Трясясь от злости, Корина вошла в боковую дверь. И тут же налетела на Кайала Баллантайна.
— Спокойно. — Он подхватил ее, с любопытством глядя на ее пылающие щеки и сверкающие глаза.
Она вырвалась из его рук.
— Опять вы!
С удивительной для себя мягкостью он поинтересовался:
— А чем, собственно говоря, я вам не угодил? Я не планировал эту встречу.
— Миссис Маркхэм другого мнения, — не сдержалась Корина. — Она только что обвинила меня в том, что я «гоняюсь за вами». Так это, кажется, называется?
Он улыбнулся во весь рот.
— А разве нет? — Его рука поймала ее руку, как раз в тот момент, когда она попыталась его ударить. Крепко держа за локоть, он прижал Корину к себе.
— Не надо так болезненно относиться к пустой женской болтовне. Нельзя так взрываться от глупых случайных замечаний. Джилл просто пошутила. Она же не может знать, как вы на самом деле ко мне относитесь, ведь так?
— Наверное, вы правы, — с горечью ответила Корина. — Не пойму, за что она так меня невзлюбила?
Его глаза опасно сузились.
Как вы любите громкие слова. Невзлюбила! Пора вам наконец повзрослеть. Иначе я перекину вас через колено и хорошенько отшлепаю. Мне не по нраву сварливые женщины.
Ее краткий взрыв ярости иссяк.
— Прошу прощения, Кайал. Пожалуйста, отпустите меня. — Она склонила голову и говорила еле слышным голосом.
Он отпустил ее.
— Надеюсь, что вы возьмете себя в руки, успокоитесь и напечатаете для меня письмо, о котором я говорил. Утром уходит почта.
— Я уже спокойна. — Корина пригладила мокрые волосы.
— Я бы за это не поручился. Почему бы вам еще разок не прохладиться в бассейне?
Корина бросила на него возмущенный взгляд, потом круто повернулась и побежала по коридору, так, как будто за ней гнался сам Люцифер.
Джилл понадобилось только получить очередные журналы, чтобы подтвердить свои подозрения. Она тщательно спланировала свое разоблачение, отложив его до того, как вся семья соберется перед обедом в гостиной.
Расположившись на диване так, что ее юбка заняла его почти целиком, Джилл стала с интересом перелистывать глянцевые страницы иллюстрированного журнала, как вдруг замерла, сдавленным восклицаньем обратив на себя общее внимание.
Господи! Не может быть! — Она, широко открыв глаза, посмотрела на Корину, потом снова перевела взгляд на журнал. — Мисс Корина Брайант! — громко и выразительно прочитала она. — Последний фотоснимок очаровательной дочери судьи Десмонда Брайанта, одной из самых ярких представительниц нашей светской молодежи… Ну и ну! — Она передала журнал своей тетке, которая с недоумением стала разглядывать занимавшую всю страницу фотографию. Довольная произведенным эффектом, Джилл рассмеялась легким рассыпчатым смехом.
— Подумать только! Да вы, Корина, оказывается, темная лошадка. Я-то считала, что ваша фамилия Брант, или ее надо так произносить? — Она наморщила свой гладкий лоб, как бы что-то вспоминая. — Судья Десмонд Брайант? Не он ли…
— Джилл! — Поднятая рука Кайала заставила ее мгновенно замолчать. В его голосе звучала угроза. Корина застыла посреди комнаты, испуганная, глаза ее наполнились слезами. Она замерла в нерешительности, как дикий лесной зверек, а потом, найдя легкий выход, выбежала из комнаты, не в силах посмотреть в глаза этим людям.
Как в тумане, она услышала жесткий голос Ли.
— А что еще новенького в журналах, Джилл? Или теперь занавес можно опустить?
В сверкающем огнями доме негде было укрыться, и Корина забилась в темный угол веранды, обняла руками столб и прижалась лбом к его прохладному полированному дереву. Ее душили рыдания, слезы лились ручьем. Как только ей начинало казаться, что она уже взяла себя в руки, как ее тут же снова начинало трясти. Кроме всего прочего, Корину поразило то, что у нее оказался настоящий враг. Поэтому слышать из уст Джилл имя отца было невыносимо… Судья Десмонт Брайант! Воспоминания нахлынули на нее, а с ними неизбежная боль.
— Корина! — позвал ее знакомый мужской голос. Она легко, как мотылек, двинулась глубже в тень.
— Ответь же мне, Корина. У меня нет настроения искать черную кошку в темноте. — В его голосе прозвучал намек и скрытая насмешка.
— Я здесь, — выдавила она из себя и вытерла слезы ладонями. Его глаза, привыкшие находить дорогу в темноте, разглядели мерцание бледно-зеленого шифона. Через мгновение он оказался рядом и повернул девушку к себе, вглядываясь в жемчужное свечение бледного лица.
— Так что теперь мы знаем, кто был самым замечательным мужчиной в твоей жизни. — Он заговорил неожиданно мягко и ласково, и она, неожиданно для себя, приникла к нему, ощутив, как его руки нежно обняли ее. Горячие слезы заливали его рубашку, но он, казалось, не замечал этого. Кайал гладил ее густые волосы и целовал соленые от слез глаза.
— Хватит, дитя. Не надо доводить себя до изнеможения.
Она выглядела совсем юной и беззащитной.
— Я думала, что ты не выносишь женских слез, Кайал!
— Не выношу. Эта истерика больше никогда не должна повториться.
— Ты как будто не очень удивлен открытием Джилл? — Губы ее дрожали.
— Ничуть. А ты думала, что меня это поразит в самое сердце? Я с самого начала чувствовал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Конечно, я мог узнать, кто ты, но не видел в этом необходимости. Ты не искала выгоды. И потом, вы же с Ли подруги. Это ее «Рина» сразу выдало вашу игру с головой, как и твоя школьная реакция на это — «не выдавать». — Его большой палец рассеянно гладил ее ключицу. — Это же просто детская игра, ты увидишь, что Конни все прекрасно поймет. Она умная женщина, и ее нелегко сбить с толку.
— Значит, ты не сердишься? — прошептала Корина, вглядываясь в его лицо.
— Конечно же, нет. А теперь вытри слезы и пойдем обедать.
Она освободилась от него.
— Ох, нет! Мне очень жаль, Кайал, но я не могу.
— Брось дурить. — Он настойчиво тянул ее к свету. Корина отбросила рукой рассыпавшиеся волосы.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу! — Она робко подняла на него глаза, как ребенок, нуждающийся в том, чтобы его пожалели. Он обвел пальцем ее высокие скулы.
— Ты капризная десятилетняя девчушка! Она не обратила внимания на дразнящую ласку его нежных пальцев, вглядываясь в глаза Кайала и пытаясь понять его. Тогда он добавил более твердо:
— Малышка, ты вносишь постоянную тревогу в жизнь Бал Бала, но думаю, что смогу еще вытерпеть те несколько месяцев, которые тебе осталось здесь прожить.
Почувствовав, что в нем снова просыпается враждебность к ней, она гордо вскинула голову. Слезы мгновенно высохли на ее глазах.
— Ваша прямота, мистер Баллантайн, равна вашей полной непредсказуемости.
