Жасмин тихо рассмеялась.
— Милорд, думаю, мы наконец обнаружили, что между нами общего. Подобная страсть — залог счастливого брака.
— Но этого мало. Жасмин, — тихо заметил Джеймс.
— Согласна, но разве это не прекрасное начало?
— Значит, ты готова выполнить свой долг и подчиниться приказу короля? — нежно поддразнил он, чуть прикусывая ее пальцы.
— Вот еще одно, в чем мы едины. Мы оба сознаем наши обязательства перед короной и нашими семьями.
Жасмин, в свою очередь, стала чувственно посасывать его пальцы, не отрывая взгляда от любовника. Ее губы тронула легкая улыбка.
— Может, нас еще что-то роднит? — пробормотал он. Иисусе! Эта женщина колдунья. Она выпила его до дна, но нежного прикосновения губ оказалось достаточно, чтобы он вновь захотел ее.
— Мы любим детей и простую жизнь, — напомнила Жасмин.
— Да, — согласился Джеймс, — но это ваши дети, мадам.
— Эту беду нетрудно исправить, — пообещала Жасмин и, встав, накинула халат. — Идем, Джеймс Лесли. Моя постель куда теплее и удобнее, нежели каминный коврик. Я буду послушна всем вашим желаниям, милорд.
Она направилась к выходу и лишь на мгновение замешкалась, чтобы поманить Джеймса за собой.
Граф Гленкирк поднялся, обернул вокруг пояса килт и, захватив остальную одежду, последовал за любовницей.
Англия
Весна, 1615 год
Они покинули Бель-Флер, пересекли Луару у Тура и направились в Париж, где отдохнули несколько дней в городском доме де Савиллей, на улице Сер-Селестин. Хотя дорожный экипаж Жасмин следовал за ними, они с Джеймсом предпочитали путешествовать верхом. За дорожной каретой ехала еще одна, груженная вещами, в которой сидели Фергюс Мор и Рохана. Мадам Скай вернулась в Англию на две с половиной недели раньше, к великому облегчению Дейзи, взяв с собой Адали и Торамалли.
— Вы совсем спятили, миледи, вздумав опекать этих четверых зверенышей, — упрекала она Скай. — Неужели у меня мало забот с вами? Кто будет за ними присматривать? Нет, чем старше, тем сумасброднее, доложу я вам, а мне уже не шестнадцать лет! Как не стыдно мучить дряхлую женщину!
— Не волнуйся, Дейзи, Адали и Торамалли обо всем позаботятся.
— Надеюсь! — резко бросила служанка. Проезжая по Франции, Жасмин терзалась угрызениями совести из-за того, что позволила бабушке увезти детей. Правда, та дала ей время насладиться неспешной поездкой с человеком, который вскоре станет ее мужем. Сначала они направились через виноградники, по дороге, вьющейся вдоль Луары, любуясь только что появившимися зелеными листочками, нежными веточками, тянущимися к опорам. Виноградники уступили место яблоневым садам в цвету; воздух был напоен нежным ароматом. Погода была превосходной, небо безоблачным, а солнце — ярким.
Граф де Шер снабдил их большим вооруженным эскортом. Они останавливались в маленьких чистеньких гостиницах, где подавали простую, но свежую и вкусную еду и душистые вина. Оказавшись наконец в Париже, Жасмин испытала жесточайшее разочарование. Французская столица мало чем отличалась от английской — такие же трущобы, омерзительные сточные канавы, вонь и грязь, оглушительный шум и толпы оборванцев. Они посетили собор Парижской Богоматери и были допущены в Лувр, где предстали перед юным королем Людовиком XIII и его женой Анной Австрийской.
— Бабушка никогда не любила Париж, — заметила Жасмин. — Она считает, что французы — непредсказуемые, буйные, склонные к насилию люди.
— Мадам Скай права, — кивнул граф. — Католики и протестанты снова затевают распри. Королева-мать Мария Медичи и ее зять. Кончини по-прежнему правят от имени короля. Боюсь, однако, что вскоре власть перейдет к молодому священнику Арману Жану дю Плесси де Ришелье! Думаю, находиться во Франции сейчас небезопасно.
Они провели в Париже всего два дня, прежде чем отправиться на побережье, где их уже ждало судно «Роза Кардиффа» компании «О'Малли-Смолл». На следующее утро вдали показались берега Англии, и скоро корабль вошел в устье Темзы. Попутный ветерок подгонял «Розу Кардиффа», и к концу дня судно пришвартовалось к лондонскому причалу. К немалому удивлению Жасмин и графа, на пристани их уже ждал Адали с баркой, принадлежавшей де Мариско, чтобы перевезти жениха и невесту в Гринвуд-Хаус на Стренде.
— Откуда вы узнали, когда мы приедем? — спросила Жасмин верного слугу.
— Я проводил вашу бабушку в Королевский Молверн, а потом вернулся в Лондон дожидаться вас, госпожа. Капитан «Розы Кардиффа» должен был сообщить мне, когда отплывет во Францию и сколько времени ему потребуется, чтобы вернуться. Парижский агент леди де Мариско уведомил ее управляющего в Лондоне голубиной почтой о дне вашего отъезда и когда ожидать вас в Дувре, госпожа. Ну а остальное совсем просто. — И, повернувшись к графу Гленкирку, Адали добавил:
— Приветствую вас, господин. Надеюсь, ваше путешествие было приятным.
Но прежде чем Джеймс Лесли ответил, Адали краем глаза успел заметить какое-то движение и завопил во всю глотку:
— Поосторожнее с этой каретой, варвары! Для того она проехала всю Францию и Англию, чтобы вы, безрукие болваны, ее поломали? И полегче с лошадьми, а не то узнаете, каков я в гневе! Принцесса, позвольте мне самому приглядеть за всем, иначе они напугают лошадей и сломают экипаж. Барка повезет вас вверх по реке, в Гринвуд. Торамалли вернулась со мной в Лондон и сгорает от нетерпения служить вам. Все готово к вашему прибытию. Приезжал гонец от короля. Он требует вас в Уайтхолл через два дня, а ваш дядя, граф, ныне пребывает в Линмут-Холле, миледи.
Он поклонился господам и поспешил к дорожным каретам, на ходу выкрикивая приказания и взмахивая руками.
— С каждым годом Адали все больше становится похож на старуху, — засмеялась Жасмин. — Но не знаю, как бы я обошлась без него.
— Зато обитатели Гленкирк-Касл будут потрясены его внешностью и манерами. Но мне нравится твой Адали, дорогая Жасмин. Он предан тебе, как и я, а кроме того, умен, трудолюбив и честен.
— Адали не забывает, что моя мать, леди Гордон, дала ему возможность возвыситься, а когда она покинула Индию, мой отец доверил меня его заботам. Он был со мной всю жизнь. И теперь я не представляю себя без Адали.
Они поднялись на борт барки и устроились в маленькой каюте с крохотными оконцами и крытой красным бархатом скамьей, на спинке которой были выведены красно-золотые узоры. Вместо двери была занавеска, подхваченная золоченым шнуром. Быстро сгущались сумерки.
Граф обнял ее за плечи.
— Не могу дождаться, когда мы выразим почтение королю и покинем Лондон, чтобы обвенчаться. Осенью я возьму тебя в Шотландию. Будем охотиться на оленей в холмах, покрытых вереском, и ты увидишь, как деревья превращаются в пурпурные знамена и реют на ветру. А когда падут снега, мы будем сидеть в своем теплом гнездышке, как два кролика, и заниматься тем, что больше всего на свете любят эти зверьки, — лукаво прошептал он, привлекая ее к себе.
