– Джеком? Я думал, что предателя звали Денни. – Этеридж состроил гримасу:
– Он никогда не входил в наш круг; он был обычным слугой, не умевшим держать язык за зубами.
– Неужели бедный Денни тоже найдет свой конец в Темзе? Что вы за кровожадный народ, «лжецы»!
Этеридж склонил голову:
– А вам что за печаль?
Здравствуйте! Кому же не хочется знать, в какую сторону бежать, если придется спасать свою жизнь.
– Да так. Просто интересно, только и всего. – Этеридж вдруг подался вперед, и его жутковатый взгляд стал почти прозрачным.
– Деймонт, есть кое-что еще, о чем я не упомянул.
– И что это?
– Шпионы бывают разные. Одни внедряются в такие дома, как у Мейвелла, в качестве гостя или слуги и ведут наблюдение, докладывая в мельчайших деталях обо всем, что происходит.
– А, так вот чем мне предстоит заняться! – Этеридж медленно покачал головой:
– Не угадали. Я хочу сделать вас двойным шпионом. – Лоб Этана прорезали морщины.
– Двойным? Как это?
Уголки рта его собеседника дрогнули в неприметной улыбке.
– Я хочу, чтобы Мейвелл завербовал вас для сбора сведений в пользу французов и вы, выяснив, что представляет собой его организация, стали снабжать его ложной информацией с нашей стороны.
Этан вдруг почувствовал отвращение.
– Я и Мейвелл? Но ему-то это зачем? – Этеридж пожал плечами:
– Полагаю, он тоже догадывается, что вы обладаете полезным сочетанием талантов.
Этан сделал глубокий вдох.
– Первый вариант мне куда больше по нраву. Я очень хорошо умею наблюдать.
На этот раз он не лгал. К тому же, если бы ему поручили просто вести слежку, он мог бы не спускать глаз с леди Джейн и других дам с целью обеспечения их безопасности.
Этеридж откинулся на спинку кресла:
– Что ж, понаблюдайте сначала, если вам так хочется. И все же я не сомневаюсь, что Мейвелл очень скоро попытается перетянуть вас на свою сторону. Если он сделает вам такое предложение, примите его. Зайдя так далеко и получив отказ, Гарольд вряд ли позволит вам остаться в живых.
Этан невольно поежился.
– Откуда вам это знать? – Этеридж вздохнул.
– В подобном случае я и сам был бы вынужден пойти на крайние меры. Мы никого не подпускали и не подпускаем к себе, не удостоверившись прежде в абсолютной лояльности, ни одного человека.
«Кроме вас».
Этеридж не произнес этих слов вслух, но Этан каким-то шестым чувством все равно их услышал.
– Если вы пытаетесь меня запугать, то напрасно теряете время. – Он пожал плечами. – Мне страшно с самого утра, когда я только вошел в этот клуб.
– Хорошо. – Этеридж кивнул. – Оставайтесь и дальше в том же состоянии: возможно, это позволит вам выжить.
Этан, не сдержавшись, покачал головой:
– Вы фанатик, вам это известно? Для таких людей, как вы, в мире есть только два цвета: черный и белый. Мы хорошие, они плохие, даже если они такие же, как мы.
Этеридж посмотрел на него сквозь полуопущенные веки:
– Способность видеть полутона может оказаться для вас весьма полезной, если только вас прежде не ликвидируют.
Этан фыркнул.
– И какова же в наши дни продолжительность жизни двойного агента?
Этеридж внезапно усмехнулся, затем опустил взгляд на свои ладони.
– Полагаю, мы скоро это выясним, не так ли?
Несмотря на не внушающую оптимизма реплику Этериджа, Этан поймал себя на том, что вторая половина дня в «Клубе лжецов» доставила ему некоторое удовольствие. Вместе с Коллисом, Филиппой, сыном Филиппы Робби и Фишером его пригласили на кухню отведать приготовленного Куртом каплуна в вине. Но и тут одна мысль не давала Этану покоя. Как мог человек, еще недавно столь близкий этим людям, вдруг стать их врагом? Что заставило их изменить мнение о нем?
