Леди Пенрит косо взглянула на дочь и едва заметно покачала головой с явным неодобрением. Однако Эммелайн слишком хорошо знала свою мать, чтобы понять, что та не особо сердится.
— Ты ведешь себя невежливо, дорогая, — проговорила наконец жена баронета.
— Что? — с самым невинным видом переспросила Эммелайн, широко раскрывая глаза. — Вы имеете в виду Конистана? Я не собираюсь с ним церемониться. Тем более сегодня вечером!
— Эммелайн! — Тут уже возмутился и сэр Джайлз, до глубины души потрясенный, словами дочери.
Однако, повернувшись к отцу, она заметила, что, несмотря на суровый тон, уголки его губ весело подергиваются. Приняв все это к сведению, Эммелайн вновь обратилась к матери:
— Даже вы должны согласиться, мамочка, что если бы его милость ждал от меня вежливого обхождения, он не стал бы мне досаждать своим преждевременным приездом.
Конистан тем временем вдел в глаз монокль и принялся с улыбкой оглядывать Эммелайн с головы до ног, особое внимание уделяя ее батистовому платью, расшитому розовыми бутонами на длинных зеленых стеблях. Казалось, ее слова ничуть его не задели.
Поняв, что всю свою досаду он уже выплеснул раньше, когда она случайно упомянула имя Соуэрби, и что на сей раз ничего больше из него вытянуть не удастся, Эммелайн решила покинуть поле боя. С поклоном повернувшись к виконту, она спросила:
— Вы ведь не станете возражать, если я займусь гораздо более важными делами, милорд?
Конистан оставил этот выпад без ответа и, поднявшись с кресла, вежливо поклонился ей.
— Восхищаюсь вашим чувством долга, — проговорил он. — Прошу не беспокоиться о моем увеселении. Не припомню, когда меня в последний раз принимали так радушно, как в вашем доме, — он с улыбкой отвесил поклон леди Пенрит.
— О, сэр! — игриво воскликнула Эммелайн на пути к порогу. — Как нелюбезно с вашей стороны проявлять великодушие как раз в эту минуту. Надеюсь, к завтрашнему дню вы исправитесь и вернетесь к вашей обычной манере, невоспитанной и грубой. Тогда я хоть буду знать, как с вами обращаться!
И не дожидаясь ответа, она поспешила вон из гостиной, торопливо закрыв за собою дверь.
Эммелайн сидела перед высоким бюро в утренней столовой. Спина у нее немного ныла после всех пережитых за этот день хлопот, а также от сидения на жестком стуле в течение последнего часа. Она пересматривала порядок расположения гостей за обеденным столом на предстоящую неделю, стараясь сделать так, чтобы Грэйс и Дункан как можно чаще оказывались рядом, но в то же время, чтобы это не слишком явно бросалось в глаза окружающим.
Она так и не вернулась в гостиную. Блайндерз доложил ей, что леди Пенрит давно уже удалилась в свои апартаменты, а ее отец в настоящий момент развлекает лорда Конистана, пытаясь обыграть его в бильярд.
Наконец, убедившись, что ей удалось найти для карточек с именами гостей самое удачное расположение и при этом ни разу не повториться, Эммелайн позволила себе зажмуриться и сладко потянуться, словно кошка, пролежавшая слишком долго в одном и том же положении.
Вновь открыв глаза, она буквально подскочила на месте: прямо за ее спиной, отражаясь в оконных стеклах у нее перед носом, стоял виконт Конистан. — тот самый человек, которого она никак не хотела бы видеть именно в эту минуту, когда занималась делом, с его точки зрения, крайне предосудительным.
— Я вижу, вы с головой ушли в плетение и ваших коварных интриг, дорогая? — осведомился он самым оскорбительным тоном.
— Вы! — вскричала она в ответ.
В тот же миг Эммелайн сама подивилась, почему ей на ум пришло столь безнадежно глупое восклицание, как «вы!». Куда предпочтительнее было бы «вы, чудовище!» или даже «вы, негодяй!». Но просто «вы!» прозвучало малодушно: ведь это он подсматривал за нею, а не наоборот!
— Понятия не имею, о чем это вы говорите. — торопливо поправилась Эммелайн, собирая с полдюжины лежавших перед нею карточек и пытаясь аккуратно сложить их в стопку. При этом она с досадой обнаружила, что пальцы у нее дрожат. — К тому же вы не можете не знать, что неприлично украдкой пробираться в комнату дамы в столь поздний час.
— А вы решили, что я — призрак, пришедший за вашей головой?
— Не будьте дураком…
— Или, может быть, распутник, решивший коварно посягнуть на вашу честь под покровом темноты? — при этом он бросил на нее демонический взгляд, хотя она успела заметить в нем искорку смеха.
— Вы себя ведете просто глупо! — вспылила Эммелайн, стремительно поворачиваясь на стуле, чтобы смотреть ему прямо в лицо. Увы, при этом она неловко повела локтем по столу и сбросила на пол всю стопку карточек.
Конистан проворно наклонился, чтобы их собрать, не слушая возражений Эммелайн, уверявшей, что в этом нет нужды. Она сама готова была опуститься на колени, но он был настолько близко от нее, что сделать это стало невозможно. Девушка почувствовала, как краска заливает ей щеки, когда виконт поднял с полу карточки с планировкой стола. Станет ли он их просматривать? Заметит ли особенности размещения гостей? А может, уже заметил, пока стоял у нее за спиной? Сердце Эммелайн учащенно забилось. Он мог с легкостью раскрыть ее замысел, если бы только захотел!
Однако все ее тревоги оказались напрасными. Он даже не взглянул на карточки и отнюдь не выглядел расстроенным или сердитым. Можно было предположить, что он так и остался в неведении относительно ее планов.
Поблагодарив его за помощь, Эммелайн торопливо сунула уличающие ее доказательства в одно из внутренних отделений письменного стола и со стуком захлопнула верхнюю крышку вишневого дерева, напоследок повернув в замке ключ, который вынула из ридикюля.
— Теперь я горю желанием узнать, что вы замышляете! — объявил Конистан.
— Неважно, — торопливо ответила она. — Вас это совершенно не касается, и вообще, я не понимаю, как у вас хватает нахальства отпускать замечания по поводу моих занятий!
— В самом деле, — согласно кивнул он, вынимая из кармана платок и принимаясь протирать монокль.
— К тому же, — добавила Эммелайн, поднимаясь на ноги и расправляя смятые розы и листья на платье, — могу ли я просить вас впредь возвещать о своем присутствии прежде, чем входить?
— Как это?
— Стучаться в дверь. Стучать, понимаете? Стучать, колотить, даже барабанить, если вам угодно! Мне совсем не нравится, когда ко мне вламываются столь беспардонным образом!
Виконт подобострастно поклонился ей.
— Прошу прощения, мисс Пенрит. В будущем постараюсь исправиться.
Решив, что настал момент отвлечь его внимание толикой лести, она улыбнулась и заметила:
