— Правда? Наверное, это был просто ад на земле, если там было хуже. Где это было?
— На Юге, сестра Мэри. Точнее, в Джорджии, в конце войны. — Голос его звучал совершенно безучастно.
Коди растерялась от его ответа. Она ожидала, что он назовет еще какую-нибудь бандитскую нору.
— Вы с Юга?
— Был. А теперь ниоткуда.
Она замолчала, потрясенная горечью, прозвучавшей в его словах.
— Простите меня.
— За что?
— За то, что причинила вам боль этим напоминанием.
— Чтобы чувствовать боль, вы должны испытывать привязанность к чему-то. А я, поверьте, сестра, такого чувства почти ни к чему не испытываю.
— Это заметно. Почему бы иначе вы оказались здесь? Возможно, я была послана в Эль-Тражар Божественным провидением, чтобы избавить вас от такой жизни, — задумчиво сказала сестра Мэри.
— Мне ничего от вас не нужно, сестра. А избавления меньше всего, — проворчал он, подумав, что, по-видимому, единственное время, когда она не стрекочет о спасении душ, это когда спит. Если это и в самом деле так, он не возражает, если она будет спать целыми сутками.
— Разумеется, нужно. Посмотрите на свою жизнь! Судя по тому, с кем вы водите компанию, вы вор и, возможно, убийца. И если после этого вам не нужно спасение, то не знаю, кому оно нужно больше. — Она смолкла, словно ее озарила какая-то блестящая идея. — А тогда выходит, что я, возможно, была послана Господом, чтобы спасти не только вас, но всю вашу банду. — И сестра Мэри широко улыбнулась, обрадованная такой прекрасной возможностью послужить Господу.
— Только этого мне не хватало! Вы что, не понимаете, что едва заикнетесь здесь о спасении души, мигом лишитесь своей? А я-то думал, что мне надо защищать вас лишь от Салли.
— Каким образом проповедь доброй вести может причинить мне неприятности?
Люк даже застонал от досады:
— Тут живут не ваши благочестивые горожане, жаждущие спасения. Здешние люди скорее пристрелят вас, чем станут выслушивать лекции о порочности своей жизни.
— Таковы все грешники. Они убеждены, что живут правильно, а что будет с ними в ином мире, не важно. Поэтому и призвал нас Господь глаголить истину. Это долг наш. Если хотим мы, чтобы наши собственные души попали в рай обетованный, мы должны показывать несчастным путь праведный. Тех, кто не слышал никогда слова Божьего, надо пожалеть и возлюбить, потому что они еще могут обратиться к Богу и спастись. А вот те, кто вроде вас обучен был закону Божьему и знает о Его любви бессмертной, но предпочел отринуть Его, вот с такими иметь дело труднее всего. С вами, сэр, будет очень сложно, но я не отступлюсь!
— Сестра Мэри! — Люк швырнул скребок и повернулся к ней лицом. — Вы можете проповедовать, сколько вам угодно, но только не мне. Я давно перестал просить Бога о помощи. Он не помогал мне тогда, и я очень сомневаюсь, что он изменил свое мнение сейчас. Так что направьте ваш пыл на кого-нибудь другого. Меня уже не спасешь.
— Вы не должны так думать! У всех есть свои хорошие стороны. Просто иногда у таких, как вы, их найти труднее. Но не печальтесь, я их у вас найду. Вот, например, вы же спасли меня вчера. Уверена, вы делали это из добрых побуждений, а значит, в вашем сердце еще сохранилась частичка добра, — убежденно закончила она.
— С каждой минутой я начинаю все больше и больше сожалеть об этом «добром деле».
— Ладно, Люк. Я буду как песчинка в раковине устрицы. Я буду говорить и говорить вам о добре, пока вы не преобразитесь в драгоценный жемчуг.
При виде зверского выражения его лица она поняла, что пора переменить тему.
— Я голодная, — призналась она. — Мне удалось выпить кофе, но Хуана сказала, что еды не будет до вечера.
Люк удивился. До сих пор, когда бы он ни захотел поесть, Хуана рада была услужить.
— Пойдем посмотрим, что я смогу для вас раздобыть.
— Спасибо.
Он закончил ухаживать за конем, и они отправились назад, в поселок.
— Здесь такое правило: все трудятся. Вам тоже придется что-то делать, чтобы отработать свое пропитание.
— Разумеется, я буду только рада проводить службы для тех, кто захочет прийти.
— Вообще-то я имел в виду не это, а настоящую работу. И желательно такую, где вы будете сидеть тихо и не высовываться. Женщину должно быть видно, но не слышно.
— Я думала, это говорят о детях.
— К вам это тоже относится, — хмыкнул он.
Тем временем они дошли до его жилища.
— Подождите минутку, я скоро.
Коди не возражая вошла в хижину. Пожалуй, сейчас с ним лучше не спорить, а вести себя как послушная девочка. К тому же надо подумать, как отсюда выбраться. Она успела рассмотреть лагерь. Второго выхода отсюда не было. Въезд и выезд осуществлялся через единственный главный проход. А стены каньона были такими крутыми, что если бы представители закона захотели сюда ворваться, охрана с легкостью бы их перестреляла.
Коди немного походила по комнате, затем снова вышла наружу и села в тени. Здесь был хороший наблюдательный пункт. Отсюда она видела весь лагерь. Коди постаралась запомнить точное расположение всех домов и количество людей. Каждая подробность была важна. Какая-нибудь мелочь могла впоследствии спасти ее или погубить.
Скоро вернулся Люк с тортильей, начиненной непонятным мясом. Коди хотела было спросить, что там такое, но затем решила, что лучше этого не знать. Благодаря Люку сегодня она с голоду не умрет.
— А где Салли и остальные? — поинтересовалась она, зная от Джонса, что они уехали, но не зная куда.
— Их несколько дней не будет в лагере, — туманно ответил Люк.
Она улыбнулась:
— Я рада, что их нет, но почему вы не уехали с остальными?
— Пытаетесь отделаться от меня? Я остался, чтобы заботиться о вас, — солгал он, раздосадованный, что, возможно, именно в эту минуту остальные общаются с Эль Дьябло, а его с ними нет.
— Не стоит сидеть здесь из-за меня. Вообще, раз Салли уехал, дали бы вы мне лошадь и отпустили на свободу. Больше ведь защищать меня не надо.
На секунду это показалось Люку хорошей идеей. Она уже так ему надоела, что он был бы счастлив избавиться от нее. И правда, если Салли уехал, она может вернуться в город, погрузить свои пожитки в фургон и вместе со своим индейцем убраться из Эль-Тражара.
Да, это было бы просто прекрасно, но… но ему придется везти ее в город, и он может разминуться с Эль Дьябло. Вдруг предводитель банды решит вернуться в лагерь с остальными бандитами, а его тут не будет. К тому же остальные бандиты могут заподозрить неладное, если он вдруг так быстро отпустит проповедницу.
— Я отпущу вас, но в свое время.
— И когда же оно настанет?