– Эти парни, Джеком и Денни... – Филиппу передернуло.
– Пожалуйста, не упоминайте при мне мистера Джекома. После того, что он со мной сделал, я до сих пор не могу поднимать голову, как прежде.
– А что он с вами сделал?
– Повесил на коньке крыши на моем же галстуке. Премного благодарна.
Этан вытаращил глаза:
– На галстуке?
– Это длинная история. – Робби усмехнулся:
– С Флип разделались, как с мужчиной. – Этан наморщил лоб:
– Ты называешь свою мать Флип? – Филиппа вздохнула:
– История становится все длиннее и длиннее.
– Когда-нибудь мне все же хотелось бы её услышать. – Этан улыбнулся. Но тут Коллис толкнул его под столом ногой. – Это не флирт. – Этан метнул на него сердитый взгляд. – Мы просто разговариваем!
Филиппе вдруг стало смешно.
– Вы можете флиртовать со мной хоть весь день, я вряд ли это замечу. Меня учтивости никто не учил.
– Ладно, если этот тип Джеком под запретом, может, вы тогда расскажете мне о Денни?
Коллис прищурился.
– Он работал у меня камердинером, а раньше работал у Джеймса.
– А до него, прошлой весной – у сэра Саймона! – прибавил Фишер.
Этан удивился:
– Трое хозяев за один год? Боже праведный! Могу представить, как чувствует себя человек, которого нигде не ценят и отовсюду гонят. Неужели он был совсем никудышный слуга?
Коллис поморщился:
– Напротив, он все делал в срок и вполне безукоризненно.
– И к тому же был достаточно умен. – Фишер вздохнул. – Если мне не изменяет память, он имел в клубе самые оригинальные прозвища.
– Прозвища? У вас есть прозвища?
– Ну да. Я – Феникс, – признался Коллис.
– Я – Близнецы, – хихикнула Филиппа.
– А ты? – Этан повернулся к Робби.
– Сын Грифа, – пояснил Робби. – Поэтому меня зовут Детеныш. – Он не скрывал недовольства. – Па говорит, что в один прекрасный день прозвище могут изменить.
– Будем надеяться, – согласился Этан и посмотрел на Фишера: – Ну а вы?
Фишер уставился на него в недоумении:
– Я? Рыбак (Фишер (fisher) – рыбак (англ.)), конечно. – Этан сделал большие глаза.
– О, я думал, это ваша фамилия. – Фишер радостно закивал:
– Так оно и есть. Разве не здорово получилось?
– А кто такой Курт?
– Кок. Никто лучше его не владеет ножом. – Коллис расплылся в улыбке. – Я бы не стал на твоем месте долго размышлять на эту тему, иначе ночных кошмаров не миновать.
Этан откинулся на спинку стула.
– А у меня тоже есть прозвище?
На лицах у присутствующих появилось смущение, а Коллис развел руками.
– Дело в том... Все не совсем так, как ты представляешь. Просто в один прекрасный день кто-нибудь окрестит тебя и...
Робби кивнул:
– И прозвище к вам пристанет.
Решив, что на первый раз с него довольно, Этан извинился и встал из-за стола. Пора было возвращаться в реальный мир. К тому же вечером его ждали у лорда Мейвелла.
Собираясь уходить, он вдруг вспомнил, что оставил свою трость в подвале, и быстро сбежал по ступенькам вниз. Он увидел трость сразу, но тут же снова позабыл о ней, поскольку на большом ковре посреди помещения проделывала какие-то сложные упражнения Роуз Тремейн. Облаченная в плотно обтягивающие штаны и жилет, она двигалась медленно и грациозно, как в танце, при этом ее руки вычерчивали в воздухе замысловатые узоры.
