Она пожала плечами:
– «Джек и бобовое зернышко».
– Вы уверены, что не «Красавица и чудовище»?
С насмешливой улыбкой она убрала за ушко золотистую прядку.
– Не вижу здесь никого, кто был бы похож на чудовище, – возразила Лидия. – Но возможно, я ошибаюсь, – добавила она и направилась в гостиную. – Надеюсь, вам нравятся мои переделки в этой комнате, капитан. – Она обвела помещение жестом. – Раздвигающаяся перегородка позволяет ей служить двум целям. Здесь можно сделать прелестную библиотеку.
Сложив за спиной руки, Брюс изучал новшества, одобрительно кивая.
– Вы ошиблись с призванием, мэм. Вам стоит заняться проектированием и строительством домов.
– Рада, что вам нравится, – просияла Лидия. – А теперь простите, меня ждет на кухне работа. Сегодня я занимаюсь выпечкой.
– Но вы еще не показали мне второй этаж, – сказал Брюс. Оправдание женщины показалось ему чересчур прозрачным, но оно составляло часть ее очарования.
Он подошел к ней ближе, и у Лидии перехватило дыхание и подогнулись колени.
– Вы сами можете все посмотреть.
Лидия попыталась проскользнуть мимо, но Брюс преградил ей путь и, сжав в объятиях, нежно поцеловал. Лидия обвила руками его шею. После умопомрачительного поцелуя, когда они оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, она едва стояла на ногах. Оба тяжело дышали.
Брюс нехотя отпустил ее. Лидию била дрожь. От его страстного поцелуя ее губы горели и, казалось, жили своей собственной жизнью. Лидия с трудом сдерживалась, чтобы не затащить его в свою спальню.
– О небо!
Все еще блуждая, словно в тумане, она увидела его загадочную улыбку.
Раскачиваясь на каблуках, он подмигнул ей, очевидно, радуясь, что развенчал ее пуританизм.
Неимоверным усилием воли Лидия взяла себя в руки. В комнате вдруг стало невыносимо душно. Боже праведный! Как один поцелуй мог лишить ее разума?
Она ненавидела капитана Макгрегора за то, что он смутил ос покой.
Охваченная страстью, Лидия подняла на него глаза.
– Я… я буду вам искренне признательна, если… это больше не повторится, – прошептала она.
Широко улыбаясь, Брюс преодолел искушение и с поклоном отошел в сторону.
– Вы, кажется, говорили что-то о выпечке хлеба, если не ошибаюсь?
– Хм… да. – Розовый влажный язычок смочил ее слегка опухшие губы. – Прошу простить меня, капитан. Я… хм… я как раз собиралась… печь хлеб, – пробормотала она.
Брюс наблюдал за ней с неподдельным удивлением. Леди, похоже, не привыкла к таким страстным поцелуям.
– Вам помочь найти кухню? – усмехнулся он, видя, как краска заливает ее лицо и шею.
Часы пробили семь тридцать, возвращая ее в реальность. Ругая себя, что потеряла время, Лидия выбежала из комнаты. И тотчас бросилась наверстывать упущенное. Соединив закваску с холодным молоком, она принялась яростно мешать сухие ингредиенты.
Продолжая себя ненавидеть, Лидия пошла в буфетную и налила себе вина из ягод бузины. Но не успела поднести стакан к губам, как вошел Брюс.
– Перекусываем, малышка? В такую рань?
– Уже не рано, – огрызнулась она, выпила вино и поморщилась.
Он взглянул на часы:
– Ах да. Уже девять часов. Но вы правы, Лидия. В некоторых случаях кажется, что опоздал на годы. – .Он приподнял ее подбородок: – Как насчет того, чтобы, показать мне остальной дом?
– Я… я не могу!
