Хлоя скрестила руки на груди.
– Ну, мне и самой этот барон теперь уже и не нравится. Смотри, до чего довели его поцедуи.
Тут разговор их прервался, так как из-за двери, откуда-то с лестницы, донеслись голоса. Девон встрепенулся, поцеловал сестру в лоб и быстро шагнул назад, в гардеробную.
– Ах, скорей бы кончилась вся эта история с разбойниками и каретами, – прошептала она вслед брату. – Жду не дождусь, когда Грейсон даст знать, что тебе можно возвратиться, не опасаясь властей.
Девон ухмыльнулся, прежде чем скрыться в сумраке гардеробной.
– Я не властей боюсь, а тети Гвендолин. Ведь она до смерти замучает разговорами о нравственности и морали.
Доминик понял, что обронил где-то драгоценную записку, когда добрался до поросшего папоротником эскарпа на самой опушке леса. И как только его угораздило! Грозный знак. Он размяк потому, что рядом была красивая девушка, поглощавшая все его внимание. Досадуя, он продолжил свой путь в глубь леса.
Эта девушка не шла у него из головы. Даже приблизившись к парку позади собственного дома, он думал о ней. Хотя главное сейчас было остаться незамеченным. Доминик всегда держался особняком, не интересовался развлечениями, которым предавались представители дворянства, и не особенно гордился своим прошлым. Однако он знал, как очаровать женщину. К несчастью, выбор леди Терли в качестве дамы сердца оказался весьма неудачным. Эта особа, не дожидаясь даже, пока погибшего любовника положат в гроб, поспешила улечься в постель другого мужчины.
Этого он не мог ей простить. И леди Терли стала той частью его жизни, которую он решил предать забвению.
И пусть это несправедливо с его стороны, пусть она напугана, пусть отвращение, которое он начал испытывать к этой женщине, было совершенно иррациональным. Глупо винить леди Терли в том, что она не забывала о своих интересах. Но с его же дядей! У Доминика внутри все переворачивалось при этой мысли. Нет, с леди Терли все кончено. К тому же, как он слышал, эта дама уехала из деревни. Вернется она сюда или нет, Доминику было все равно.
Хлоя Боскасл тоже была далека от идеала. Но она будила в Доминике не только страсть. Доминику хотелось общаться с ней, вести дружеские беседы. Эта синеглазая девушка сочетала в себе все то, о чем Доминик мечтал.
В сущности, Доминик ничего почти о ней не знал. Помнится, в свете ходили какие-то неясные слухи, будто, когда старый Боскасл внезапно скончался, с ним была только одна из его дочерей. Должно быть, эта самая Хлоя. Говорили, будто Ройден Боскасл держал детей в узде и они часто бунтовали даже на людях. Может, этим и объяснялось то, что младшая из Боскаслов оказалась отчаянной девчонкой. После смерти жены папенька менял любовниц как перчатки, что не могло не оказать тлетворного влияния на детей, лишившихся материнской опеки.
Разумеется, он мог вожделеть к этой девушке только издалека, доводя себя до исступления неосуществимостью своих желаний. Если судьба будет к ним благосклонна, то пути их никогда больше не пересекутся. К тому времени, когда Доминик свершит свою месть, что может стоить ему жизни, леди Хлоя наверняка успеет выскочить замуж и стать, недоступной даже для соблазна.
Доминик тихо прошел по темному коридору заброшенного крыла Стрэтфилд-Холла, точь-в-точь как призрак, продолжающий появляться в своем прежнем жилище. Никому не пришло бы в голову искать его в тайных коридорах того самого дома, где он был убит? Ему даже импонировала пикантность ситуации, как и то, что деревенские жители приписывали ему все новые непристойные проделки. Слухи о его призрачных подвигах способствовали его плану.
Теперь главное самому по тупости не погубить этот план. Ну как же он мог выронить драгоценную записку! Не трудно догадаться, когда именно сложенный лист бумаги выпал из кармана: когда эта прехорошенькая барышня Хлоя раздевала его и ее ловкие белые ручки все время прикасались к нему то там, то здесь и он едва справлялся с охватившим его желанием. Как же он хотел, чтобы Хлоя прикасалась к нему!
И вот теперь в эти белые ручки попала улика, которая способна порушить все его планы. Покажет девушка этот лист бумаги кому-нибудь или нет?
Сохранит ли его тайну?
А может, возьмет и выбросит бумажонку, испещренную бессмысленными цифрами? Впрочем, сестра полковника лорда Хита Боскасла вполне может догадаться, что это не бессмысленные цифры, а шифровка. А что до содержания, так ведь и он сам пока не знал его, так же как и того, насколько важна эта шифровка и чьей рукой была написана. Одно ему было известно: сложенный лист бумаги был зашит в полу мундира Сэмюела, А его покойный брат не стал бы так хлопотать из-за маловажного документа.
Доминик провел рукой по стене, нащупал рычаг, скрытый за грубо обточенным камнем возле очага, и нажал. Перед ним открылся темный проход, пустой и жутковатый. Вот до чего он дошел! Прячется по темным углам, шмыгает по закоулкам, в то время как враг его пирует за его столом, обнимает его любовницу и обдумывает, как распорядиться его состоянием.
Он зашел в темный проход, помедлил, давая глазам привыкнуть к темноте. Потянулся к поясу проверить, на месте ли пистолеты – на случай если в затхлой темноте его ждут неприятные сюрпризы. Доминик стал пугливым, словно старая дева, с тех пор как его «убили». Пистолеты давали хотя бы иллюзию безопасности.
Пальцы его, вместо того чтобы сомкнуться вокруг гладкой рукояти из черного дерева, утонули в невыносимо сладостной мягкости дамской нижней сорочки.
Ну конечно – это та самая сорочка, которая выпала из окна, когда он торопился выбраться наружу. Доминик подхватил сорочку и сунул за пояс, не желая оставлять белье валяться под окном: зачем доставлять лишние неприятности очаровательной хозяйке, принимавшей его не по своей воле. У бедняжки своих проблем достаточно.
Он повертел в руках сорочку. Выходит, он уволок это сокровище в свою берлогу? Он улыбнулся. Ему не нужны сувениры, чтобы помнить о Хлое, он и так ее не забудет. Тело его тут же напомнило о том, как сильно он желал эту девушку.
Не так уж он и мертв, как ему казалось.
Доминик стал спускаться по узкой лестнице, которая вела к тоннелю, проходившему под домом. Там, в своем логове, при свете свечи он проводил бесконечные часы за изучением таинственной шифрограммы, единственного документа, оставшегося после смерти брата.
Этот документ не мог не оказаться важным. Доминик страстно желал разгадать шифр, тем более что его собственное расследование зашло в тупик.
Ведь это денщик Сэмюела впервые заставил его заподозрить неладное: честный служака переслал Доминику письмо через своих товарищей, в котором сообщал, что его покойный хозяин в Непале тайно встречался с какими-то людьми, как раз за неделю до своей гибели.
