Адриан ничего не сказал, лишь еще раз сухо улыбнулся генералу и четко отдал честь. Повернувшись к выходу, он подумал, что меньше всего ему хочется ехать на обед, где будет Сесилия Кайнц. Отлично понимая, чего она ждет, и изнывая по женской ласке, Адриан заранее знал, что отвергнет ее притязания.
Ему нужна другая женщина — та, которая останется ночевать в Бадене.
Над далекими холмами догорал багряный закат, и последние угасающие лучи солнца растворялись в вечерних сумерках. Франц Стейглер велел остановить карету на окраине Бадена напротив белоснежного особняка, который принадлежал знакомому его друзей, гусарскому полковнику, ныне отбывшему в расположение армии эрцгерцога.
Франц улыбнулся. Генеральский чин дает немало преимуществ, не последнее из которых — множество полезных связей.
Он вышел из кареты, приказал кучеру вернуться через три часа и двинулся к парадному входу. Дверь распахнулась прежде, чем он протянул к ней руку.
— Добрый вечер, герр генерал. — Слуга, невысокий дородный мужчина, похожий скорее на хозяина постоялого двора, чем на лакея, махнул рукой в сторону зала. — Ваши гости уже прибыли.
Стейглер приподнял брови. Он не сомневался, что «гости» будут вовремя, но почти надеялся, что девица опоздает хотя бы на несколько минут. Представляя, как она корчится в страхе перед лицом справедливого возмездия, генерал почувствовал, как в его жилах закипает кровь… впрочем, это лишь малая доля сюрпризов, которые он припас для нее.
Вспомнив об Элиссе, генерал крепко стиснул зубы. После долгих бессонных ночей, которые он провел, мучительно тоскуя о ней, Стейглер отчаянно нуждался в маленькой физической разрядке. Он слишком долго ждал.
Он повернулся к толстяку и сказал:
— Спасибо, Клаус. Сегодня ты мне больше не понадобишься. Полагаю, ты уже сообщил остальным, что я не нуждаюсь в их услугах до утра.
— Так точно, сэр. В доме ни души, как вы и приказывали. Доброй ночи, сэр.
Слуга торопливо удалился. Франц, снимая на ходу перчатки, вошел в гостиную — просторную, скудно обставленную комнату, оклеенную обоями с видами древнегреческих руин. От времени обои потемнели и теперь были под стать потертому обюссонскому ковру, покрывавшему пол. В камине горел огонь, потрескивая и отбрасывая на стены длинные тени.
Генерал вошел в открытую дверь, и при его появлении с кушетки вскочил красивый светловолосый мужчина несколькими годами моложе Франца.
— Добрый вечер, генерал.
— Майор Холдорф… — Франц улыбнулся и изучающим взглядом окинул женщину, которую тот привез. — Надеюсь, вы не давали скучать нашей гостье. — Глаза майора метнулись к молодой даме, сидевшей на кушетке. На ней была крестьянская одежда — хлопчатобумажная юбка в сборку, коричневый льняной корсаж со шнуровкой на груди и белая кофточка с длинными рукавами. Светлые, зачесанные за уши волосы были заплетены в косу. — Как тебя зовут, деточка?
Женщина поднялась на ноги и одернула юбку.
— Хельга, — ответила она, посылая генералу сияющую соблазнительную улыбку.
— Где ты живешь?
— Тут рядом, в Модлинге, герр генерал.
Действительно, близко. Но вместе с тем достаточно далеко, чтобы чувствовать себя спокойно. Стейглер остался доволен выбором майора — судя по умелому кокетству, женщина была не новичком в этой игре. Хотя девственницы доставляли ему гораздо больше наслаждения, их слезы и мольбы зачастую причиняли неприятности. Сегодня вечером генерал не хотел волнений… во всяком случае, такого толка.
Женщина двинулась ему навстречу. Простая юбка соблазнительно колыхалась. Остановившись перед Стейглером, она помедлила и, положив руки ему на грудь, провела ладонями по отворотам мундира.
— Позвольте помочь вам раздеться, герр генерал. Я хочу, чтобы вам было удобно. — Она взялась за пуговицы, но Франц перехватил ее руку.
— Я вижу, ты не поняла. — Длинные загорелые пальцы генерала впились в запястье женщины. — Приказы здесь отдаю я. А ты должна подчиняться.
— Мне казалось, вам будет приятно…
Стейглер резко ударил ее по лицу.
— Тебе платят не за то, что ты думаешь. Тебе платят за то, чтобы ты раздвинула ноги и делала все, что я скажу.
Женщина вытерла кровь с лица дрожащей рукой.
— Да, герр генерал. — Она бросила взгляд на Холдорфа, губы которого вытянулись в тонкую линию, складываясь в похотливую улыбку. Потом ее взгляд метнулся на Франца, который смотрел на нее холодным безучастным взором.
— Ты здесь всего лишь несколько минут и уже успела меня рассердить, — сказал Стейглер.
— Но я…
Генерал вновь ударил ее.
— Ты будешь говорить, когда я прикажу, но не раньше. Ясно?
— Д-да.
Стейглер начал расхаживать перед женщиной, делая два коротких шага и поворачиваясь кругом.
— Как же нам исправить положение, хотел бы я знать? Так этого оставить нельзя; проступок должен быть наказан. — Лицо женщины чуть побледнело, и у генерала чаще забилось сердце. — Раздевайся, — велел он. Женщина облизнула полные красные губы, заблестевшие от прикосновения маленького розового языка. — Немедленно сними одежду, Хельга, если не хочешь опять меня рассердить.
— Нет-нет, герр генерал! Я сейчас же разденусь. Я только хотела доставить вам удовольствие. — Трясущимися руками она сняла свой простой наряд, повесила его на подлокотник дивана и повернулась к Францу, обнаженная.
— Распусти волосы.
Женщина выдернула шпильки, аккуратно положила их на стол рядом с одеждой и расплела длинные золотистые пряди, рассыпав их по плечам и прикрыв розовые соски высокой груди.
— Иди сюда, — негромко распорядился Франц, чувствуя, как отвердела и запульсировала его плоть. Приподняв длинный тяжелый локон, он обнажил грудь Хельги, скользнул по ней пальцами и стиснул, взвешивая в ладони. Потом отвел руку.
— В армии подобные нарушения субординации караются поркой, — сказал он и посмотрел на Холдорфа. — Что скажете, майор? Полагаю, если девчонка отведает плети, это будет хороший урок для нее.
— Нет, прошу вас…
— Молчать!
Холдорф шагнул вперед. На его губах появилась жестокая улыбка.
— Думаю, порка — это слишком, — отозвался он, как бы размышляя вслух. — Ведь она не солдат, а всего лишь девица.
Франц нахмурился.
— Верно.
Холдорф обошел женщину сзади, схватил ее за ягодицы и резко, грубо сжал их. Она поморщилась, и Франц затрясся от вожделения.
Холдорф погладил пышные молочно-белые груди женщины.
— Однако… как вы и сказали, без наказания не обойтись. — Майор протянул руку к стеку, который словно невзначай оставил на столе. Длинная рукоять из толстой кожи выглядела особенно зловеще в его тонкой бледной руке. — Пожалуй, мы предоставим Хельге самой выбрать себе наказание. Либо плеть возьмет кто-нибудь из нас, либо… — Он вложил стек в дрожащую руку женщины и сжал ее пальцы, вынуждая крепко ухватить рукоять.
