и заметил на другой стороне улицы несколько мальчишек, которые бросили игру и с восхищением глазели на его лошадей.
Выбрав самого высокого паренька, маркиз подозвал его и сказал:
— Я хочу, чтобы ты подержал моего коня. Ты умеешь обращаться с лошадьми?
— Да, сэр.
— Просто держи его за уздечку, а если он начнет вести себя беспокойно, походи с ним по дороге до церкви и обратно. Понял?
— Да, сэр.
Глядя на маркиза, Энтони проделал то же самое, и два мальчугана, порозовевших от удовольствия, приняли лошадей, а друзья прошли по узкой дорожке к коттеджу, выкрашенному в черный и белый цвета.
Дверь открыла пышная молодая женщина лет тридцати, которая была так поражена приходом джентльменов, что начала отчаянно приседать, от ужаса лишившись дара речи.
— Я маркиз де Верьен. Я хотел бы видеть Бэйтмена. Вы его дочь?
— Нет, милорд… племянница. Я работала в доме, но потом мне пришлось уйти, чтобы за ним ухаживать.
— Вы служили в Хертклифе?
— Да, милорд.
— Без вашего дяди в доме не так уютно, — любезно сказал Джастин. — Могу я поговорить с ним?
— Ваша светлость увидит, что он сильно изменился.
— Понимаю, где он?
Вместо ответа женщина пересекла маленькую кухню и открыла дверь в задней стене. Она ввела гостей в небольшую, чистенькую спальню, в которой лежал старый дворецкий в красной фланелевой пижаме.
Джастин с трудом узнал своего старого слугу. Раньше маркиз часто шутил, что полные достоинства манеры и представительный вид делают Бэйтмена похожим на архиепископа.
А теперь он увидел преждевременно постаревшего пьяницу с красным носом и дрожащими руками. Его глаза были налиты кровью, и Джастин понял, что хотя Бэйтмен и прикован к постели, он все-таки продолжает пить.
— Его светлость хочет поговорить с тобой, дядя, — сказала женщина.
Она вернулась на кухню, оставив маркиза и Энтони наедине с Бэйтменом.
В комнате было два стула. Джастин поставил свой поближе к кровати и начал беседу:
— Мне очень жаль встретить вас в таком состоянии, Бэйтмен. Мне не хватает вас в Хертклифе. Дом без вас уже не кажется таким, как прежде.
— Вы очень добры, милорд, — ответил Бэйтмен. — Я готовился к приезду вашей светлости, но вот заболел, и мистер Маркхэм поселил меня в этом коттедже.
Он помолчал минуту, затем раздраженно добавил:
— Он был рад от меня отделаться!
Его тяжелое дыхание обдало маркиза. Не могло быть никаких сомнений в том, что Бэйтмен сегодня уже прикладывался к бутылке.
Джастину показалось странным, что племянница позволяет ему пить: ведь, будучи полным инвалидом, Бэйтмен не мог бы доставать выпивку без чьей-либо помощи.
Но в данный момент маркиза волновали более важные вопросы.
— Чем же вы мешали Маркхэму в Хертклифе? — спросил он.
— Уж это, милорд, вы сами должны узнать, — уклончиво ответил бывший дворецкий.
— Я очень давно знаю вас, Бэйтмен. Еще мой отец доверял вам так же, как и я, и всегда был уверен, что вы преданы интересам Хертклифа.
— Я всегда считал его своим домом, милорд, — сказал старик. — Покойный маркиз был настоящим хозяином, это признавали все.
— Я совершенно согласен с вами, — терпеливо продолжал Джастин. — А теперь я пытаюсь выяснить, что происходит в Хертклифе после его смерти и почему вы больше не служите нам, как мне бы хотелось.
Вот что я вам скажу, милорд: когда Коблер, Уилкинс и еще двое слуг ушли на войну, никого не взяли на их место. Ну, я сначала справлялся сам, но вскоре мне стало трудно одному делать все, как надо.
— Коблер и Уилкинс не были никем заменены? — удивился маркиз.
— Нет, милорд. Сначала ушли они, а потом Джеймс, а за ним Никол сон, не то чтобы от него было много толку с его бараньей башкой. Но я старался, милорд, только это уж было слишком.
— Вы говорили об этом мистеру Маркхэму?
— Говорил ли я! Да я ему все уши прожужжал! Только он не хотел слушать, — покачал головой бывший дворецкий.
Бэйтмен помолчал.
