— Послушайте. — Она робко прикоснулась к плечу Кэлдера Бернса. — У нас мало времени. Они в любую минуту могут прийти за мной, а мне нужно многое рассказать вам…
Берне взглянул на нее и вытер глаза.
— Не о себе я плачу, девочка, я тревожусь о своей дорогой жене. Видишь ли, мы не сказала Мэдди… — у него прервался голос. Глэдис закусила губу. Ей еще никогда не приходилось видеть плачущих мужчин, и ей было безумно жаль его. — Моя Маргарет, — с усилием продолжал он. — У нее неизлечимая болезнь. Ей пришлось ампутировать одну ногу, и она почти не видит. Чудо, что она все еще жива. Но видишь ли, она жила надеждой на то, что вновь обнимет свою Мадди. Лишь это и поддерживало в ней жизнь. Как я смогу сказать ей, что она боролась все это время за жизнь только лишь для того, чтобы смерть забрала вместо нее нашу дочь?
Глэдис с ужасом выслушала его, еще острее почувствовав свою беспомощность. Эта милая женщина, которую она узнала и полюбила по рассказам Мадди и письмам, должна была сначала потерять дочь, а потом и собственную жизнь. Почему Господь так несправедлив? И почему на долю Глэдис выпало несчастью принести вести, которые сведут Маргарет Берне в могилу?
Глэдис не знала, что ей говорить и что делать. Значит, все было напрасно — долгие недели, что она пряталась и горевала в пустой каюте Мадди, когда натерпелась такого страху? Значит, во всем этом вообще не было смысла?
Она снова оглянулась через плечо и увидела, что чиновник со списком в руке уставился прямо на нее. Одна из них умерла, одна выжила. Откуда ему знать, которая осталась в живых?
Чем дольше она размышляла, тем быстрее таяли ее шансы. Скоро он будет знать наверняка. Кэлдер Берне сам ему скажет. К тому времени ей нужно быть далеко отсюда.
Она торопливо сняла с плеч накидку и дрожащими пальцами открыла замочек медальона. Отдав и то и другое Кэлдеру, она пробормотала:
— Скажите вашей жене, сэр, — голос ее дрогнул, — что Мадди умерла с мыслью о ней… о вас обоих. Возможно, это послужит ей некоторым утешением.
Но слова казались пустыми и ненужными даже ей. Разве можно в чем-то Найти утешение семье, которую постигло такое горе? Она так остро переживала их утрату, как будто это касалось ее лично, потому что на какое-то время эти люди, стали ее семьей, пусть даже в ее воображении, и она любила их больше, чем могла бы любить кровных родственников.
Узловатые пальцы Кэлдера Бернса крепко вцепились в ткань накидки. Он зарылся в нее лицом, как будто надеялся уловить следы присутствия Мадди, и глаза его снова наполнились слезами.
— Почему ты сделала это, девочка? — спросил он охрипшим от горя и боли голосом. — Почему задержалась, чтобы рассказать мне это? Ведь никто не заметил, как ты сошла на берег. Ты могла бы убежать. А теперь тебя наверняка схватят. Почему ты так рисковала?
Глэдис взглянула на него, не зная, что ответить. Такой глупой показалась ей ее затея. Везде были стражники, и ее шансы совершить побег практически равны нулю. Возможно, если бы она не остановилась для разговора с Кэлдером Бернсом, то сейчас уже была бы далеко отсюда… Но она обещала Мадди. Наконец она собралась с духом.
— Мадди была моим другом, — просто сказала она. — Возможно, единственным другом за всю мою жизнь.
Кэлдер Берне внимательно посмотрел на нее. Как странно складывается жизнь. Стоявшая перед ним девушка, такая бледная и печальная, была того же возраста и такого же телосложения, как его Мадди. Если бы не цвет глаз и худоба, она могла бы сойти за его дочь. Почему жестокая судьба оставила в живых не ту, а эту? И почему та же судьба заставила эту девочку ухаживать не за кем-то другим, а именно за его умирающей дочерью? Почему она заставила ее предпочесть собственной свободе необходимость выполнить данное обещание?
Ему было трудно думать об этом. Он устало опустил голову.
— Я не смогу сказать ей, — пробормотал он. — Не смогу омрачить ее последние минуты. Ее душа никогда не найдет покоя…
Глэдис сжала губы, пытаясь сдержать слезы, не зная, что сказать или сделать, чтобы облегчить его страдания. Сколько раз она воображала себе этого человека. Мысленно она представляла встречу с ним и его женой, но не могла и подумать, что все сложится именно так. У нее не было времени подбирать подходящие слова утешения. Когда она наклонилась, чтобы прикоснуться к его плечу, за спиной послышались тяжелые шаги, и она в ужасе замерла.
— Обычная проверка пассажиров, сэр, — раздался грубый голос. — Ваше имя?
Кэлдер Берне медленно поднял голову. Человек нетерпеливо ждал, а у Глэдис гулко бухало сердце.
— Меня зовут… — Кэлдер откашлялся и произнес уже тверже: — Меня зовут Кэлдер Берне. Я владелец таверны «Кулаба», что на Краун-стрит.
— А она? — Человек жестом указал на Глэдис.
Сердце у Глэдис, кажется, вовсе перестало биться. Кэлдер медленно поднялся на ноги и спокойным, уверенным тоном произнес:
— А это моя дочь Мадди Берне. — Он обнял Глэдис за плечи. — Она только что приехала из Англии.
Стражник кивнул и сделал пометку в списке.
— Повезло молодой леди, — сказал он. — На борту «Марии Луизы» случилась эпидемия оспы. Много народу умерло.
Кэлдер Берне сказал ему об умершей Полине, и стражник сделал еще одну пометку в списке. Потом Кэлдер спросил о багаже Мадди и о вещах покойной, они говорили о чем-то еще, но Глэдис уже не слышала их. Потом стражник ушел, и она осталась с Кэлдером Бернсом. Крепко взяв ее за руку, он повел ее прочь.
— Пора домой, — сказал он. — Я уже давно уехал, и мама будет беспокоиться.
Глэдис пристально взглянула на него. Тягчайший грех сомневаться в чуде — она это хорошо знала, но ей так редко приходилось видеть настоящие чудеса, что она не могла не усомниться.
— Я не понимаю, — хрипло сказала она, — что вы собираетесь делать?
По правде говоря, Кэлдер и сам не знал. Он солгал стражнику, потому что не был готов расстаться с единственной ниточкой, связывавшей его с умершей дочерью. Он действовал инстинктивно и только теперь, когда дело было сделано, начал осознавать последствия этого шага.
В его голове медленно созревал план. «Бог взял, Бог дал», — бормотал он себе под нос. Возможно, именно Господь заставил Кэлдера Бернса солгать стражнику.
Глэдис в отчаянии огляделась, боясь услышать окрик или звук взводимого курка. Но Кэлдер потянул ее за руку, и ноги сами понесли ее. Он шел быстро, не оглядываясь по сторонам. Они подошли к наемному экипажу, ожидавшему возле пирса. Глэдис понятия не имела, что он намерен с ней делать. Она знала лишь, что уходит от стражников, вони, стонов каторжников. Этого пока было достаточно.
Открыв дверцу экипажа, он втолкнул ее внутрь.
