– Я все еще не понимаю, к чему такая спешка, – сказала Танон, наблюдая за служанкой, которая пронеслась мимо нее с платьем в руках.
– Оно помялось! Мне нужно… – Элоиза распахнула дверь и отпрянула назад, а потом почтительно склонилась перед гостем, который стоял в коридоре. – Ваше величество!
Время было благосклонно к Вильгельму, прозванному Завоевателем. Он уже давно миновал средний возраст, однако до сих пор выглядел привлекательно и очень представительно. Этим утром, когда король нарядился в честь свадьбы Танон в парадное одеяние, это было особенно заметно. Его волосы до плеч стали совсем седыми после того, как чуть больше года назад умерла его жена, Матильда. Сейчас они были собраны в туго сплетенную косицу и перевязаны черной лентой. Свидетельство его верховной власти, венец из чистого золота украсил голову Вильгельма, невероятной красоты мантия пурпурного цвета была богато расшита золотыми и серебряными нитями. Пронизывающий взгляд короля все еще обладал способностью вызывать дрожь даже в самом стоиком неприятеле. Но сейчас серые глаза короля светились грустью.
– Оставь нас, – спокойным голосом приказал он Элоизе. Вильгельм вошел и протянул руку к Джианелле, которая тоже решила выйти вслед за служанкой. Он продолжал смотреть на Танон. – Как ты себя чувствуешь, та precieuse?
– Мне кажется, что все вокруг так и норовят поскорее от меня избавиться. Я знаю, что это не так, – поспешила добавить Танон – Просто все случилось так быстро.
– Oui, – печально согласился с ней Вильгельм. – Завтра ты уже покинешь нас. – Отведя от нее взгляд, он пересек комнату и сел в кресло, на котором мгновение назад находилось подвенечное платье Танон. – Гарет спешит вернуться в Уэльс. Его присутствие там, так же как и твое, очень важно страны.
– Если бы это было не так, то ты вообще бы меня никуда не отпустил, – сказала Танон, показывая, что понимает причину такой скорой свадьбы.
Вильгельм опять встретился с ней взглядом и не смог сдержать улыбки. Он взял Танон на руки всего через несколько часов после рождения. И с той поры полюбил, как собственную дочь. Именно это и делало Танон столь драгоценным приобретением для Уэльса.
– Я знаю, что тебе рассказывали о стране, где ты будешь жить с Гаретом, но я хочу, чтобы ты лучше поняла, куда уезжаешь. Уэльс – земля, измученная войной. Люди сражаются с нами на границе и дерутся между собой в глубине страны. Я не хочу пугать тебя, девочка. Но ты должна быть готовой к трудностям.
– Ты меня не пугаешь, – заверила она его.
Вильгельм посмотрел на нее с гордостью. Он никак не мог решить, кого сейчас ему напоминала Танон – мать или отца.
– Страной правит не один король, а много. Каждый управляет своей частью Уэльса, – продолжил он. – Короли считают друг друга врагами, а их сыновья, носящие титул принцев, ведут открытые военные действия, стараясь расширить свои владения. Ты – залог мира только в войнах с норманнами. Понимаешь меня, ma chere?[14] В Уэльсе все равно будут воевать. Хотя меня заверили, что в землях Гарета все спокойно.
Танон кивнула.
– У меня не было возможности поговорить с тобой обо всем этом раньше. – Вильгельм опять отвел от нее взгляд. – Я также хотел сказать тебе…
– Non. – Танон вскочила с кровати и встала на колени. – Что бы ты ни хотел мне сейчас поведать, я уже все прочитала в твоих глазах. Я знаю, как тяжело тебе было принять некоторые решения. Я видела, как ты стоял на коленях в церкви и молился. Ты мудрый и милосердный. Ты простил даже Хереворда, несмотря на годы мятежа. Ты был хорошим другом моим родителям и всегда с любовью относился ко мне. Я не желаю слышать, как ты опять просишь у меня прощения. Не стоит этого делать. – Она взяла его большую руку и приложила ее к своей щеке. – Со мной все будет хорошо, – клятвенно пообещала Танон, чтобы унять тревогу Вильгельма.
