— Вам не хочется проигрывать женщине, не так ли? — спросила Кейт.
— Я не знал, что у нас соревнование, — парировал разочарованный граф. — Я проиграл не женщине, а самому себе.
— Лучше себе, чем мне, да? — с наигранным простодушием продолжала она.
— Совершенно верно.
— Пожалуй, вам следует держать лук и стрелу немного иначе, — заметила гостья, подавив улыбку и жестами показала, как именно.
— Но именно так я их и держу!
— Нет, не так. Позвольте, я вам покажу. Дайте мне лук и встаньте за мной.
Оливер повиновался.
— А теперь положите свои руки на мои, — скомандовал а Кейт.
— С превеликим удовольствием. — Граф обнял свою наставницу.
— Видите, что нужно делать? — спокойно поинтересовалась она. — Как держать руки? Какую позу принять?
— О да, конечно… — пробормотал начинающий лучник, млея от близости к прелестной гостье — прижатая спиной к его груди, она доставала ему до подбородка, так что при желании он мог бы ее еще раз поцеловать или губами исследовать длину ее очаровательной шейки.
— Что вы делаете? — вдруг замерла она.
— Как что? — ответил он, с наслаждением вдыхая исходивший от нее аромат свежести и весенних цветов. — Учусь стрелять из лука.
— Я многого не помню, Оливер, — заметила Кейт, — но совершенно уверена, что это совсем не то, что вы сказали.
— Мне ли судить? Я ведь не могу похвастаться аналитическим складом ума, — пробормотал граф, касаясь губами ее затылка.
— Здесь это совсем не требуется, — затрепетав, возразила Кейт и опустила лук.
— Но мне очень трудно сосредоточиться.
— Мне тоже… Странно все это, правда?
— Нет, восхитительно.
— Но не слишком ли мы торопимся?
— Напротив, все идет хорошо, даже слишком.
— И в правильном направлении, — поколебавшись, добавила она.
Оливер замолчал — он зашел слишком далеко, ведь ему еще так мало известно об этой женщине. Настала пора дать обратный ход.
— Прошу меня извинить, Кейт, — сказал он, опуская руки и отступая назад. — Я потерял голову, я не имею права так себя вести…
— Но час назад вы меня целовали, — повернулась к нему гостья.
— Это была ошибка.
— Неужели? — Она просверлила его взглядом, словно хотела во что бы то ни стало докопаться до истины.
— Да. То есть нет. Я не знаю! — наконец сдался граф, почувствовав сладостное облегчение.
Отбросив в сторону лук, он сгреб Кейт в объятия и пробормотал:
— Я ничего не знаю, когда дело касается вас…
— А я ничего не знаю о себе, кроме того, что мои родители умерли и что я умею стрелять из лука. Впрочем, теперь мне известно, что чувствует женщина в ваших объятиях.
— Наверное, мы совершаем ошибку…
— Это так, — согласилась Кейт, но не предприняла ни малейшего усилия к тому, чтобы высвободиться.
— Хотя бы один из нас не должен терять голову, — продолжал Оливер.
Правда, сам он не имел даже отдаленного представления о том, как это сделать. Его, еще недавно такого спокойного, не склонного к эмоциональным порывам человека, влекло к этой незнакомке, как ни к какой другой женщине.
— Мы оба не должны терять голову, — вздохнула Кейт. — Ничего особенного не происходит, просто я нуждаюсь в утешении, ободрении, а вы ищете…
— Приключений, — подсказал он.
— Что? — удивилась Кейт. — Приключений?
— Согласитесь, — усмехнулся граф, — что неожиданное появление в доме прекрасной незнакомки, забывшей, кто она и откуда, вполне подходит под это определение.
— Я не собираюсь быть ничьим приключением!
Она сбросила с плеч его руки и отодвинулась.
— Простите, я не хотел вас обидеть… — испугался Оливер.
— А чего вы хотели? — сердито прищурилась Кейт. — Вы считаете себя вправе играть моими чувствами только потому, что я забыла какие-то факты своей жизни?
— Какие-то факты? Да вы не помните даже своего имени!
— Не стоит так часто говорить мне об этом, я в курсе.
— Я не играю вашими чувствами, я…
— Ну, скажите, что вы делаете?
— Не могу определить точно, но ваше обвинение беспочвенно. — Оливер сложил руки на груди, как Кейт, и бросился в наступление: — Если кто и играет чувствами, так это вы. В конце концов, я ведь совершенно ничего о вас не знаю.
— Это я совершенно вас не знаю! — фыркнула Кейт.
— Нет, вы многое знаете — мое имя, титул, положение в обществе, и все остальное при желании тоже легко выяснить.
— Вы — противный зазнайка, который приводит меня в ярость!
— А вы упрямая, бесцеремонная и… просто не знаю, какая еще.
— В этом-то и проблема, милорд.
— Как, только одна проблема? — насмешливо удивился он.
— Одна из многих, — парировала Кейт и снова взяла в руки лук. — Если ваше сиятельство не возражает, я хотела бы еще пострелять.
— Полезный навык, — помрачнев, резюмировал граф, — глядишь и пригодится.
— Сейчас же убирайтесь отсюда, Оливер, — потеряв терпение, потребовала Кейт, — иначе я вас пристрелю.
— Женщина, способная с лету влепить мужчине пощечину, вероятно, и выстрелить может не задумываясь.
— Вряд ли вы хотите воспользоваться шансом и проверить это.
«Решено, я беру судьбу в свои руки», — подумал Оливер и наклонился к Кейт.
— Смотрите, сами не упустите свой шанс, — многозначительно произнес он и снова выпрямился. — А теперь позвольте откланяться. Всего доброго.
Он развернулся и направился к дому. Невозможная женщина! Очаровательная, просто неотразимая, но очень ранимая. То — само обаяние, то — колючая, подозрительная, вредная… Бывали моменты, когда Оливера так и подмывало ее ударить, но уже в следующий миг ему хотелось заключить ее в объятия. Эта двойственность действовала на нервы.
Но почему его с такой непреодолимой силой влекло к этой женщине? Судьба? Или что-то другое? Но что? Может быть, колдовство? Да она его просто околдовала! Прочла какое-нибудь свое шотландское заклинание, когда он отвернулся, и приворожила!
Оливер даже замедлил шаг. Какая чушь! Это все дурацкие мамины разговоры про проклятия навеяли…
С другой стороны, колдовство — версия ничуть не хуже любой другой. Не любовью же с первого взгляда, в самом деле, объясняется его странное состояние. Не то чтобы Оливер не верил в это. Напротив, он был просто уверен в том, что, встретив свою любовь, сразу узнает в ней ту самую женщину, с которой готов провести всю жизнь. Но он впервые увидел Кейт, когда она была без сознания, так что это не считается. Но когда он заглянул в ее глаза… Что он почувствовал — желание? Безусловно. Восхищение? Несомненно. Любопытство? Еще бы!
