— Лейла и Заида содержат эти бани, — сказал Абул. — Они понимают, что для истинного отдохновения необходимы тишина и спокойствие.
Сарита не знала, что ответить на это. До нее с некоторым запозданием дошло, что, в связи с тем, что люди не моются одетыми, они с Мули Абулом Хассаном опять будут пребывать обнаженными в компании друг друга.
Она помнила то непрошенное возбуждение, которое охватило ее вчера вечером, когда она разделась в его присутствии, но в этой зале была совсем другая атмосфера. Возможно, оттого, что здесь находились еще две женщины, для которых нагота была просто атрибутом рабочего дня. Заида уже как ни в чем не бывало помогала раздеться Абулу, и если Сарита сможет посмотреть на вещи с этой точки зрения, или хотя бы притвориться, что делает это, то возможно, она сумеет не поддаться непрошенным ощущениям. Наконец, она поняла, что Лейла ждет, чтобы помочь ей раздеться.
— Спасибо, я сама, — сказала она, расстегивая платье.
— Лейла не говорит по-испански, — сказал Абул, поднимая ногу, чтобы служительница могла его разуть, — предоставь ей делать то, к чему она привыкла. Ты находишься здесь, чтобы научиться получать удовольствие от бань.
Сарита никогда не встречала людей, говорящих также, как Абул, с такой же уверенной мудростью и на столь отвлеченные темы. «Интересно, — подумала она, — какое образование он получил, какую жизнь вел, что сделало его таким человеком.
Или люди его страны все такие? Неужели у них у всех есть склонность и время для отвлеченных размышлений?»
Сарита украдкой наблюдала за тем, как женщина снимала с него тунику. У него было сложение воина. В его фигуре не было ничего такого, что наводило бы на мысль о том, что он может считать стоящими внимания только удовольствия духа и тела.
Платье скользнуло к ее ногам, но, будучи погруженной в собственные мысли, она не заметила этого. Женщина, улыбаясь, указала на огромную ванну, к которой уже подошел Абул. Похоже, они должны были находиться там вместе. Но ванна была очень большой, и Сарита снова почувствовала, что в этом нет ничего особенного из-за присутствия женщин, для которых все это было обыденно и естественно.
Сарита села на скамеечку, вделанную в мраморную стену ванны, вытянув ноги. Коснувшись Абула, она непроизвольно их отдернула. Он рассмеялся, но глаза его были закрыты, и она почувствовала его расслабленность. Сарита почувствовала, что по мере того, как погружается в воду, ее охватывает приятная истома и положила голову на край ванны. В мягком свете зала у нее было такое чувство, что она смотрит через воду и видит воображаемые волны, разбивающиеся под струящейся поверхностью. Она подумала, что, может быть, в воду было добавлено нечто, что увлекало в миры фантазий и заставляло позабыть о мире реальном.
Но это ощущение она испытывала уже не раз с тех пор, когда Абул привез ее сюда. Сарита осознала, что ее напарник встает. Она робко позволила себе осмотреть его тело. Это было с ее стороны ошибкой: соски ее набухли, и кожу закололо от возбуждения. Она прикрыла глаза, но перед этим успела заметить, что тело Абула не выказывало никаких следов возбуждения. Было ли это связано с действием бань, или он перестал считать ее тело желанным?
Его голос ворвался в мир, который она пыталась создать в своем воображении.
— Пойдем, — сказал он, — пора переходить.
Она открыла глаза и обнаружила, что смотрит в его улыбающееся лицо.
— Переходить куда?
— В другую ванну.
— А разве одной недостаточно? — она вылезла из воды в то время, как Абул плюхнулся во вторую ванну. При этом он издал крик и, пробыв там всего секунду выскочил, стуча зубами. К нему подошла Заида и начала энергично растирать его кожу мохнатым полотенцем.
Сарита, озадаченная, сунула ногу в воду.
— Она холоднее, чем в горном озере!
— Конечно, — рассмеялся Абул, — это для того, чтобы разогнать кровь.
— Мою кровь не нужно разгонять, — твердо заявила Сарита. — Мне нравится другая ванна.
— О, ну не трусь, — Абул, все еще смеясь, подошел к Сарите. Она попятилась от него.
— Давай, — надо только окунуться в нее, зато, когда вылезешь, почувствуешь себя превосходно.
Она покачала головой.
— Нет, мне довольно и одной — о нет, Абул, не надо! — она завизжала, когда он прижал ее к своему холодному телу, — нет, нет, не надо меня туда бросать!
— Ну, конечно же, я не буду тебя бросать. — Он тем не менее не отпускал ее, подобное насилие несовместимо с гармонией этого места. Они были уже у самого края ванны. — Однако же, ты, я думаю, понимаешь, что заставляешь меня во второй раз погрузиться в нее. — И они оба плюхнулись в ледяную воду. Сарита даже не смогла завопить от холода, а только прильнула к Абулу, который выбрался из воды и стал энергично отряхиваться как мокрый пес.
Она стояла и дрожала, сгорбившись, а глаза ее от шока сверкали.
— Не напрягайся, Сарита, расслабь тело.
Но она только посмотрела на него отсутствующим взором, после чего он взял у Лейлы полотенце и начал энергично растирать Сариту. Ощущение холода сменилось для нее ощущением тепла и она почувствовала себя как бы заново рожденной.
— Вот так-то лучше, — сказал Абул, — ну что, попробуй, скажи, что это не стоило того.
— Это было жестоко, — заявила Сарита, а вовсе не гармонично.
— Это из-за того, что ты противилась своим чувствам.
— А вы и вправду серьезно воспринимаете эти купания, — удивленно сказала она.
— Ты что, только сейчас это осознала? — Абул покачал головой. — Я думал, что сразу дал тебе это понять.
— Да, но все же я не понимала. Это выше моего понимания, — она пожала плечами. — Люди из моего племени не делают ничего ради самих себя… или… или для того, чтобы создать гармонию внутри своего тела и разума.
— Наша цивилизация очень древняя, — сказал Абул, — и мы научились многому из того, что твой мир еще не знает.
— Возможно, у нас просто другие ценности, — рискнула сказать Сарита. Отчего-то ее покоробил этот безоговорочный критицизм.
Абул покачал головой, на губах появилась презрительная улыбка.
— Мы бы их так не назвали.
— Да, мы не думаем, что мужчине позволительно иметь столько жен, сколько он пожелает, — фыркнула она. — Мы считаем, что мужчина должен быть верен одной женщине и что она должна быть верна ему. Это для нас ценность.
Нисколько не смутившись, Абул расхохотался.
— Это не ценность. Это просто отрицание бесконечного разнообразия возможных между мужчиной и женщиной отношений. Разнообразие не исключает верности и обязательств.
Сарита вспыхнула:
— Ну раз мы покончили с купанием, я бы хотела вернуться в башню.
