— Почему? — полюбопытствовал он.
— Потому что все вокруг вас полно магии. Я не верю, что вы — простой человек.
Граф рассмеялся, но она продолжала:
— Только волшебник мог бы справиться одновременно с двумя грабителями, и только кто-то особенный — и уж, конечно, не обычный человек может владеть таким чудесным домом, как этот!
Когда граф вел Хариту через парадный вход, она сказала:
— Вы не думаете, что если я прикоснусь к чему-нибудь здесь, то все исчезнет, подобно золоту фей?
— Искренне надеюсь, что этого не случится, — ответил граф, — потому что я очень устал и очень голоден, и вы, я уверен, тоже.
— Немного, — призналась Харита.
В этот момент отворилась дверь, и они увидели няню, стоявшую на пороге.
— Входите, мисс, — сказала она Харите. — Господин Дэрол рассказал мне о вас, и я обещаю, что вы будете здесь в полной безопасности.
— Благодарю вас, — сказала Харита, протягивая ей руку. — Я только что говорила, что это — волшебное место, где, я уверена, никто… не сможет… причинить нам вреда.
— По крайней мере пока я здесь! — твердо сказала няня. — Думаю, вы не отказались бы от чашечки чая; но сначала я покажу вам вашу спальню. Вижу, у вас с собой седельная сумка.
Харита отстегнула ее от седла Меркурия, и теперь няня взяла ее, чтобы отнести наверх.
Они поднялись по лестнице.
В Голубином Коттедже были две довольно большие спальни и еще две поменьше.
Лучшую из них няня по привычке отвела графу.
Следующая комната, по соседству с первой, была совершенно прелестной, окна ее выходили в цветущий сад.
Солнечный свет рисовал золотые узоры на розовом ковре.
— Это мне снится! — сказала Харита. — Я знаю, что это во сне! Никакая комната не может быть такой прекрасной, как эта!
— А теперь вымойте руки, — сказала няня, — а я пока пойду вниз и приготовлю чай.
Когда она ушла, Харита, утомленная жарой и дорожной пылью, решила переодеться в муслиновое платье.
Она аккуратно повесила жакет для верховой езды, за подкладку которого были вшиты броши ее матушки.
Она с содроганием подумала, что если бы грабители догадались о спрятанных ею украшениях, они могли бы обыскать ее.
Она не могла представить себе ничего более отвратительного, чем прикосновение их рук.
Но она успокоила себя тем, что ничего подобного не произошло.
Дэрол совершил настоящее чудо, избавив их от беды, и теперь они оба находятся в безопасности в этом зачарованном домике.
У нее не было никаких причин для опасений.
Но тут она вспомнила, что отчим продолжает искать ее.
— Он… никогда… никогда не сможет найти… меня здесь!
Это же… невозможно! — сказала она вслух.
И все же в ее голосе слышалась легкая дрожь.
Как будто в ответ на эти слова за окном нежно заворковали белые голуби.
Переодеваясь, она глядела на них.
Она вспомнила, что они — особые птицы, принадлежащие богам.
«Я уверена, что они позаботятся обо мне, — думала она, — так же как Бог до сих пор заботился обо мне и послал Дэрола, чтобы меня защитить».
Внезапно ей захотелось очутиться с ним рядом, поговорить с ним.
Убедиться, что он здесь, что он не исчез, как она боялась.
Переодевшись в свое тонкое муслиновое платье, она сбежала вниз по лестнице, чтобы найти его.
Как она и ожидала, он был в комнате, ведущей в холл.
Это была самая очаровательная комната, с окнами с каждой стороны.
Но ее глаза были устремлены лишь на графа, стоявшего у окна и смотревшего в сад.
Обрадованная, что увидела его, Харита подбежала к нему.
Оказавшись с ним рядом, она промолвила восхищенным тихим голосом, который, казалось, был частью магии, окутывавшей все вокруг нее:
— Вы… здесь! Вы… действительно здесь! О… спасибо вам… спасибо… вам за такую… доброту… ко мне!
Няня угостила их превосходным чаем, хотя и не ожидала приезда графа и Хариты.
Она быстро приготовила ячменные лепешки, которые граф так любил в детстве.
Тут были и горячие тосты, и масло, и мед.
И еще были остатки одного из фруктовых кексов, так хорошо удававшихся няне.
Граф говорил, что обожал их всю жизнь.
Харита думала: какая радость сидеть с ним за чаем, когда им обоим так спокойно и хорошо.
— Я знаю, почему вы так счастливы, — сказала она ему. — Это потому, что вы вернулись домой.
Граф обвел взглядом маленькую комнату.
— А вы были бы счастливы в таком маленьком доме? — спросил он.
— Я думаю, любой был бы счастлив здесь, — сказала Харита, — но мама всегда говорила, что дом — это не кирпичи и глина, из которых он сделан, а любовь, которая живет в нем.
Граф подумал, что это как раз то, о чем он всегда мечтал.
Однако он поднялся на ноги, так и не сказав этого.
— Я оставлю вас пока, — сказал он, — но я знаю, что вы будете в безопасности здесь с няней. Я вернусь, как только смогу. Не беспокойтесь, если я задержусь на час или больше.
Харита с беспокойством смотрела на него.
— Вы… вы не… подвергнетесь никакой опасности? — спросила она.
— Надеюсь, что нет, — ответил граф, — и когда я вернусь, я думаю, что у меня будет что рассказать вам.
Он смотрел на нее и думал, как она прелестна.
Она же подняла на него глаза, полные тревоги.
Он знал, что — как бы поразительно это ни было — она тревожилась не за себя, а за него.
Он улыбнулся ей и вышел в кухню.
— Спасибо за очень вкусный чай, няня, — сказал он. — Я отправляюсь в приорат и могу задержаться там.
Няня взглянула на него с удивлением.
— — Я думала, вы собираетесь избегать леди Имоджен!
— Я не хочу видеть ее, — ответил граф, — я только хочу Узнать, что там происходит.
— Если вы и вправду скрываетесь, — сказала няня, — то будьте осторожны. Вы же знаете, любопытные глаза есть повсюду.
Граф рассмеялся.
— Я буду осторожен, — пообещал он.
Он вышел через заднюю дверь и заколебался на мгновение, решая, не взять ли Юпитера.
Затем он сказал себе, что всадника будет легче заметить.
Вместо этого он прошел в парк и направился в обход к приорату.
Сначала он шел по лесу, затем по аллее, обсаженной кустарником, избегая открытых участков.
Наконец он приблизился к задней стороне дома.
Он осторожно пробрался к окну, которое и было ему нужно.
Он был почти уверен, что в это время дня застанет здесь своего секретаря, майора Уорда, работающего у себя за столом.
Он не только управлял приоратом и поместьем, но и всеми другими домами графа.
Майор Уорд отличился во время войны, будучи заместителем командующего полком.
Однако после ранения в ногу во время службы в Африке он, к своему великому огорчению, был отправлен в отставку.