Подстегиваемая противоречивыми эмоциями, она сорвала с крючка вязаную пелерину и набросила на плечи. Этот мужчина пробудил в ней чувства, сделавшие ее совершенно беззащитной. Нельзя оставаться с ним наедине. Распахнув дверь, Лидия выскочила в снежную круговерть.
– Какого дьявола?!
Услышав за спиной скрип его шагов, Лидия в панике бросилась бежать. Однако поскользнулась и упала в сугроб. Подняв взгляд, она увидела смеющиеся глаза Брюса.
Униженная, она швырнула в него горсть снега.
– Оставьте меня в покое!
Он пригнулся.
– Не знаю, от кого вы пытаетесь убежать, Лидия, от меня или от себя, но в этом холоде и сырости вам нечего делать.
Не обращая внимания на ее протесты, он схватил ее в охапку, притащил на кухню и принялся стряхивать с Лидии снег.
– Уберите руки, чудовище, – буркнула она, высвобождаясь.
– Итак, теперь вы увидели меня таким, какой я есть, верно, красавица?
Он смеется над ней! Вскипев, Лидия погрозила ему кулаком:
– Капитан Макгрегор, я никогда еще не была так…
– Да?
– …оскорблена! С этой минуты я больше на вас не работаю, сэр. Я ухожу! Сейчас же соберу вещи и немедленно уеду!
Он закатил глаза:
– Сегодня у вас ничего не выйдет. Во-первых, дороги занесены, и, во-вторых, в такой буран вы не доберетесь до города. К тому же, куда вы отправитесь, не найдя себе другого места?
– К миссис Рафферти. – Лидия двинулась к двери, но он схватил ее за плащ. Охваченная яростью, она обернулась: – Вы меня не остановите!
– Дорогая леди, пансион миссис Рафферти трещит по швам. Именно поэтому я и явился сюда вчера.
– Найду себе где-нибудь пристанище.
Он вздохнул:
– Давайте провозгласим мир, Лидия. Расслабьтесь. – Он ласково похлопал ее по плечу. – Я поселюсь в каретном сарае с парнями.
– Благодарю.
Стряхнув его руку, она пошла проверить, как поднимается тесто.
Брюс стоял в открытом дверном проеме.
– Выше нос, – приободрил он ее. – Как только буря уляжется, я познакомлю вас и трех ваших прекрасных британцев с полковником Ратбаном. Не сомневаюсь, что он предложит вам отличные апартаменты за счет правительственных средств.
После трех дней напряженного молчания оттепель стала для них сигналом к отъезду в Нью-Лондон. Укутавшись в шерстяную мантилью и укрыв ноги меховой полостью, Лидия села на переднее сиденье коляски, втиснув между собой и Ричардом свою дорожную сумку. Энок и Джеремая сели сзади, а Брюс оседлал взятого напрокат гнедого.
– Ну, тронулись, – тихо сказал Брюс.
Все еще сердясь на него за желание сдать троих юношей полковнику, Лидия ударила вожжами по крупу лошади и, не оглядываясь, покатила по дороге.
К тому времени, когда они въехали в ворота форта Трамбл, напряжение между ней и Брюсом достигло предела. Брюс спешился и привязал их лошадей к столбу. Не успел он предложить ей помощь, как она спрыгнула на землю и, задрав нос, на негнущихся ногах поднялась с ним на крыльцо, командного поста.
– Ох уж эти женщины! – с досадой буркнул Брюс.
Ричард, Джеремая и Энок обменялись взглядами, разделяя общее чувство мужской беспомощности перед лицом женского гнева. Отряхнув с ног снег, троица проследовала за Лидией и Брюсом в помещение.
Их встретил полковник Аарон Ратбан. Ему было уже за пятьдесят, но он выглядел все тем же неотразимым офицером, каким был в годы войны за независимость. Его репутация бесстрашного борца и стратега вызывала восхищение всех граждан Нью-Лондона. Каждый морской капитан, действующий в акватории Нью-Лондона, чувствовал себя перед ним в долгу.
