Судя по числу беженцев, пожар уничтожил по меньшей мере пол-Чикаго.
Интересно, что осталось от их с Фифиной дома? Почти наверняка ничего, кроме груды обугленных балок и черного пепелища. Дом Мальвы тоже находился неподалеку оттуда и скорее всего сгорел. Где она теперь? Удалось ли ей спастись?
Что с ними со всеми будет?.. В первую очередь нужно позаботиться о крыше над головой. Элиза и подумать не могла, что сможет ночевать прямо на улице, вроде семьи, расположившейся неподалеку от них на тротуаре около чудом уцелевшей стены какого-то дома.
На мгновение она пожалела о своей опрометчивой вспыльчивости, заставившей ее бежать из особняка Риордана Дэниелса. По крайней мере он мог бы позаботиться о них. Но она немедленно отогнала эту мысль прочь. Элиза Эмсел никогда не примет его помощи, а его милостыни тем более.
Женщины остановились около уличной колонки, чтобы смочить горло. Элиза жадно пила воду из ладоней, думая о том, что никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее. Она с наслаждением умылась, смывая не пыль, но следы ненавистных поцелуев.
И вдруг Элиза вновь воспрянула духом. У них есть место, куда они могут пойти, – дом Мэта Эберли в восточной части города и, значит, скорее всего уцелел.
Вне всякого сомнения, Мэт с радостью примет их. Трудность заключалась лишь в долгой, изнурительной дороге – ноги болели от усталости и плохо слушались. Вот бы сейчас нанять извозчика, как это удалось Риордану!
– Элиза! Элиза… О Господи, да я чуть с ума не сошел от беспокойства за вас. – Мэт всплеснул руками при виде двух изнуренных женщин, появившихся на пороге его дома.
– Мы не смогли нанять кеб, очень много беженцев на улицах. Все погибло, Мэт. Все сгорело – дом, магазин, все. – Элиза печально улыбнулась.
– Дорогая, дорогая моя, какое счастье, что вам удалось спастись! Входите, входите же! Мы уже приютили несколько несчастных семей. Будет немного тесно, ну ничего. Разумеется, вы останетесь здесь и получите все необходимое. Мама обрадуется, увидев вас живой и невредимой.
Дом Эберли полностью соответствовал человеку его достатка: несколько гостиных, заставленных тяжелой мебелью и отделанных дубом, резная лестница темного дерева, ведущая на второй этаж, в коридор которого выходят спальни. Мэт провел их в холл, где Элиза увидела сваленный на полу домашний скарб, вероятно, принадлежавший семьям беженцев. Откуда-то сверху доносился детский плач.
– Рада видеть вас в добром здравии, – сказала Ида Эберли, вышедшая навстречу своим новым гостям.
– Благодарю вас, – ответила Элиза.
Взгляды женщин пересеклись. Иде было шестьдесят пять, она по-прежнему сохраняла горделивую осанку светской красавицы, ее песочного цвета волосы едва тронула седина. Сначала она благосклонно отнеслась к желанию сына жениться на Элизе, но с момента краха Авена Эмсела и открытия шляпного магазина ее мнение на этот счет резко переменилось.
– Если я не ошибаюсь, у нас осталась наверху одна гостевая комната, – сдержанно сказала Ида. – Она небольшая, но, думаю, вполне подходящая для вас и вашей горничной.
– Огромное спасибо, – ответила Элиза. – Но только Фифина Дежарден – моя служащая, а не горничная.
– Вероятно, вы хотите сказать – бывшая служащая, – не без легкого сарказма уточнила миссис Эберли. – Ваш магазин сгорел, мисс Эмсел, и я надеюсь, что хоть это подвигнет вас вновь занять в обществе подобающее вам положение. Для девушки из порядочной семьи это самое главное. – Она назидательно подняла указательный палец вверх. – Комната на втором этаже направо по коридору в вашем распоряжении. Я прикажу горничной принести полотенца и белье.
– Благодарю вас, – выдавила из себя Элиза. Женщины поднялись наверх. В комнате помещались две огромные кровати с пуховыми перинами и гарнитур из канадского клена. Неужели они наконец обретут долгожданный покой?
Позже выяснилось, что причиной пожара стала керосиновая лампа, которую сбила копытом корова на скотном дворе, принадлежавшем Патрику и Катарине О'Лерей. Пламя мгновенно охватило сам хлев и быстро перекинулось на соседние постройки: день, как назло, оказался очень ветреным.
Великий Чикагский Пожар полыхал около двадцати девяти часов. Ни о какой борьбе с ним при помощи техники не могло быть и речи. Он погас только на следующее утро, когда хлынул настоящий ливень, прибивший разбушевавшееся пламя к земле. С огнем было покончено в течение нескольких часов, лишь угольные кучи в порту еще долго тлели, коптя небо черным дымом.
Элиза проспала долго, измотанная кошмарными событиями злополучной ночи. Проснувшись на закате следующего дня, она привела себя в порядок – спасибо гардеробу Иды – и спустилась вниз.
На первом этаже весело играли дети, оглашая радостными криками весь дом. Генри и Джулия, дети Мэта, не скрывали своего восторга по поводу появления у себя в доме такого количества сверстников – со вчерашнего дня здесь жили четыре семьи беженцев.
Дети играли в «пожар». Стихия произвела на них неизгладимое впечатление. Не понимая, сколько горя принес огонь, ребятишки радовались тому, что сгорела школа и неизвестно когда возобновятся занятия, а значит, можно веселиться и играть целые дни напролет.
Генри подбежал к Элизе и, улыбаясь, громко закричал:
– Мисс Эмсел, вы останетесь жить с нами? Как хорошо! А то все уверяют, что пожар принес одни лишь несчастья. Правда, бабушка говорит, что вы только лишняя обуза и должны отрабатывать свое содержание, раз привыкли работать у себя в магазине, но ведь это же ерунда, – с детской непосредственностью выпалил Генри. – Вы же не будете мыть полы, мисс Эмсел? Вы такая красивая и не должны заниматься грязной домашней работой.
Элиза отделалась ничего не значащей фразой, хотя слова ребенка больно кольнули ее. Похоже, пребывание в доме Эберли будет для нее малоприятным и вряд ли длительным. Элиза ускользнула от детей и направилась в кабинет, где, по словам горничной, могла застать Мэта.
– Мэт! – Элиза постучалась сначала тихо, потом громче, – Мэт, вы здесь?
Он поспешно открыл дверь, явно обрадовавшись ее приходу.
– Элиза, вы прекрасно выглядите. Снова стали похожи на себя. – Мэт с удовольствием оглядел ее с ног до головы, как будто сам приложил руку к ее перевоплощению. – Я не позволил маме будить вас. Вы столько пережили за ту страшную ночь, что было бы кощунством беспокоить вас, лишив возможности прийти в себя.
– Мэт. – Элиза вошла внутрь и плотно прикрыла за собой дверь. – Мэт, ваша мама с трудом выносит меня. Я не смогу долго оставаться у вас, это неудобно.
Мэт удивленно посмотрел на нее:
