В душе Кревана шла борьба. Спокойная и безразличная сторона его натуры хотела отступить, избежав открытого противостояния. Другая сторона явно одерживала верх и не желала отступать, не узнав, что вызвало у Рейлинд обиду на него, в то время как все должно было быть наоборот.
— Почему я должен извиняться перед тобой?
Рейлинд пересекла поляну и остановилась так близко, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Кревану в глаза.
— Как… как ты можешь быть обо мне столь невысокого мнения? — наконец выдавила она из себя.
Ее голос все еще дрожал от гнева, но теперь она стояла совсем рядом, и Креван увидел в ее глазах боль. Он не знал, как и когда это произошло, но он заставил ее страдать.
— О чем ты говоришь? — спросил Креван, перебирая в уме события прошедшего дня. — Тебя обидело то, что я назвал тебя избалованной?
Рейлинд ощетинилась. С его оценкой трудно было поспорить, но разве в этом была ее вина? Отец потакал их с сестрой прихотям, пытаясь сделать их счастливыми. Другой жизни она просто не знала. Но даже если ее и избаловали, она не была жестокой. И не была бездушной. То, что Креван считал ее такой, причиняло ей невыразимую боль.
Будучи не в состоянии больше сдерживать свои мысли и чувства, Рейлинд начала изливать все, о чем она думала.
— Дело не в том, что ты сказал, а в том, что, по твоему мнению, сказала я. Именно это выводит меня из себя. Как ты посмел подумать, будто я намекаю на твое заикание?! Сначала я действительно испытывала чувство вины, зная, как ты это воспринял. Но потом поняла, что чувствовать себя виноватым должен ты, а не я. Я не сделала ничего дурного! Я всего лишь сказала правду! Ты действительно не тот мужчина, о котором мечтают женщины. Тебе известно, сколько в тебе недостатков, способных вывести женщину из себя? — поинтересовалась она. — Множество. Но заикание не входит в их число. Я вообще его почти не замечаю.
Рейлинд была эмоционально истощена и поняла, что сказала больше, чем хотела. Отвернувшись от Кревана, она побрела обратно к пледу. Больше всего на свете ей хотелось заснуть, а проснувшись, обнаружить, что весь прошедший день был кошмарным сном. Но Рейлинд не успела дойти до пледа, потому что Креван схватил ее за локоть и заставил снова обернуться к нему.
— Тебе все равно, как я разговариваю?
Рейлинд озадаченно сдвинула брови.
— Меня это действительно никогда не волновало. Кроме того, затруднения у тебя появляются только в присутствии большого количества людей.
По мере того как смысл ее слов доходил до Кревана, хватка его пальцев, сомкнувшихся на ее локте, ослабевала. Он заикался всю жизнь. И Рейлинд ошибалась — он заикался не в присутствии толпы, а разговаривая со всеми без исключения. Впрочем, одно исключение все же было — Рейлинд. Наедине с ней Креван разговаривал совершенно нормально.
Рейлинд предприняла еще одну попытку лечь, и Креван снова ее остановил.
— В таком случае, если заикание здесь ни при чем, какие недостатки ты имеешь в виду?
Вопрос вырвался у него прежде, чем он успел его обдумать. Мнение других людей никогда не имело для него большого значения. Креван отдавал себе отчет в своих сильных и слабых сторонах и по мере возможности стремился преодолеть собственные недостатки. Что думают о нем другие люди, его не тревожило… до сегодняшнего дня.
Рейлинд смотрела на него снизу вверх. Она знала, что у Кревана есть слабые стороны, потому что он постоянно действовал ей на нервы, но в этот момент все они вылетели у нее из головы.
— У тебя… ну… Их слишком много, чтобы перечислять.
— Ты невыносима, — пробормотал Креван, и его синие глаза потемнели.
— Могу сказать то же самое о тебе, — огрызнулась Рейлинд, и ей на ум тут же пришли его недостатки, о которых она забыла всего несколько секунд назад.
Главным недостатком Кревана было упрямство, но помимо этого ее раздражало то, как властно он требовал, чтобы она занималась самовоспитанием. К сожалению, момент был упущен.
— Что тебя не устраивает?
— То, что ты не хочешь мне сказать, почему нам пришлось уехать из дому, притворившись, будто мы выходим замуж.
Рейлинд выждала несколько секунд и ничуть не удивилась, не услышав ответа. Опустившись на колени, она начала смахивать с пледа пыль и успевшие упасть на него листья. Девушка почувствовала, что к ее глазам подступают слезы. Чтобы не позволить Кревану заметить ее слабость, она показала на смятый плед Мериел, на котором были разбросаны какие-то вещи.
— Я бы посоветовала тебе приготовиться к тому, с чем тебе придется иметь дело. Может, моя сестра красивее и приятнее в общении, чем я, но в том, что касается беспорядка, она неисправима. Я знаю, что доставляю тебе много хлопот, но как минимум весь следующий месяц тебе придется иметь дело не со мной, а с Мериел и ее недостатками.
Под взглядом Кревана Рейлинд снова поднялась, подошла к пледу сестры и вернулась обратно с одной из битком набитых дорожных сумок, намереваясь использовать ее вместо подушки. Меткость ее замечания в адрес Мериел обеспокоила Кревана, но его внимание привлекли ее интонации.
Он сделал шаг и загородил девушке дорогу, не позволяя подойти к пледу. Вместо того чтобы обойти его, Рейлинд остановилась перед Креваном и снова запрокинула голову, глядя на него. Ее широко раскрытые глаза тревожно всматривались в его лицо. В них не осталось гнева. Теперь в зеленой глубине затаились обида и грусть.
Креван не мог сделать ни шагу, пытаясь понять, обманывает ли он себя, или Рейлинд действительно его желает. Он хотел сообщить ей о том, что ее сестра и в самом деле очень хорошенькая, но именно Рейлинд, по его мнению, отличает какая-то особая притягательная сила. В ней присутствовали качества, которые привлекали представителей сильного пола больше всего. Рейлинд была сильной и независимой, и внезапно все, что делало Кревана мужчиной, потребовало, чтобы он сгреб ее в объятия и показал ей, что он чувствует на самом деле.
Креван уже готов был схватить Рейлинд за плечи, но тут из-за деревьев донесся громкий треск — кто-то наступил на ветку. Креван поспешно отступил назад и направился туда, где был расстелен его собственный плед. Но было слишком поздно.
Мериел схватила Крейга за руку в то же мгновение, когда они показались из леса. Они ходили к лошадям за одной из ее сумок и так увлеклись разговором, что напрочь забыли о Креване и Рейлинд. Увидев их вместе и отметив, какие серьезные у них при этом лица, Мериел поняла, что вражда между ними стала еще сильнее.
Крейг, который пришел к тому же выводу, что и Мериел, прошептал:
— Я не знаю ни одного человека, которому удавалось бы выводить моего брата из себя так быстро и делать это так часто, как это делает твоя сестра.
