Крейтон улыбнулся, почувствовав, что счастье все же улыбнулось ему. Они были совсем одни, если не считать перепуганной насмерть леди. Единственный удар сабли погасит долг.
— Прошу вас, капитан, я послала записку своему мужу — полковнику Арману Д’Аграману. Он скоро приедет за мной и заплатит за мое освобождение, — взмолилась женщина.
Теперь она уже не казалась Крейтону хорошенькой, с разбитым в кровь ртом. Но она отбивалась, как тигрица, и возбуждение все еще не покинуло его. Он убьет Радерфорда и овладеет ею рядом с его трупом.
— Видите, Радерфорд? За нее заплатят выкуп. Ей не повредит, если мы немного разомнемся. Когда приедет ее муж, он заплатит мне, а я поделюсь с вами. — Крейтон вытащил из кармана фляжку и протянул ее Синджону. — Сейчас давайте выпьем. А потом приятно скоротаем время. Я даже пропущу вас вперед.
Ему до смерти не забыть, каким отвращением исказилось лицо Радерфорда.
— Мы подождем полковника, Крейтон, но не причиним леди вреда.
А потом события стали развиваться с пугающей быстротой. Из кустов начали появляться подчиненные Крейтона, на ходу застегивая штаны. Оценив создавшееся положение и свою роль в происходящем, они поспешили принять сторону майора. Они отобрали у Радерфорда саблю и взяли его на мушку.
Крейтон сорвал с француженки китель Радерфорда и потащил ее за собой, чтобы уединиться.
— Я слышал, никто не может превзойти Д’Аграмана в сражении на саблях! — крикнул ему вдогонку Радерфорд. — Если изнасилуете его жену, он скорее убьет вас, чем заплатит. Неужели несколько минут удовольствия стоят жизни?
Желание насладиться телом француженки немного померкло, и подчиненные Крейтона начали тихо переговариваться.
— Мы голосуем за то, чтобы не трогать женщину, — заговорил сержант из подразделения Крейтона.
Майор вывернул руку несчастной так, что она закричала.
— Здесь вам не Америка! Вы не имеете права голоса. Женщина принадлежит мне!
Крейтон взмахнул пистолетом, и стоявший рядом с ним солдат упал и с криком схватился за простреленную ногу.
Француженка вновь начала вопить так, что у Крейтона заложило уши. Он ударил ее по голове, чтобы заставить замолчать, но в тот самый момент, когда она упала на землю без чувств, прибыл ее муж с отрядом солдат. Увидев жену, Д’Аграман решил, что она убита. Крейтон до сих пор помнил сковавший его жгучий ужас. Он прижал женщину к себе и приставил к ее горлу нож.
— Я убью ее! — пригрозил он.
— А я начну расстреливать ваших людей одного задругам до тех пор, пока вы ее не отпустите, — ответил полковник, вообразив, будто Крейтону дороги жизни его подчиненных.
— Бросьте мне деньги и ступайте прочь, месье. Я пришлю вам вашу жену, едва только вы отойдете на почтительное расстояние.
Выражение лица полковника не изменилось. По его знаку один из французов выстрелил в британского солдата. Радерфорд бросился на защиту остальных.
Д’Аграман посмотрел на покрытое кровоподтеками лицо жены, ее разорванное платье и приказал открыть огонь.
Долина наполнилась оглушающим грохотом выстрелов. Солдаты бросились врассыпную, но тут же с криками падали и умирали в желтой пыли дороги. Радерфорд упал на землю, откатился в сторону и оказался рядом с Крейтоном и француженкой. Он фактически закрыл ее собой, защищая от вероломного майора даже теперь.
Вскоре все стихло. В воздухе остро пахло порохом. Д’Аграман спешился и направился к британцам, не сводя взгляда с Радерфорда. Крейтон вздрогнул, когда кончик сабли полковника коснулся горла Синджона.
— Вашей жене не причинили зла, месье. Забирайте ее и уезжайте, — спокойно произнес Радерфорд.
— В самом деле? — прошипел полковник. — И вы полагаете, что я отпущу вас просто так?
— Действуйте же! — выкрикнул Крейтон, когда клинок сильнее вонзился в кожу Синджона.
Француженка очнулась, начала звать мужа на родном языке и рассказывать о том, что случилось. Крейтон собирался вновь ударить ее или вовсе заколоть ножом, но Синджон развернулся к нему, прежде чем полковник успел убрать саблю в ножны. Клинок прорезал глубокую рану на шее капитана, и горячая кровь брызнула в лицо Крейтона, когда Радерфорд выхватил из его руки нож. Но майор думал лишь о том, как сбежать.
Но выражению глаз Д’Аграмана он понял, что тот знает правду. Поэтому Крейтон толкнул женщину в сторону Радерфорда и бросился бежать, оставив благородных глупцов утешать ее.
Но не проскакал он и мили под палящим испанским солнцем с подсыхающей кровью Радерфорда на лице, как его начали одолевать сомнения. А что, если француз отпустит Радерфорда или тому удастся сбежать? За изнасилование Веллингтон отправлял людей на виселицу. В данной ситуации слово Крейтона будет против слова Радерфорда. И майор что есть силы поскакал в штаб.
В штабе Крейтон рассказал о том, что видел, как капитан Радерфорд продает секреты французам.
А когда Радерфорд вернулся, к его ремню были пристегнуты ножны с французской саблей, что оказалось весьма на руку Крейтону.
Майор потребовал немедленно отправить виновного на виселицу, но старший офицер — еще один благородный глупец — настаивал на суде.
А еще через некоторое время в лагерь вернулся О’Нил. Раненый, но живой. Однако глубокая рана на подбородке не давала ему возможности говорить.
Крейтон приказал рядовому Бассетту убить Радерфорда и О’Нила, но тот опоздал. Оба сбежали.
Кто ж знал, что у капитана так много друзей? Офицеры, симпатизировавшие Радерфорду, тотчас же потребовали у Крейтона выплаты долгов и отказывались с ним играть и сидеть за одним столом. Лорд Веллингтон решил, что для майора будет лучше вернуться в Англию…
Крейтон смотрел на останки бесценной китайской шкатулки для драгоценностей, разбросанные по полу теткиной спальни. В ней должен был лежать ключ от сейфа, где она хранила настоящие драгоценности, но Крейтон так и не нашел его.
Он провел дрожащей рукой по волосам. Ему необходимо достать денег. Ведь он не может прятаться в этом доме вечно. Простенькие золотые цепочки и серебряные медальоны — дорогие сердцу старой женщины безделушки — словно насмехались над ним. Крейтон пнул их ногой и грязно выругался, осквернив покои старой девы. Он тяжело опустился на пол и отер губы в желании выпить.
А может, ему ничто не грозит? Крейтон не видел Радерфорда с того самого дня, как тот оборванный и исхудавший пристал к нему на улице и имел глупость вызвать на дуэль. Капитан так и не явился к месту встречи, но был где-то в Лондоне — человек, объявленный вне закона, поджидающий своего часа.
Крейтон надеялся, что Радерфорд совершит очередной благородный поступок, отправившись в штаб конногвардейского полка. Но тогда ему точно не миновать виселицы.
