– Неужели вы думаете?.. – Мадок с удивлением воззрился на своего хозяина.
– Нет, не она, а Фрешет может помешать.
– Так убейте его, – деловым тоном предложил Мадок.
– Ну и умник ты, Мадок. Ты что, забыл? Сестра Фрешета замужем за бароном Дегером. С таким наемником и такой женой я получу в союзники двух самых известных воинов Англии. Если же Фрешет проявит строптивость, то я найду возможность устранить его, и никто ничего не узнает – репутация сыграет против него.
Рианон вбежала в спальню и закрыла за собой дверь.
– Миледи?
Рианон обернулась – она не заметила Улу, которая, очевидно, прибирала в комнате, так как брошенные Рианон вещи были разложены, а постель застлана.
– Вы промокли, миледи, – сказала служанка.
– Я смотрела, как солдаты упражняются, и в это время начался дождь. – Рианон чихнула. – Надену-ка я голубое платье – оно потеплее.
Пока служанка развязывала шнуровку на платье Рианон, та решилась ее спросить:
– Скажи, что ты думаешь о лорде Синвелине?
Ула подошла к сундуку и вынула ярко-голубое шерстяное платье, теплое и уютное.
– Я о нем не думаю, – ответила она. – Не мое дело о нем думать.
Голос у нее дрогнул, и руки тоже. Рианон стала снимать влажное платье и продолжила свои расспросы:
– Его считают хорошим господином? Ула ничего не ответила, а молча взяла мокрую одежду и положила ее на стул.
Рианон, стоя в одной рубашке, рассматривала лицо Улы, на котором отразились гнев, ужас и презрение.
– Ты его боишься?
– Кого, миледи?
– Лорда Синвелина? Он тебя обижал?
– Нет, миледи, – поколебавшись, ответила Ула, но руки у нее дрожали.
Рианон поняла, что правдивого ответа ей не добиться, но ей и так уже все было ясно.
Служанка приподняла голубое платье, и Рианон продела руки в рукава.
– А Фрешет? – приглушенным голосом, поскольку просовывала голову в вырез, спросила она. – Он – хороший?
Ула молча натягивала на нее платье, но вдруг, не натянув донизу, отпустила.
– Ула! – Она удивленно посмотрела через плечо – на пороге спальни стоял улыбающийся Синвелин.
– Милорд! – выдохнула Рианон. Поняв, что они одни, Рианон отошла в глубь комнаты, натягивая на плечи незашнурованное платье. – Где Ула?
– Я ее отослал, – небрежно ответил он.
– Пожалуйста, уйдите! – потребовала девушка. – Я еще не оделась, как следует.
– Позвольте мне вам помочь. – Он медленно приблизился к ней.
– Вам, милорд? Нет, благодарю, я сама справлюсь.
– Позвольте же мне, миледи, – возбужденным шепотом произнес он, не сводя с нее глаз.
– Да нет же, я…
– Не нужно стесняться. – Синвелин взял ее за плечо и повернул к себе спиной. Она почувствовала, как он затягивает шнуровку у нее на платье.
Ошеломленная Рианон замерла на месте.
– Вот и все, – сказал он. – Я только хотел помочь.
– Итак, вы мне помогли и теперь можете удалиться.
Он изобразил на лице печаль.
– Миледи, почему вы так суровы со мной сегодня? Что я такого сделал или сказал? Может быть, я вас чем-то обидел?
– Вы вошли ко мне в комнату, когда я не была одета, и удивляетесь тому, что я возмущена?
– Мне показалось, вам хочется, чтобы я последовал за вами.
– Вы обладаете удивительным качеством, милорд, неправильно меня понимать.
– Вероятно, это оттого, что вы не похожи ни на одну из женщин, – сказал он. – Вы – самая красивая, самая грациозная и самая… желанная.
Рианон вновь ощутила себя в ловушке.
– Милорд, нам… не следует оставаться наедине, – запинаясь, пробормотала она.
– А когда же, как не наедине, моя возлюбленная Рианон, я могу сказать, как я вас люблю и как вы мне нужны?
Она растерянно отодвинулась от него.
– Вам следовало ухаживать за мной общепринятым способом, а не держать меня здесь узницей.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Почему вы так решили, миледи?
– Вы не позволяете мне выйти за ворота, и мне кажется, что ваши люди следят за мной.
Синвелин изобразил на лице скорбь.
– Вы обижаете меня, миледи! Вы вовсе не узница, и никто за вами не следит.
– Милорд, я настаиваю, чтобы меня немедленно отвезли к отцу.
– В такую погоду? Вы шутите.
– Уверяю вас, лорд Синвелин, я говорю совершенно серьезно.
– Вам так хочется меня покинуть? И Фрешета тоже?
– Какое отношение ко мне имеет Фрешет? – покраснев, спросила она.
– Вот это-то мне и интересно. – Синвелин подошел к столу и стал разглядывать туалетные принадлежности. – Мне казалось, что он вам не нравится, что вы считаете его безнравственным. Что произошло? Почему вы изменили свое мнение? Вы снизошли даже до беседы с ним.
– Ничего не произошло, – ответила она, зная, что говорит неправду. – Я просто рассказала ему об уэльских луках.
– И все?
– Да, милорд, все. Вы станете указывать мне, с кем разговаривать и что говорить?
– Я бы не хотел, чтобы вы разговаривали с ним. Он неподходящий для вас собеседник.
– Но вы ведь взяли его на службу и назначили командиром гарнизона, – заметила она.
– Для этого он вполне подходит. И больше ни для чего. Пожалуйста, миледи, не сердитесь на меня. Я просто ревную, – добавил он с видом мальчугана, которого застали за кражей яблок в саду.
– Ревнуете?!
– Да, ревную к любому взглянувшему на вас мужчине, – объяснил он. – Я даже к Уле ревную, поэтому и отослал ее прочь. Я завидую любому, на кого распространяется ваше внимание.
Рианон не сомневалась в его искренности. Но у нее было неприятное ощущение, что это ревность собственника, а не влюбленного.
Он подошел к ней и с мольбой протянул руки.
– Рианон, вы знаете, что я вас люблю. Я все сделаю, чтобы мы были вместе. Превратите меня в счастливейшего человека на земле, согласитесь стать моей женой.
– Милорд, – ласково, но твердо ответила она, – я не могу этого сделать. Пожалуйста, не просите меня об этом! Позвольте мне вернуться к отцу.
– Почему вы все усложняете, дорогая Рианон? – В его глазах промелькнуло раздражение, не вязавшееся с мольбой, звучавшей в словах.
– Никаких сложностей, – ответила она – Все очень просто – отвезите меня к отцу.
Он отвел взгляд.
– Вижу, умолять вас бесполезно, – тихо произнес он, и когда поднял на нее глаза, она увидела в них искреннее разочарование. – Я сделаю то, что должен сделать.
Он взял плащ и вышел, а Рианон со вздохом опустилась на кровать.
Синвелин неторопливо вошел в казарму. Брайс и солдаты тут же встали и поклонились. Хозяин снял плащ и встряхнул его, замочив ближайший соломенный тюфяк.
Он окинул взглядом шахматную доску с расставленными фигурами, потом перевел его на Брайса, стоявшего в дальнем углу и чистившего свой меч.
