— Это хорошо, — заметил Гарри. — Очевидно, у меня затруднительное положение.
К разговору подключился Джастис:
— Ты называешь это затруднительным положением? Удивляюсь, что тебя еще не отправили на галеры, молодой человек.
— Что произошло? — встревожился Эштон.
— Нам удалось найти способ доставать порох для патриотов, это жизненно важно, если хотим сохранить наше движение. Сейчас в колониях создаются добровольные отряды ополчения. Благодаря тебе, Эштон, я прекрасно езжу верхом, и мне поручена доставка почты. Мне доверяют очень серьезные и важные документы. И вот нам представилась прекрасная возможность закупить взрывчатые материалы, самое последнее изобретение французов. Взрывчатка поступает к нам прямо из лаборатории Антуана Лавуазье.
— Француз? — нахмурился Эштон. — Почему Франция снабжает оружием мятежников?
— К правительству это не имеет никакого отношения, — заверил Гарри.
— Действительно, — засмеялся Джастис, — что может сделать правительство, если частная компания решила продать оружие американцам?
— Фирма называется «Ортале и Си», — объяснил Гарри. — К зиме мы получим взрывчатку, если наши переговоры успешно завершатся. — Он сорвал алый мак с небольшой клумбы. — До настоящего времени у нас все шло гладко. Трудно сосчитать, сколько раз я успешно пробирался через английские посты вокруг Бостона. — Он понюхал мак и отбросил его в сторону.
— Ну и что?
— Но его схватили, — мрачно добавил Джастис.
— Да, — кивнул Гарри, — благодаря очень умному шпиону, который верно служит королю Георгу. Слава Богу, они не захватили документы, Джастису удалось скрыться с ними, но меня опознали, хотя пока еще никто не пришел арестовывать. Возможно, не знают мое имя.
— И как действует шпион? — Эштону хотелось быть подальше от этого скучного двора, чтобы не вмешиваться в борьбу, которой он твердо решил избегать.
— Именно это мы и хотим выяснить, — ответил Гарри. — А сейчас нам ничего не известно. Я был уверен, что у нас все идет гладко: на прошлой неделе, в воскресенье, мы обменялись почтой в церкви, в Брансуике, считая, что ни одна душа нас не видела — все прихожане возбужденно обсуждали приезд мисс Абигайль Примроуз из Нью-Йорка. Ты знаешь, она учила Бетани. Короче говоря, вся операция прошла без сучка, без задоринки.
— До сегодняшнего дня, — добавил Джастис.
— Да, — кивнул Гарри. — Жалко расставаться с поручениями курьера, — наверное, придется вступить в Континентальную армию.
— Это глупо, парень, — нахмурился Эштон. — Какой из тебя солдат?
— Такой же, как и все остальные фермеры, торговцы, священники, выступившие против «красных мундиров» в Лексингтоне и Конкорде. Не были солдатами и бостонские купцы, которые сражались на полях, где скотоводы раньше пасли скот.
— А ты подумал о своей жене? — раздраженно спросил Эштон. — И о ребенке, который должен родиться весной?
— Фелиция полностью поддерживает меня, — возразил Гарри. — Мы хотим, чтобы наш ребенок рос свободным человеком, а не под ярмом английских угнетателей.
Эштон рассердился, услышав знакомую браваду Уинслоу. Возможно, всему причиной — привилегированное воспитание, оторвавшее его от жизни: Гарри считал себя таким неуязвимым, всегда надеясь на кого-то, кто поможет в случае беды, если он допустит ошибку. Но жизнь уже внесла поправку — он не студент-второкурсник, совершающий свои проказы, и влиятельный отец больше не придет на помощь и не выручит его.
Гарри наклонился к Эштону, лицо его выражало нетерпение.
— Тебе лучше вернуться домой, Эштон. Джастис и я приготовим для тебя пакет, который и отвезешь, но тебе лучше не знать, что в нем.
— Я еще не сказал, что согласен.
— Но и не произнес «нет». Это безопасно.
— Не боюсь опасности, но и не желаю ввязываться ни в какую борьбу.
— Тебе нужно только доставить пакет Финли Пайперу в таверну «Белая лошадь».
Эштон чуть кивнул головой — не первый раз, когда ему приходилось уступать кому-то из Уинслоу. С острым чувством недовольства собой он понимал, что это и не в последний раз.
* * *
Бетани сидела в одиночестве в гостиной, не спеша откусывая тост и задумчиво водя рукой по одеялу на диване. Когда вошел Эштон, она подняла голову и даже в наступивших сумерках, по его глазам, догадалась, что в нем борются противоречивые чувства.
— А где Гарри?
— Скоро придет.
— А Фелиция?
— Пошла на рынок. Сегодня тот день, когда там появляется торговец, у которого она постоянно покупает товары.
Они сидели вместе на деревянном диванчике, наблюдая за тенями на побеленной стене напротив. Бетани взяла чайник и наполнила чашку тепловатым напитком.
— Хочешь чаю? — спросила она.
Эштон взял у нее из рук наполненную чашку и начал пить чай; тревога исчезла из его глаз.
— Спасибо, — поблагодарил он и засмеялся. — Такая домашняя идиллия. Чем мы не муж и жена?
Бетани чуть не поперхнулась тостом, который жевала, и сразу же вспомнила, почему она вместе с ним в Бристоле. Конечно, он придумает, как повлиять на отца, чтобы тот изменил свое решение выдать ее замуж за Дориана Тэннера.
— Эштон, — начала она, — собираюсь кое-что тебе сказать: ты единственный, кто может помочь. Дориан…
— Снова Дориан. — Его охватило раздражение. — Почему бы тебе не обратиться за помощью к нему?
— Не могу. Дело в том, что он-то и является причиной моего несчастья.
Дверь с шумом распахнулась, и в дом ворвались шестеро английских солдат, держа ружья наготове. Офицер, в звании сержанта, коротко кивнул Бетани.
— Извините, миссис Уинслоу, — коротко бросил он. — Выполняю свой долг. — Он остановил взгляд на Эштоне. — Генри Уинслоу, — официально обратился он. — Именем короля Георга вы арестованы.
— Но он не… — Бетани мгновенно вскочила на ноги. Эштон крепко сжал ее руку.
— В каком преступлении вы меня обвиняете?
У Бетани перехватило дыхание, когда она поняла, что Эштон решил выдать себя за Гарри.
— Я не обязан вам ничего объяснять, — ответил сержант. — Но мы редко арестовываем людей, которые не заслуживают повешения.
Эштон спокойно направился к двери, но Бетани вцепилась ему в руку.
— Ты не должен этого делать, — закричала она. — Не должен им позволить арестовать тебя.
Эштон вышел из дома в сопровождении солдат. Когда они построились, он обернулся и взглянул на Бетани, стоявшую опершись о косяк двери.
— Можно попрощаться с женой, сержант? — попросил Эштон.
Офицер кивнул, предупредив его поторопиться. Эштон обнял Бетани. Она еле сдерживала рыдания от смущения и отчаяния.
