Ознакомительная версия.
– Они же ведь данники ордынского царя? – удивилась Василиса. – Зачем же грабить своих людей?
– Ох, матушка, – покачал головой Лепко. – Тут получилось непростое дело! Те русские князья стали платить дань не в Сарай, а Ногаю…Там, в Сарае, началась смута, и князья не захотели отсылать серебро и меха молодым царям-временщикам. От них нет никакой пользы! Однажды несчастный князь Лев попросил царя Мэнгу-Тимура оказать ему помощь против воинственных литовцев. Однако они пришли и разграбили его земли…Вот он и перешел на службу к Ногаю…
– И куда христианину податься? – вздохнула Василиса. – Почему же Ногай не защитил своих жалких данников?
– Ногай очень рассердился! – махнул рукой Лепко. – Совсем нет дружбы между этим Ногаем и ордынским царем! Война между ними неминуема! Мы не зря зовем Ногая царем! Однако же, матушка, будет только одно горе, если наши князья начнут искать защиту у поганых татар! Вот послушай, как от этого пострадали русские князья. – И он рассказал матери недавнюю историю, которую узнал во время пребывания у Ногая.
В ту пору ордынские ханы отдавали земли некоторых русских князей на откуп баскакам, или чужеземным купцам. Те, в свою очередь, вносили в ханскую казну определенную сумму, за что получали право взимать самостоятельно дань с русских.
Так, один баскак по имени Ахмат, построил несколько поселений в курской земле. Эти поселения называли слободами, поскольку русские князья не могли их считать своими и не имели права облагать податями.
В эти слободы сбегались люди со всех концов Руси. Князья теряли своих подданных, доходы. Да кроме того, жители переполненных баскаковых слобод непрестанно нападали на княжеских крестьян, грабили села и деревни.
Такие слободы появились на землях липецкого князя Святослава и рыльского князя Олега. Собравшись вместе, Святослав и Олег стали советоваться, как им быть. Святослав Липецкий предложил напасть на баскака и его людей объединенными силами и всех перебить, но Олег не согласился и поехал в Орду к новому хану Тула-Буке. Получив немало серебра, хан решил дело в пользу русских князей и посоветовал им разорить ненавистные слободы.
Однако баскак Ахмат не согласился с решением ордынского хана и поехал жаловаться на него к Ногаю. Последний, получив от баскака богатые дары, послал на землю несчастных русских князей свое жестокое воинство, вернувшееся в прошлом году из неудачного польского похода. Татары, нагрянувшие на русские земли в лютую зимнюю стужу, беспощадно и жестоко разорили деревни и села. Князь Олег, не имея сил сражаться с Ногаевыми полчищами, убежал к хану в Сарай, а Святослав спрятался в воронежских лесах, где у него, в самой глуши, была заимка.
Татары же захватили множество пленников, в числе которых были бояре князя Олега, и зверски убили последних. Когда же они ушли, князь Святослав, выйдя из леса, начал мстить врагам, подкарауливая со своими воинами людей баскака Ахмата, грабя их и убивая. Ахмат, видя, что из-за этого разбегаются его слободы, решил помириться с князем Святославом и направил к нему своих посланников. Однако липецкий князь так разозлился, что убил обоих послов. Тем временем из Сарая вернулся князь Олег Рыльский. Он чрезвычайно разгневался на самостоятельные действия князя Святослава, обругал его, а когда тот ему резко возразил, князь Олег вновь ушел в Орду, привел татар и убил несчастного князя Святослава.
– И теперь так идет бесконечная война, – завершил свой рассказ купец Лепко. – Сын убитого князя Александр Святославич отправился в Сарай, привел оттуда татарское войско и жестоко отомстил за своего батюшку: убил не только самого жалкого князя Олега, но и двух его сыновей!
– Спаси нас, Господи! – перекрестилась Василиса. – Какие же страшные дела творятся! Видно на нашей земле хорошо только покойникам! А как же ваш князь Роман, он не боится того царя Товобуки или Боки?
– Тула-Буки, матушка, – засмеялся Лепко Ильич. – Наш князь Роман Михалыч не боится этого болвана! Сами татары не только уважают князя Романа, но даже боятся! Наш великий князь очень силен!
– Ну, так дай, Господи, вашему славному князю Роману здоровья и многих лет! – сказала, перекрестившись, Василиса.
– Ты пока отдохни, матушка, – тихо сказал, вставая, Избор Ильич, – а мы тогда пойдем и поспим с дороги.
Старая Василиса прожила до самой зимы и скончалась как раз под праздник Зимнего Николы. Ее сыновья оставались в Смоленске до самой кончины матери, отдали ей последний долг, отпели ее в ближайшей церкви и с почетом похоронили рядом с могилой отца Ильи Всемиловича. Покончив с печальными делами, прихватив с собой всех материнских слуг и оставив в Смоленске своих приказчиков, которым братья поручили продать отцовские дом, усадьбу и постройки, они вернулись назад в Брянск. Почти одновременно с ними в город вошли и войска вернувшегося из польского похода брянского князя Романа.
Купец Лепко сразу же побежал к воеводе Добру узнать, как прошел их поход.
– Лучше не спрашивай, Лепко Ильич! – махнул рукой седобородый Добр Ефимович. – Это была не война, но одно горе! Татары сильно напугали поляков, захватили множество пленников, едва не взяли польские города! Но опять поссорились царь Ногай с молодым царем Тула-Букой, теперь уже до смерти! Между ними едва не вспыхнула война! Если бы не наш князь Роман Михалыч, который отговорил славного Ногая от кровавой стычки, всем бы не поздоровилось! Тогда Ногай повернул свое войско назад и, к великой радости поляков, ушел восвояси! А с теми татарами ушли и мы. Хорошо, что хватило припасов до Брянска. О добыче же нет и речи!
ГЛАВА 21
ОБРЕТЕНИЕ СВЯТОГО ОБРАЗА
Князь Роман лежал в своей большой просторной спальне на широкой уютной постели. Ему давно нездоровилось, а теперь он и вовсе занемог.
В этом, 1288 году, старый князь рано вернулся от Ногая. Татарский темник не ходил в это лето на своих многочисленных врагов и отдыхал, кочуя по бескрайней степи. Там же, в Ногаевом стане проживал и давний недоброжелатель Романа Брянского – князь Федор Ростиславович. Последний так привык к жизни среди татар, что по-русски почти не разговаривал. Теперь он стал своим человеком у всесильного Ногая и ожидал взросления своей невесты – пятнадцатилетней Кончэ, дочери Ногая и Чапай. Он был не против жениться и нынче, но Ногай, видя, сколь слаба и беспомощна его старшая дочь, не решался на свадьбу, рассчитывая, что она через пару лет окрепнет.
– Мы, татары, не спешим с этим делом, – говорил он смоленскому князю, – ибо женка должна быть готова к рождению детей. А если она слаба и слишком молода, то ей рано выходить замуж. Девица может жить без мужа до двадцати лет. А потом быть девицей позорно! Пусть хотя бы дорастет до семнадцати лет…Тогда станет тебе настоящей супругой!
Ознакомительная версия.
