Но он удивил ее. Вместо того чтобы сесть рядом с ней, Сомерхарт занял скамью напротив. Казалось, он снова настроен на разговор.
– У тебя есть семья?
– Нет. Расскажите мне о своей сестре.
Он хмыкнул и скрестил длинные ноги.
– А что ты хочешь узнать?
– Она и вправду такая скандальная?
– О да. Правда.
Эмма улыбнулась теплоте его голоса.
– Вы, кажется, любите ее.
– Конечно. Она моя сестра. Почему ты не стремишься выйти замуж?
Эмма расслабилась, но тотчас снова напряглась.
– Вы должны осмотрительнее выбирать тему, сэр. Вдруг леди поймет вас не так? Решит, что вы клоните к переговорам о замужестве…
– Прости. – Его глаза потемнели от ужаса, а Эмма зашлась смехом, радуясь, что она не какая-то юная девушка, мечтающая выйти замуж за красавца герцога.
– Вы уже второй раз спрашиваете меня о замужестве. Вам действительно интересно?
– Господи, обычно я более осторожен. Это все ваше дурное влияние, я уверен.
– Мое?
– Ваше безрассудство заразительно.
Его взгляд остановился на ее губах, и она поперхнулась.
– Вы думаете, это безрассудно – избегать замужества?
– Я холостяк, мадам. И с моей стороны безрассудно даже находиться здесь рядом с незамужней женщиной. Многие из них прячут свои коготки до удобного случая, вы понимаете?
– То есть охотятся, да?
– Именно.
– Так вот о чем вы думаете, Харт? Если речь идет о любовнице, то я худший выбор, какой только можно представить. Не замужем, бедная. И поэтому готова прельститься богатством и вниманием. И потом у меня дурная слава! Ради всего святого напрягите ваши герцогские мозги!
Ее речь не имела эффекта, или, скорее, вызвала широкую улыбку.
– Вы резки, моя госпожа.
– Я вовсе не ваша госпожа.
– Ты станешь ею.
– Едва ли.
Улыбка растаяла, превратившись в нечто тайное и робкое.
– Я должен опять приказать вам поднять юбки? Или на этот раз, может быть, что-то более безумное?
Более безумное? О Боже! Во рту стало сухо, как в пустыне.
– Нет, – начала она, но он прервал ее:
– А вы очень непослушная, да, Эмма? – Она чувствовала себя в безопасности из-за расстояния, отделявшего их друг от друга, но он опасен на любом отдалении. – Вы на столе – эта картина ни на минуту не покидает меня. И я думаю, исполните ли вы другой приказ?
– Нет.
– Что, если я потребую, чтобы вы встали на колени, Эмма? Прямо здесь?
Его слова отозвались дрожью внутри ее. Она не открыла рта, даже чтобы вздохнуть. Воображение разыгралось… Она видела подобные вещи в доме отца.
Харт наклонился вперед, локти уперлись в колени.
– Вы сделаете это, Эмма?
Она покачала головой, чувствуя, как напряглись ее соски. Его веки опустились…
– Я думаю, что сделаете.
– Нет. – Она сжала вместе подгибающиеся колени. Харт смотрел на нее невидящим взором. – Я ехала в Лондон не для того, чтобы найти любовника.
– И, не думая, заимели.
– Нет.
Отклонившись назад, он бесцеремонно рассматривал ее лицо.
– Ты хочешь, чтобы я взял ситуацию в свои руки? – Он улыбнулся, и кровь отлила от ее лица. – Не правда ли? Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что делать, так чтобы у тебя не оставалось иного выбора, как послушаться и получить наслаждение.
– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое!
– Сегодня утром ты хотела совсем другого… – Его взгляд опустился, щеки порозовели. – Там. Ты требовала этого.
– Я… не…
– Что? – Резкий взгляд растаял в мягкости, превратившись в дымку голубого желания. Его рука поднялась, и пальцы пробежали по переду ее юбки. Легкое прикосновение по синему атласу. – Ты пахнешь, как… Как то место, где я хочу быть, Эмма.
– О-о… – Она хотела дать ему это. Дать ему все. О Боже. Она хотела. – Я не могу. Вы не понимаете! – Неловко пошатнувшись, Эмма освободилась от его гипнотизирующей близости.
Он медленно поднялся, разбивая чары, которыми сам окутал ее.
– Чего же ты хочешь?
Эмма отошла, но он преградил ей путь. Она чувствовала его длинные пальцы и тепло, которое они таили.
– Вызов? – Он кивнул в ответ на свой вопрос. – Вызов. Я делаю это слишком просто для вас. Для женщины, которая обожает рисковать.
– Нет, я не хочу…
– Прекрасно. Я не приду к вам сегодня ночью. Я не проситель и никогда им не буду. Но вызов? Я принимаю его. Мне нравится это.
Ее спина уперлась в стену. Она была всего в шести дюймах от закрытой двери, но Харт опередил. Прежде чем она могла взяться за ручку двери, его ладонь уперлась в стену над ее головой. Он нависал над ней всей мощью своего тела, его пьянящий запах проникал ей в душу.
Казалось, ее груди стали на несколько размеров больше и выглядывали из корсета при каждом коротком вздохе.
– Ты не даешь себе воли, Эмма, – прошептал он. Слова щекотали ей ухо, она чувствовала его дыхание. Дрожь пробежала по шее, по груди и животу. – Приди ко мне. – Ее шея изогнулась, ища его рот. – Если придешь, Эмма, я могу дать тебе то, что ты хочешь. А возможно, даже больше, чем ты сможешь выдержать. Риск. Вот что тебе нравится, да? Играть с огнем. Что ж, давай поиграй со мной.
Она дрожала, именно так, как он хотел. Его дыхание стало теплее, ближе, его губы вот-вот должны были коснуться ее рта и не касались. Его рот прикоснулся к ее виску, и тогда он выдохнул тайное желание.
– Прикажи мне встать на колени, Эмма.
Она задохнулась и слепо ухватилась за ручку двери. Когда она выскользнула из его рук, Харт позволил ей уйти без единого слова.
Шутки и смех то и дело раздавались в толпе, окружавшей Эмму, и она заставила себя улыбнуться. Она старалась расслабиться в кресле, дарившем уют и комфорт, но ее тело протестовало. Каждую минуту она чувствовала себя прижатой к спинке сиденья, прямая спина ныла от напряжения.
Не помогло и то, что она выиграла третью партию в бильярд. Она представления не имела, как играть, и поэтому ей пришлось наблюдать и зависеть от других игроков. А она больше всего не любила зависеть от других.
Ерзая в своем кресле, Эмма провела рукой по тугому корсету. Движение привлекло внимание по крайней мере пары глаз. Шея покраснела от сознания собственной неловкости.
Она нахмурилась. Ей не надо было поворачиваться, она и без того знала, что он здесь. Стоит, прислонившись к стене, чувствуя на себе подобострастные взгляды людей, толпившихся поблизости, и уйдя в свои мысли.
Уйти к себе и лечь в постель? Нет, ей будет только хуже. И здесь тоже не для чего оставаться, потому что игра в бильярд превратилась в ожесточенный турнир, где женщине делать нечего. Правда, Сомерхарт не принимал участия. Он был выше этого. Выше. Ха.
«Прикажи мне встать на колени». Он целенаправленно возбуждает ее. Засев в ее сознании как заноза.
