– Не верю! Впрочем, об этом поговорим после, а сейчас надо разделаться с волком.
– Это собака, – сказала Элис.
– Да нет, это волк-одиночка! Хорошо, что не стая… – Говейн не договорил.
– Эго собака, – почти раздраженно ответила Элис. – К тому же убежавшая из дома – у нее на шее обрывок веревки.
– Вам это показалось от страха.
Элис уперлась ладонями ему в грудь.
– Я вовсе не испугалась! – заявила она. – Вернее, испугалась, когда увидела, как она вышла из кустов. Я тоже подумала, что это волк. Но потом поняла, что это собака, и хотела к ней подойти.
– Вы что, сумасшедшая? Пытаться поймать одичавшую собаку?
– Она не одичавшая, просто брошенная и голодная. Пожалуйста, пойдемте поищем ее – она ведь со щенками.
– Как вы могли их разглядеть?
– Я их не видела, но соски у нее набухшие, и она испугалась меня еще больше, чем я ее. Она подошла лишь потому, что я ее покормила.
– Понятно. И чем же?
– Сыром, который дала мне в дорогу Мей.
Говейн разжал руки и отпустил девушку, сразу ощутив странную пустоту.
– Пойдемте! Я отвезу вас обратно в пещеры.
Она посмотрела на него и твердо заявила:
– Без собаки и щенков я никуда не поеду!
– Обойдусь без ваших приказаний, леди Элис – если это ваше истинное имя!
– Разумеется, истинное.
– Вы могли бы и солгать, как и про все остальное, – резко ответил Говейн.
– Я… не собиралась вас обманывать. Так уж случилось. Дикки решил, что я монахиня, а когда появились вы… такой жестокий, с окровавленным мечом, я… испугалась.
– Выходит, первая ваша мысль была – солгать!
– Моя первая мысль была совершенно иной. Я путешествовала с человеком, которого, как я решила, вы только что убили. И вполне возможно, что следующей жертвой была бы я.
Говейн лишь что-то пробурчал, не желая спорить.
– А потом, в лагере, вам не захотелось сказать правду?
Впервые Элис не находила слов.
– Время было неподходящее для этого.
– Прошлой ночью – вполне подходящее, – выпалил он. – Или сегодня утром, когда я приносил извинения за то, что осквернил Божью избранницу.
Она покраснела, но глаз не отвела.
– Простите. Мне больно видеть ваши переживания и стыдно за то, что произошло.
– Вы очень определенно выказали свои чувства тогда, а я неправильно истолковал причину вашего отвращения.
– Я не чувствовала отвращения, – запротестовала она и слегка улыбнулась. – Просто меня никто прежде не целовал.
Говейн уставился на нее. Чистые черты лица, тонкая шейка, простой плащ облегает грудь. Он взглянул на ее губы, вкус которых до сих пор не мог забыть.
– Дама с таким богатым гардеробом в сундуках, очевидно, окружена толпой поклонников.
– Моя семья защищала меня от них.
– Вы обещаны знатному лорду?
Она печально помотала головой.
– У меня нет ни поклонников, ни женихов.
– Почему?
– Это долгая история, и вы ей все равно не поверите. – Элис вздохнула. – Скажу только, что я решила остаться незамужней и моя семья не стала возражать.
Ни с кем не помолвлена! Сердце подскочило у него в груди. Ему хотелось прижать Элис к себе покрепче и никогда не отпускать.
Где-то далеко загремел гром, поднялся сильный ветер. Из-под ее капюшона выбился завиток каштановых волос. Он вспомнил, как прошлой ночью волосы шелковой волной покрывали ей спину. Говейн не удержался, дотронулся до этого завитка и погладил его.
– Мягкие, как шелк, – прошептал он.
– Они все спутались, и я не смогла их расчесать, – в ответ прошептала она.
– Я расчешу, – предложил он.
– Буду весьма благодарна.
Говейна разрывали противоречивые чувства. Элис – гордая, избалованная леди и не подходит ему. Но в то же время она лучше других знатных дам, которых он знал. И… он хотел ее. Ему казалось, что и он ей желанен… Но почему она так насторожена, точно лесная лань?
– Вы меня боитесь? – спросил он.
Элис растерянно развела руками.
– Я испугалась, когда вы поцеловали меня. Мне показалось, что я попала в огонь.
– Элис… Как приятно произносить ее имя, не прибавляя слово «сестра»! Он положил ладонь ей на плечо и сквозь шерстяную ткань платья ощутил ее теплое и упругое тело. Она не отодвинулась, и его пальцы стали легонько поглаживать ее. – Простите, что напугал вас. Я разучился быть добрым.
– Нет, не разучились. – Не сводя с него глаз, она прикрыла своей ладонью его руку. – Вы добрый и сострадательный, просто не показываете этого. Как вам удается?
– Долгий опыт. Только так я сумел выжить во французской тюрьме.
Элис охнула.
– Это все в прошлом. А сейчас я хочу, чтобы вы забыли неприятности прошлой ночи. – Он слегка коснулся губами ее рта.
– Ой, – выдохнула Элис.
Внезапно захрапела лошадь. Говейн обернулся – из кустов высунулась темная собачья морда.
– Она вернулась! – Элис подбежала к собаке и опустилась на корточки. Порывшись в кармане плаща, она протянула руку. На ладони у нее лежал кусочек сыра. – На, поешь, дорогая.
– Элис, сейчас же отойдите! – встревожено крикнул Говейн.
Собака вылезла из кустарника, с опаской поглядывая на Говейна и на протянутую руку Элис.
– Элис…
– Она меня не тронет!
Собака вытянула шею и, схватив острыми зубами сыр, убежала.
– Скорее за ней! – Элис подобрала юбки и устремилась за собакой.
– Черт возьми! Элис, вернитесь!
Ругаясь, Говейн полез в кусты. Колючки застревали в кольчуге, а ветки хлестали по лицу.
Наконец он догнал Элис. Она стояла на коленях во мху и смотрела на трех двухмесячных щенят. Собака бросила им сыр. Вся троица налетела на кусок и с рычанием начала его грызть.
– Они голодные, – зашептала Элис, это было действительно так: сквозь спутанную шерстку выступали ребра. – Мы возьмем их с собой, вымоем и накормим.
Говейн не смог ей отказать.
– Ладно, – грубовато ответил он.
– Ой, спасибо! – Элис вскочила и обняла его. Ничего обольстительного в этом жесте не было, но у Говейна закипела кровь. – А как дети обрадуются! – Она была сама как ребенок – ясноглазая и нетерпеливая.
Погладив одного из щенков, Элис позволила этому грязному существу облизать ей пальцы. Говейн был очарован. Он присел на корточки около девушки. Какая еще знатная особа станет прижимать к себе полудикое животное!
– Вы с ними хорошо управляетесь.
– Я выросла среди животных. Мой отец разводит лошадей.
– И, вероятно, делает это весьма успешно, – сухо заметил он, вспомнив о бархатных платьях и дорогих книгах.
– Да, – согласилась она. – Если я сообщу ему о ваших притязаниях на Малпас, он сможет заняться этим, и тогда не будет кровопролития.
