Эта мысль оказалась настолько живительной, что Рэйф смог подняться на ноги и доковылять до другого стойла, чтобы продолжить дело, на которое вчера у него не хватило сил. Седло, которое он вчера выронил, по-прежнему, лежало тут же; флегматичный серый мерин спокойно жевал овсяную солому из кормушки. Он двинул ушами и чуть повернул голову, едва взглянув на Рэйфа, когда тот попытался закинуть ему на спину седло. На этот раз он смог это сделать, но тут же привалился к стене стойла и зашелся в очередном приступе кашля. Приступ, к счастью, был недолгим, и, отерев рукой покрытый испариной лоб, Рэйф принялся затягивать подпругу.
– Я мог бы помочь вам, мистер.
Тонкий детский голос неожиданно испугал его, ударив по натянутым нервам. Он резко повернулся и уставился на маленькую фигурку, появившуюся в дверях. Худенький, бледный мальчик лет восьми доверчиво смотрел на него большими печальными глазами. Интересно, давно ли этот негодник стоит здесь? Рэйф не слишком любил детей, а тем более тех, которые шпионили за ним.
– Какого черта тебе надо? - прохрипел он. Ребенок испуганно вздрогнул, но не отступил. Голубые глаза серьезно смотрели из-под непокорной шевелюры цвета спелой соломы.
– Я только хотел помочь вам с седлом…
– Мне не нужна помощь, - буркнул Рэйф, отворачиваясь к лошади, в надежде, что мальчишка тут же удерет отсюда. Немного надо, чтобы перепугать такого хилого пацана до смерти.
К изумлению и досаде Рэйфа, Мальчик замешкался. Он стоял, шаркая ногой по застеленному соломой полу, явно не решаясь сказать что-то еще.
– Руфус очень хороший конь, - наконец неуверенно произнес он.
Рэйф ничего не ответил, продолжая возиться с подпругой. Для него всякая лошадь была не более чем удобным средством передвижения.
– Вы ведь теперь будете заботиться о нем, раз вы его купили, мистер? - продолжал допытываться ребенок.
Заботиться? Да, конечно, пока эта скотина не привезет его к месту назначения. Больше она ему не понадобится, и ее сможет забирать кто угодно. Такой жалкой твари самое место на живодерне.
Поскольку Рэйф снова ничего не ответил, мальчик с опаской приблизился к нему и подергал за рукав, чтобы привлечь его внимание.
– Он любит морковку. Ему надо ее давать вместе с…
– Дьявольщина! - рявкнул Рэйф - Оставь меня в покое! Не видишь, что я занят? Разве тебе не пора отправляться в кровать или что-нибудь вроде этого?
Мальчик отшатнулся, побледнев еще больше, так что на его носу ярко проступили веснушки. На какое-то мгновение Рэйфу показалось, что в детских глазах, полных боли, он видит отражение себя самого - несчастного испуганного ребенка, каким он был когда-то. Он уже готов был протянуть к нему руку, чтобы успокоить, но вновь зашелся в приступе кашля.
Рэйф прижал руку ко рту, а мальчик испуганно попятился к двери. В этот момент в сарай вошла полная женщина в мятом черном платье и переднике, давно потерявшем свою свежесть, как и ее лицо. Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию, и она перевела глаза с Рэйфа на своего дрожащего сына.
– Вот ты где, Чарли, - сказала она, ласково проведя рукой по его спутанной густой шевелюре. - Иди-ка помойся перед ужином. Управишься сам?
Мальчик кивнул и, бросив настороженный взгляд на Рэйфа, побежал выполнять распоряжение матери. Женщина проводила сына взглядом, пока он не скрылся за углом, а потом повернулась к Рэйфу. Он уже весь подобрался, собираясь отразить резкую отповедь фермерской жены за то, что обидел ее сына. И был совершенно не готов к вежливым извинениям.
– Мне жаль, что Чарли докучал вам с этой лошадью, мистер Мори.
Рэйф на мгновение растерялся, услышав незнакомое имя, но потом вспомнил, что именно так назвался, когда она обнаружила его, рыскающего вокруг ее фермы, словно раненый волк. Он пробормотал что-то невразумительное, ожидая, что женщина уйдет вслед за сыном, но вместо этого она продолжала с печальной улыбкой:
– Видите ли, бедняга Руфус принадлежал моему покойному мужу. И это почти все, что осталось Чарли на память о его отце.
Как трогательно! И что же это должно значить для него? Рэйф пожал плечами, притворившись, что проверят подпругу, в надежде, что она наконец уйдет. Но женщина подошла ближе. Рэйф вновь напрягся, а она протянула руку и погладила шею мерина так же нежно, как до этого гладила по голове сына. И эта глупая скотина действительно узнала хозяйку. Мерин поднял голову и ткнулся носом ей в руку. Рэйф попытался вспомнить, как зовут эту женщину. Корин Брюстер… Нет, Брюэр. Что-то вроде этого. А впрочем, какая разница? Ведь это была всего лишь одна из тех глупых, сентиментальных женщин, которых он терпеть не мог. Мягкий взгляд, нежный рот, румяные щеки, блеклые темно-русые волосы, выбивающиеся из-под льняного чепца, - она была слишком обыкновенной, чтобы привлечь его внимание.
– Я хочу поблагодарить вас, - сказала женщина, бросив на него застенчивый взгляд. - За то, что дали такую хорошую цену за нашего Руфуса. Я знаю, он столько не стоит, и чувствую себя виноватой. Но нам с Чарли отчаянно нужны деньги.
– А мне нужна лошадь. Деньги для меня не имеют значения, - сказал Рэйф.
Какое значение могут иметь деньги для умирающего? Но он бы просто стащил эту лошадь, если бы вдова не увидела его. Возможно, так было бы проще, но он не хотел рисковать. Ему было совсем не нужно, чтобы она подняла шум. Его могли арестовать, а у него и так слишком мало времени осталось, чтобы добраться до ненавистного Сентледжа.
– Все равно, я очень признательна за вашу щедрость, - продолжала женщина.
Неужели она не может заткнуться и просто уйти?! По-видимому, нет.
– Нам придется продать ферму, чтобы оплатить долги моего мужа, - призналась вдова, словно полагая, что Рэйфу есть до этого хоть какое-нибудь дело. - Мой бедный Джордж никогда не был хорошим фермером. Он был моряком, как и вы.
– Откуда, черт возьми, вы знаете, что я моряк? - проворчал Рэйф, так и пронзая ее взглядом.
Возможно ли, чтобы она узнала его - когда-то известного в здешних местах капитана Мортмейна - под косматой пегой шевелюрой и давно нечесаной бородой? Он напрягся, точно волк перед прыжком, руки сами собой сжались в кулаки.
Женщина несколько растерялась при виде его непонятной ярости, но все же ответила совершенно спокойно:
– Все дело в вашей походке - вы покачиваетесь, как человек, привыкший проводить много времени на палубе. Извините, если я оскорбила вас…
Рэйф глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться. Кажется, он и в самом деле дошел до точки. Пора убираться отсюда.
– Мне надо ехать, - пробормотал он, потянувшись к поводьям.
– Может быть, мне удастся уговорить вас остаться на ужин?
Ужин?! Что, эта женщина не в своем уме? Неужели она абсолютно не догадывается, что всего мгновение назад избежала смертельной опасности? Если бы она его узнала, ему бы пришлось попросту придушить ее, чтобы быть уверенным в ее молчании.