Король улыбнулся ей так ласково, что она чуть не расплакалась.
– Я знал, что твоя мать родит необыкновенного ребенка. И не ошибся.
– Ты редко ошибаешься.
– Проси у меня, что хочешь, Танон Ризанде, и если это в моей власти, то я выполню любое желание.
Озорная улыбка озарила ее лицо.
– Скажи мне, что такое женские хитрости.
Одно мгновение король смотрел на нее, размышляя, не ослышался ли он. Потом заморгал и перевел взгляд на Джианеллу, надеясь, что она ответит за него. Но этого не произошло, он нахмурился и кашлянул.
– Это… м-м-м…
– Oui?
Он посмотрел на простодушное лицо Танон и опять прокашлялся.
– Это такая очень загадочная вещь. Oui, вот что это такое.
– Загадочная? – переспросила Джианелла, которую совсем сбило с толку его заявление. – Ну-ка, объясните нам это подробнее.
Король посмотрел в сторону двери, молясь, чтобы на пороге показалась Бринна и сама рассказала дочери об этих проклятых женских уловках.
– Например, то, как она покачивает… м-м-м, например, своими бедрами, может свести мужчину с ума. Еще она может и посмотреть на тебя таким манящим взглядом.
– Каким же образом она смотрит? – нетерпеливо спросила Танон.
Теперь, когда она добралась до конкретных примеров, ей хотелось узнать все до мельчайших подробностей.
Вильгельм посмотрел ей в глаза и захлопал ресницами, словно крыльями. Танон разразилась веселым смехом.
– Значит, женские хитрости – это то, что мы используем, чтобы смягчить вас? – Джианелла хотела улыбнуться, когда поняла, что пытался объяснить своей подопечной Вильгельм. Но правда о том, что женщины могут без зазрения совести крутить мужчинами, показалась ей не очень привлекательной.
Вильгельм кивнул в ответ.
– Чтобы подчинить их своей воле, – с усмешкой добавила Танон.
– Но это нечестно, – сказала ей Джианелла. – Муж заслуживает, чтобы к нему испытывали искренние чувства. – Она покачала головой и жестом указала в сторону Вильгельма. – Теперь ты понимаешь, что я имела в виду, когда говорила о его уме, oui?
– А что не так с моим умом? – Король настороженно посмотрел на Джианеллу.
– Тетя утверждает, что он у тебя есть, хотя и спрятан за суровой оболочкой.
– Не будьте ребенком, – со смехом сказала Джианелла, заметив, как сильно расстроили короля слова Танон, а потом искусно похлопала ресницами. – Вы же знаете, что я вас обожаю, mon seigneur.[15]
* * *
Венчание прошло так быстро, что у Танон не оказалось времени на то, чтобы подумать над женскими хитростями и искренними чувствами. Кажется, священник столь поспешно произносил традиционные слова потому, что его пугало злобное бурчание Роджера насчет потерянного приданого Танон. Или служителя церкви испугало то, как вызывающе смотрел на бормочущего графа Мэдок. Разумеется, поводом для столь стремительной церемонии могло послужить и тихое предупреждение короля о расправе над ними обоими. Один из людей Гарета что-то мурлыкал себе под нос. Мама Танон плакала, а отец ритмично постукивал ногой по каменному полу церкви. Звук, похожий на стук военного барабана, эхом отдавался о стены. Он служил знаком того, что Бранд Ризанде находится начеку, и если произойдет какая-то неприятность, то он без промедления вырвет дочь из рук жениха и убьет на месте любого, кто попытается остановить его. Удивительно, но стоящий у алтаря Гарет совсем не обращал внимания на весь этот шум. Один раз он даже повернулся к Танон и подмигнул ей. Его спокойное, уверенное поведение немного уняло ее беспокойство. Но когда священник благословил их и разрешил жениху поцеловать невесту, Танон вновь занервничала.
