— Ты знаешь, как стрелять? — спросила Кейт.
Лицо Луизы помрачнело.
— Не совсем. Просто… просто спустить курок, да?
— Харкрофт в Берксвифте. — Кейт старалась говорить быстро, потому что чем с большей скоростью она произносила эти ужасные слова, тем менее болезненными они ей казались. — До него дошли слухи о похожей на тебя женщине, сошедшей с наемного экипажа, и он в бешенстве примчался сюда.
— Он знает. — Луиза помертвела лицом. Она обняла и прижала к себе спящего ребенка, желая защитить его от грозящей ему опасности. Ее глаза сузились. Однако, учитывая то, как внезапно сгорбились ее плечи и как тяжко осела она на стуле, этот жест был не более чем бравадой.
— Не знает пока. Но надо быть готовыми ко всему. Он в ярости. И к сожалению, он остановился в моем доме.
— Понятно. — Луиза вздохнула и улыбнулась. Это была храбрая улыбка, однако ее истинные чувства выдавал испуганный, бегающий взгляд. — Что же, по крайней мере, эти беспокойства не дадут мне соскучиться. Никогда бы не подумала, что буду сожалеть об отсутствии этих ужасных чаепитий Дамского благотворительного общества, однако сейчас я что угодно отдала бы, только бы еще раз услышать жаркие споры о преимуществах вышитых носовых платков над вязаными носками или шарфиками. — Она лениво усмехнулась. — Мне сейчас совсем нечем заняться, кроме того, как наблюдать за Джереми, а большую часть времени он спит.
За время совсем не женственной тайной «карьеры» Кейт в качестве «похитительницы» жен у мужей, которые их не заслуживают, она встречалась с самыми разными реакциями. Одна женщина сбежала от своего мужа, но уже через несколько дней начала проситься обратно, настаивая на том, что он просто не проживет без нее, что он на самом деле ее любит и никогда больше не ударит. Другая скрывалась три недели в этом коттедже, не в силах даже поднять голову. Были и те, кто в полной мере воспользовались выпавшим им шансом и выскользнули на свободу, едва им представилась такая возможность. Поведение Луизы лежало где-то между этими двумя крайностями.
Она настаивала на том, что должна продолжать исполнять свои обязанности супруги в течение многих месяцев, прошедших с тех пор, как Кейт впервые обнаружила, что именно с ней происходит. Когда же Луиза стала матерью, что бы она ни думала о своих супружеских обязанностях, все это отошло на второй план по сравнению с новой обязанностью матери, которой та отдалась с самозабвенной страстью. И не так много женщин, оказавшихся в сходной с Луизой ситуации, стали бы шутить о скуке, зная о том, что где-то рядом находится разгневанный муж.
— Он пробудет здесь всего несколько дней, — предположила Кейт. — У него нет никаких зацепок, никаких следов — лишь слух о какой-то рыжеволосой женщине, которая наняла экипаж, а потом исчезла. Ему придется уехать отсюда максимум через неделю.
Луиза кивнула.
— Но пока Харкрофт здесь, он не должен меня ни в чем заподозрить. Ни на минуту. Он думает, что я легкомысленная, глупая особа, увлеченная походами по модным лавкам и организацией балов. Я хочу, чтобы он и продолжал так думать. Следующие несколько дней я посвящу себя развлечению дорогих гостей. Я буду организовывать грандиозные обеды. Я искренно обижусь, если Блейкли откажется участвовать в моих музыкальных вечерах.
— С ним Блейкли? Должно быть, Харкрофт собрал всех, кто был ему хоть в чем-то обязан. Полагаю, он притащил сюда Блейкли, чтобы напугать тебя и заставить выдать мои тайные планы. Да, это и в самом деле сложности…
— Ситуация усложнилась даже еще больше, — призналась Кейт. — Понимаешь, здесь мой муж.
— Кархарт? Когда же он вернулся?
— Вчера. Ты можешь в это поверить? Конечно, его корабль не мог сбиться с курса хотя бы на две недели… Теперь он здесь, и, в отличие от Харкрофта, который меня игнорирует, Нед будет следовать за мной по пятам и досаждать своим присутствием. Прошлой ночью…
Она прикусила язык. Ей показалось неправильным обсуждать с кем-либо то, что поведал ей муж. Его обещания казались ей такими реальными в приглушенном лунном свете, таким же священным, как и брачные клятвы. Было бы почти святотатством рассказывать о них даже близкой подруге.
Будь практичной, напомнила себе она.
Однако прежде, чем Кейт продолжила свой рассказ, Луиза взяла ее за руку:
— Я знаю, прошло много времени с тех пор… с тех пор, как ты в последний раз… Он не причинил тебе боль?
Если что и было хуже, чем разбалтывать супружеские тайны, так это слышать, как Луиза утешает Кейт из-за несуществующих проступков ее мужа — человека, который кормит мятными леденцами строптивую полудикую лошадь.
— Ну, ну, — успокаивающе прошептала Луиза. — Обещаю, если он только покажет здесь свой нос, я подстрелю его за тебя.
Кейт только рассмеялась:
— В этом нет никакой необходимости. Он никогда не был таким плохим. На самом деле он… другой. Опасный, нежный, — неуклюже закончила она фразу. — Он всегда таким был. Ты же его видела. А не думаешь ли ты, что… гм… что ты можешь рассказать ему все?
Кейт внезапно почувствовала, насколько уязвимым было это ее предложение. Она не имела ни малейшего понятия, как он отнесется ко всему, когда узнает. Ее отец вспыхивал при малейшем намеке на то, что Кейт собирается предпринять самостоятельно что-нибудь интересное, будто это задевало его отцовские чувства и заставляло усомниться в его собственных возможностях. Он любил ее вспыльчивой, отчасти приторной любовью — той, что лишь усложняла ей жизнь, заставляя сидеть на месте.
И скучать.
Она любила отца, но скрывать от него свои занятия было жизненно необходимым.
— Нет. — Луиза встала и резко повернулась, поглаживая закутанного в пеленки младенца. — Во имя всего святого, он же друг Харкрофта.
— Нам будет нужен кто-нибудь, чтобы добиться развода. Должен же быть какой-нибудь другой выход, кроме бегства в Америку. Ты не можешь долго оставаться в таком состоянии. — Кейт развела руками, указывая на тесную комнатушку и все с этим связанное — скитальческую жизнь, побег от мужа, имевшего полное законное право потребовать ее возвращения, ее сына, растущего без прав и привилегий, полагающихся ему от рождения. — Конечно, это радикальная мера, но ты же можешь подать ходатайство о разводе на основании жестокого обращения.
Луиза судорожно взмахнула руками:
— А он поможет? Ты уверена? Какое ты имеешь на него влияние?
Да моего влияния не хватило даже на то, чтобы завлечь его в постель.
Если бы она имела хоть какое-нибудь влияние на мужа, он бы никогда не уехал. И к тому же вернулся он гораздо более опасный, более таинственный, чем когда-либо.
