– Ради выживания.
Дункан достаточно лгал в своей жизни, чтобы распознать, когда другой человек говорит правду. Именно поэтому он был выдающимся газетчиком.
– Чего ты боишься?
Она безрадостно рассмеялась.
– Ты говоришь как человек, который не боится позора.
Если бы она только знала, какой страх он испытывает по ночам! Как просыпается каждое утро, страшась, что сегодня его разоблачат. Он отогнал эти мысли в сторону.
– Тогда зачем это делать? – спросил Уэст. – Зачем разыгрывать из себя Анну? Почему просто не жить как Джорджиана? Разве роль Анны не грозит тебя полностью уничтожить?
Она покачала головой.
– Ты не понимаешь.
– Не понимаю. Ты беспокоишься, что не можешь выйти замуж за человека, чей титул будет достаточно высок, чтобы обелить репутацию дочери, и всё равно надеваешь эти развратные шелка, красишь лицо и управляешь отрядом куртизанок в самом известном лондонском казино.
– Считаешь это идиотизмом.
– Я считаю это безрассудством.
– Думаешь я эгоистка.
– Нет.
Он же не дурак.
– Тогда что же?
– Я думаю, что твою профессию ни одна женщина в мире не выбрала бы добровольно, – не мешкая, ответил Уэст.
Джорджиана улыбнулась на удивление искренне, как будто знала что-то, чего не знал он. Хотя, возможно, так оно и было.
– Вот тут, мистер Уэст, вы ошибаетесь, – сказала она по-женски уклончиво.
– Так в чём же дело? – спросил он, уже отчаявшись найти ответ. – Зачем это делать? Всё дело в нём? Тебе нравится быть собственностью исключительно неуловимого Чейза, который вселяет страх в сердца людей по всей Британии?
– Естественно, Чейз имеет к этому отношение.
Ему не понравилась правдивость её слов.
– Он настолько хороший любовник? – не удержавшись, спросил Уэст.
Она медлила, и он проклял себя за вопрос. Когда Джорджиана, наконец, ответила, ему стало ещё хуже.
– А если я скажу, что мои отношения с Чейзом не имеют отношения к спальне?
Спальня. Слово сорвалось с её губ, и его звук окутал их в тёмном алькове, искушая и вселяя надежду. Боже, Уэсту хотелось ей верить, ему была невыносима одна мысль, что к ней прикасаются руки другого мужчины, а губы ласкают самое сокровенное и интимное место. И по какой-то непонятной причине эти образы вызывали у него ещё большую неприязнь, потому что он не знал личности того мужчины.
– Я бы тебе не поверил.
– Почему же?
– Потому что любой мужчина, имеющий эксклюзивный доступ к твоему телу, не сможет прожить и дня, к нему не прикоснувшись.
Он её поразил. Удивление на лице Джорджианы промелькнуло так быстро, что другой человек мог бы его и не заметить. Потому что был бы очарован выражением, которое появилось после, а первому не придал бы значения. Её красивый рот изогнулся в истинном удовольствии.
Но именно сочетание этих двух выражений, невинного и порочного, запало Уэсту в душу и окатило желанием.
Когда она подошла ближе, он попытался выровнять дыхание,
– Намекаешь, что хочешь получить эксклюзивный доступ к моему телу? – спросила Анна, опытная проститутка, воплощение греха и порока.
– Я же мужчина, – подыгрывая ей, ответил Уэст.
Её руки взлетели к его плечам, плавно пробежались по лацканам пиджака и проскользнули внутрь поверх льняной рубашки.
– Чейз вселяет страх в твоё сердце? – тихо спросила она, положив руку поверх органа, о котором шла речь. – Неужели я чувствую дрожь?
Его сердце бешено колотилось из-за этой сводящей с ума таинственной женщины. Он никогда никого так не хотел в своей жизни. Хотя Уэст понимал, что делать на неё ставки - ужасная идея. Ведь, играя в казино, он рисковал только деньгами.
Сейчас же речь шла о чём-то более серьёзном.
– Не искушай, – прошептал Уэст в полутьме, убирая её руки.
– Или что? – спросила она, будто огнём опалила.
– Или получишь то, о чём просишь.
Она улыбнулась, прижав рот к его щеке.
– Какое заманчивое предложение.
