Очевидно, Алекс считал, что упрямство Данвити является результатом его враждебного отношения к шерифу и нежелания подчиняться его власти. Данвити же, в свою очередь, считал, что попирать многовековые традиции негоже.
Леди Келсо во многом поддерживала Алекса. Например, в том, что Роберт имеет определенные обязательства перед кланом. А еще она пожурила его за привычку прятаться в Трейлингхейле всякий раз, когда Алекс выводил его из себя.
Роберт никогда не считал свои визиты в Трейлингхейл попыткой спрятаться от брата. Он полюбил это место с того самого дня, когда впервые навестил здесь своих деда и бабку. Здесь ему ненадолго удавалось укрыться от неусыпного надзора старшего брата. И все же Роберт никогда не задумывался над тем, чтобы жить здесь постоянно.
Радость обитателей Трейлингхейла, с какой они встретили начатые им преобразования, свидетельствовала лишь об их надежде на то, что Роберт поселится здесь навсегда. И тот совсем не возражал остаться в замке немного дольше, чем обычно. А теперь у него имелись на то веские причины.
Роберт так часто вспоминал о леди Майри, что вскоре смутные намерения оформились в четкий план. Не имея сестер и почти не помня родителей, он не представлял, как большинство мужчин могут относиться к дочерям, но зато знал, как относился бы к собственной дочери, если бы она у него была. Наверняка Майри очень дорога своему отцу, воспитывавшему ее с самого детства. И Данвити, должно быть, сделает все от него зависящее, чтобы вернуть ее домой в целости и сохранности.
Да и любой на его месте поступил бы так же.
Чувствуя, что терпению брата приходит конец, Роберт подумал, что должен уладить проблему до Пасхи.
Несмотря на то что в запасе у него оставалось чуть меньше шести недель, Роберт решил действовать не торопясь.
В прошлом излишняя поспешность не раз приводила к неудачам, поэтому каждый раз Роберт обещал себе, что впредь станет поступать более обдуманно. Но давать себе такую клятву сейчас было бесполезно. Что сделано, то сделано, да и вода уже ушла с отливом.
Уровень воды в заливе опустился настолько, что теперь при всем своем желании Роберт не смог бы отвезти Майри назад домой. Да он и не хотел этого делать по множеству причин, совершенно не связанных с отливом и угрозой сесть на мель.
Главным было то, что если Роберту удастся уговорить Данвити подчиниться, можно будет избежать войны, а клан Максвеллов получит неограниченную власть и улучшит свое благосостояние. Кроме того, будет только справедливо, если все графства объединятся под властью одного шерифа, да и управление на местах пойдет более гладко.
Определенный риск, конечно, был. Например, глава Галлоуэя отличался крайней несговорчивостью. Но если Данвити подчинится власти шерифа и убедит в этом остальных землевладельцев, то и Арчи не станет противиться.
Основной целью Роберта оставался сам Данвити. Правда, он еще не решил, как правильнее построить с ним разговор, когда придет время.
Пока же Роб собирался устроить свою пленницу в замке как можно комфортнее.
Вот такие оптимистичные мысли занимали голову Роберта Максвелла, прерываемые лишь для того, чтобы отдать приказ команде, украдкой бросить взгляд на пленницу да время от времени сменить рулевого, чтобы тот смог размяться. Хотя вскоре Роб понял, что таким образом пытается заглушить гложущее его чувство вины перед Майри Данвити.
Кроме кратковременных вспышек гнева, отражающихся у нее на лице, она никак не противилась своему пленению. Сейчас же Майри наблюдала за игрой двух выдр в воде и казалась совершенно спокойной, поэтому Роберт не пытался заговорить с ней.
Команда налегала на весла с удвоенной силой, если поток становился мощнее или ветер менял свое направление, сбивая галеру с курса. Когда море и ветер успокаивались, у гребцов появлялась возможность передохнуть. Но едва галера вошла в самую неспокойную часть залива, где порывы ветра были еще сильнее, а волны образовывали мощные водовороты, времени на отдых не осталось.
Заметив, что девушка накинула на голову капюшон и поплотнее закуталась в плащ, стараясь укрыться от пронизывающего ветра, Роберт направился к ней.
Их взгляды встретились, и Роберт вновь увидел в них спокойствие и безмятежность. Когда же он подошел ближе, девушка тихо произнесла:
– Прошу вас, сэр, отвезите меня домой.
Майри увидела, как в воздухе позади Роберта Максвелла промелькнула целая стая куликов. Сам же он смотрел на девушку, ошеломленный ее вежливой просьбой.
Потом он положил руку на планшир и облокотился об него. Его ноги, обутые в сапоги, упирались в самую первую скамью, на которой сидели гребцы. Не сводя с Майри взгляда, он покачал головой и мягко произнес:
– Вы же знаете, что я не могу этого сделать.
– Почему?
– До конца отлива еще целых четыре часа. Море здесь бурлит точно вода в котелке. Вы наверняка знаете, на что будет вскоре похожа верхняя часть залива. Через два часа стемнеет, а эта галера не пройдет и пары миль по реке Нит, прежде чем увязнет в иле. Да нет, даже раньше. Ветер нам сейчас не помощник. А вот к берегу нас отнесет с легкостью.
– К какому берегу? Куда мы направляемся?
– В Керкудбрайт, – ответил Роберт.
Заметив, что ее похититель чем-то озадачен, Майри поняла, что его сбил с толку ее спокойный голос. Очевидно, он ожидал вспышек гнева, на которые была способна Фиона и которых всегда избегала Майри.
При воспоминании о сестре, расхаживавшей по комнате и разглагольствовавшей о том, как несправедлива к ней жизнь, Майри едва не улыбнулась. В ответ губы Роберта тоже растянулись в еле заметной улыбке.
Хороший знак, подумала Майри. Если она станет вести себя благоразумно, то и он ответит ей тем же. Но потом в ее душе шевельнулись сомнения. Она вспомнила заявление Фионы о том, что, относясь к людям по-доброму, в ответ получишь такое же доброе отношение.
Об этом мужчине, стоявшем перед ней, Майри знала меньше, чем о Джардинах из Эплгарта. Но судя по тому, что она слышала об этом беспокойном семействе, благоразумием от них вряд ли чего-нибудь добьешься.
Майри решила вести себя с Робертом как ни в чем не бывало, пока он не совершит очередного неблагоразумного поступка.
– А сколько еще плыть? – спросила она. – Однажды я уже бывала в Керкудбрайте.
– Когда?
– В прошлом году, – бросила девушка и, чтобы не показаться грубой, добавила: – Мы ездили к главе Галлоуэя на празднование годовщины коронации короля.
Роберт Максвелл криво усмехнулся, напомнив Майри о том, какое неожиданно сильное впечатление производила на нее его улыбка.
