Он заставил себя вернуться к действительности.
— Посмотрим, мадам. Посмотрим. А сейчас я должен проследить, чтобы упитанный глупец ненароком не поставил под угрозу подписание важного документа.
Диккан думал, что Грейс молча отойдет в сторону. Но она шагнула к нему, поправила его сюртук и похлопала его рукой.
— У меня будет много дел. Мне нужна служанка, новый гардероб и список выставленных на продажу домов.
Мгновение Диккан боролся с искушением остаться. Почему этот домашний жест Грейс вызвал у него желание тотчас же броситься к ней в объятия?
Но прежде чем искушение овладело им, он коротко кивнул и отошел в сторону.
— О служанке я позаботился. Она приедет уже сегодня. А что до остального, подожди Кейт. Я доверяю ее вкусу. Она никогда не ошибается.
Грейс замерла на месте. Внезапно ее молчание смутило Диккана.
— Знаешь, — тихо сказала она, — между предпочтением и насущной необходимостью есть разница.
И снова он не понял ее.
— Прошу прощения?
Но Грейс уже направилась к отелю.
— Счастливого пути, Диккан.
Оставшись стоять на улице, Диккан снова удивился своей непонятной жене, но тут Гадзукс осторожно толкнул его в бок, напоминая о времени.
— Хорошо, едем. — Диккан сурово взглянул на коня. — Ну, красавец мой, если ты не возражаешь, я сяду на тебя верхом.
Гадзукс фыркнул, и Диккан подумал, как его фырканье похоже на вздохи Биддла.
Грейс было бы легче, если бы Диккан хоть немного повременил, не уехал почти сразу после ее появления. И если бы на его лице не читалось такое облегчение. А ведь она попала в такой переплет по пути в «Палтни». И даже первоклассное обслуживание в отеле не смогло успокоить ее, хотя физическая боль постепенно утихла. Доктор заявил, что рана не опасна, а горничные помогли ей вымыть из волос три фунта грязи. Грейс проспала целые сутки и проснулась лишь для того, чтобы снова расстаться с мужем. Вот такие превратности судьбы.
Она выполнила свои обязанности добропорядочной супруги, постаралась проводить его со словами сочувствия и поддержки, но он лишь в очередной раз оскорбил ее вкус, ее взгляды и способности. Разочарование неизбежно превратилось в гнев, и Грейс весь день ругала Диккана на шести языках.
И тут, чтобы подлить масла в огонь, появилась ее служанка. Когда Грейс открыла, дверь Барбаре Шредер, ее хрупкая уверенность, что все будет хорошо, пошатнулась вновь. Эта женщина так же походила на служанку, как Грейс на жену дипломата. Пышнотелая блондинка средних лет с огромными голубыми, вечно смеющимися глазами.
— Мой муж вас нанял? — спросила Грейс.
— Да, мадам, — ответила Шредер с легким немецким акцентом. — Мой Дитер был сержантом в двадцатом пехотном полку, погиб в Виттории. Но никто не желает нанимать женщину с таким акцентом, как у меня.
Кажется, это рассмешило даже саму Барбару. Но Грейс не была настроена столь оптимистично. Не верилось, что лишь произношение мешало ее служанке попасть в дома ревнивых женщин. Так что если история Шредер правдива, Диккан поступил похвально. Но если нет…
Грейс предпочитала думать о Диккане только хорошее. Она позволила Шредер расстелить для нее постель — очередное новшество, которое не очень пришлось Грейс по вкусу. Только она не знала, что тому причиной: простое присутствие служанки или присутствие именно этой служанки.
На второй день Грейс проснулась с ощущением потери. Уютно закутавшись в огромное одеяло из гусиного пуха в теплом номере прекрасной гостиницы, она недоумевала, отчего так случилось. Конечно, в ее жизни произошла огромная перемена, но она уже успела привыкнуть к переменам. Да, она скучала по отцу, но, по правде говоря, мысленно готовилась к возможной потере с той самой минуты, как поняла, что такое военная служба. Ее прежняя жизнь ушла в прошлое, но это было неизбежно. Сейчас она ни в чем не знала нужды, у нее всегда были сухие ноги и добротная пища. Что же не так? В чем проблема?
И тут она услышала. Тишина.
Тишина окружала ее, отгораживала от остального мира. Внизу за окном жил своей многообразной жизнью шумный город, доносился скрип тележных колес, крики торговцев, стук лошадиных подков, но все эти звуки казались какими-то неестественными, потусторонними. Зато тишина была настоящей, и она пульсировала в ушах Грейс, словно живая.
Она вспомнила минуты перед сражением: минуты, когда жизни висели на волоске, а впереди маячило неясное, тревожное будущее. Когда каждый мужчина и каждая женщина с замиранием сердца ждали, когда над их головой разразится буря.
По крайней мере тогда Грейс знала, что делать. Она чувствовала угрозу и знала, как на нее реагировать. Теперь это все ушло в прошлое. Даже после жизни в доме леди Кейт Грейс не знала, чего ожидать от нового мира, и презирала его. Более того, она ненавидела это ощущение, когда ей казалось, будто она захвачена врасплох. Как бы она ни старалась и что бы ни делала, этого все равно недостаточно. И как могло быть иначе? Даже ее служанка вписывалась в этот мир лучше ее.
Грейс хотелось, чтобы рядом была ее мать и могла дать ей полезный совет, успокоить… Нет, мать ей бы не помогла.
Нетерпеливо фыркнув, Грейс отбросила одеяло и вылезла из кровати. Она терпеть не могла людей, которые тратили время на жалость к себе. Лучше что-нибудь сделать.
Это будет нетрудно. Всю жизнь Грейс делала то, чего ожидали от нее окружающие: она была дочерью, другом, медсестрой, экономкой, оберегала, принимала роды, провожала умерших в последний путь. Ей просто надо понять, что нужно Диккану, и стать именно такой. Она не знала, как завоевать его любовь. Но она знала, как стать необходимой.
Накинув пеньюар, Грейс, хромая, подошла к переносному столику и достала списки, которые начала составлять еще в экипаже. Пора заняться делами.
К вечеру Грейс сняла деньги со своего счета в Банке Хэра и попросила составить список доступных домов. Собрала сведения о складах мебели, галереях и надежных рабочих. Открыла счет в конторе по трудоустройству Паркера, затем, воодушевленная этими маленькими успехами, надела свою лучшую серую шляпку и плащ и отправилась на непростую встречу с модисткой леди Кейт, великой мадам Фэншон.
— Вы ведь спутница ее милости леди Мертер? — подозрительно осведомилась элегантная дама, когда Грейс попросила сшить для нее новый гардероб.
— Я ее подруга, — ответила Грейс, возвышаясь во весь рост над исполненной презрения француженкой. — А также я теперь миссис Диккан Хиллиард.
Модистка удивленно рассмеялась и повернулась, чтобы уйти.
— Конечно, вы можете сами спросить у герцогини Мертер, когда она на следующей неделе вернется в город, — тихо продолжала Грейс, глядя в прямую спину модистки. — Но сомневаюсь, чтобы эта задержка понравилась мистеру Хиллиарду. В конце концов, именно он рекомендовал мне вас.