Уэст повернул голову и снова поймал её губы, снова прижал Джорджиану к себе, наслаждаясь тем, как её руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему, отдавшись Уэсту на милость. Позволив ему взять инициативу в свои руки.
Он прижал Джорджиану к стене, устроившись между её бёдер, проклиная полупрозрачные шёлковые юбки. Он хотел, чтобы она была ближе. Обнажённая. Разгорячённая. Влажная.
Его.
Она издавала тихие удовлетворённые звуки, и он углубил поцелуй, лаская её языком, пока Джорджиана не последовала за его движениями. Его рука скользнула вдоль её бока, большой палец отыскал округлую грудь, выступающую из декольте. Не в силах устоять перед искушением, он просунул пальцы под шёлк и приподнял одну грудь, высвободив её из тисков подбитой ватой чашечки корсета, и провёл большим пальцем по напряжённому кончику.
– Я бы всё отдал за то, чтобы здесь было светлее, – оторвавшись от её губ, проговорил он.
Она выгнулась навстречу ласкам.
– Зачем?
– Я хочу разглядеть цвет этого великолепного бутона. Хочу видеть, как он твердеет. – В ответ она прикусила губу. – Он жаждет ласк?
Последовало долгое молчание, прежде чем она прошептала:
– Да.
В этом единственном потрясающем слове послышалось что-то вроде смущения. Но ему здесь не место.
– Не стыдись своих желаний. – Он подчеркнул свои слова, ущипнув её за сосок.
– Мне нравится, – с трудом проговорила она.
– Как и мне, – сказал Уэст, прижимаясь губами к её высокой груди. – Как и мне, – повторил он, прежде чем обвести языком вокруг напряжённого кончика.
Её вкус был столь же прекрасен, как и аромат.
– Анна?
Они оба замерли, вспомнив, где находятся.
Уэст поднял голову и посмотрел в её широко распахнутые глаза.
– Чёрт, – прошептала Джорджиана, он не успел удивиться бранному слову, которое она сняла с его языка. – Это Темпл.
Уэста охватило сожаление. И раздражение. Он опустил её на пол.
– Не заходи! – прокричала Джорджиана, Анны и след простыл.
– Одну минуту, Темпл, – сказал он хором с ней, не в силах оторвать взгляд от прелестной бледной груди.
– Поздно, – проговорил Темпл, подходя ещё ближе.
Дункан заслонил Джорджиану собой от посторонних взглядов, и посмотрел на герцога Ламонта со спокойствием, которого не чувствовал. Позже он задастся вопросом, почему она взвизгнула, будто никогда не оказывалась в подобной ситуации раньше. Возможно, именно Темпл стал причиной её смущения, но, как бы там ни было, Джорджиана пришла в ярость.
– Вон!
– У меня возникло некое опасение, что с тобой грубо обошлись, – спокойно сообщил Темпл. – И судя по всему не без оснований.
– Я в порядке, – сказала она. – Как видишь.
– Уэст, – сказал Темпл, встретившись с ним взглядом, – ты явно чувствуешь себя как дома.
Дункан пожал одним плечом.
– Я же в своём клубе.
– Но эта женщина не твоя. – Дункан не сомневался, что Чейз обо всём узнает ещё до конца вечера.
– И не твоя, – ответила Джорджиана.
Темпл посмотрел на неё, и Дункан подвинулся, чтобы загородить ему обзор.
– Предоставь леди немного уединения.
Глаза герцога Ламонта на мгновение расширились.
– Мне отвернуться?
– Хорошо бы, иначе придётся вызывать тебя на дуэль.
– Боишься проиграть? – Герцог был самым успешным боксёром в Лондоне.
– Боюсь выиграть, – ответил Дункан. – Мне бы хотелось продолжать называть тебя другом после этого злополучного инцидента.
Темпл кивнул и повернулся к ним спиной.
– Спрячь свои... прелести, Анна.
Она раздражённо выдохнула.
– Знаешь, Темпл, можешь уйти, если тебе неловко.
– Ни за что, – ответил герцог. – Я здесь, чтобы предложить свою защиту.
– Она не нуждается в твоей защите. – И, чёрт возьми, если бы она нуждалась, Дункан смог бы сам её обеспечить.
Не то чтобы ему этого хотелось.
Лжец.
Темпл слегка пошевелился и встретился взглядом с Дунканом.
– Не нуждается?
